И пусть как заклинание повторяет президент Картер, что капиталистическая система не только самое правильное и справедливое устройство, но она «лучше всего способствует человеческой природе», это наиболее эффективный способ организации общества во имя общего блага. Но если это так, зачем тогда вся антикоммунистическая возня, зачем чудовищные траты на эту возню? Не получается, господин президент, арахисовый фермер из арахисового штата, а точнее говоря — прилежный выученик Трехсторонней комиссии. Сколько их было — готовых тем или иным способом сокрушить социализм, одолеть Россию. Все тщетно, господа. Тщетно морализирование Картера. Был уже такой, Вильсон, тоже моралист. Яхонтов приехал в Америку как раз при Вильсоне. А что, если попробовать написать статью, сопоставить этих двух «высокоморальных» президентов?
Он работал, напрягая слабеющие силы… Но всему на свете есть предел. 10 октября 1978 года на девяносто восьмом году жизни Яхонтов скончался. Гроб с его телом был установлен в конференц-зале общества «Родина». Проститься с покойным пришло много людей — начиная со старых знакомых еще по той, зарубежной, жизни и кончая молодыми соседями по дому.
Согласно завещанию Виктора Александровича его тело кремировали. Урну с прахом перевезли в Ленинград и захоронили на Никольском кладбище Александро-Невской лавры, в одной могиле с Мальвиной Витольдовной.
4 мая 1979 года на могиле был установлен памятник — черная гранитная плита.
По преданию, Петр Первый выбрал это место для монастыря и собора потому, что именно здесь 15 июля 1241 года Александр Невский разбил шведов. Для каждого русского патриота Александро-Невская лавра — место особое. Оно названо именем одного из величайших героев отечественной истории. Здесь похоронены Александр Невский, Суворов, Ломоносов, Карамзин, Жуковский, Крылов, Гончаров, Достоевский…
И еще вспомним, читатель: имя Александра Невского носил тот полк, где служил когда-то Яхонтов, где стал он подлинным отцом-командиром для своих солдат. И они поднесли своему ротному при прощании адрес, который он пронес как реликвию через все свои скитания. Так высокой символикой наполнилось и место последнего успокоения Виктора Александровича Яхонтова.
На его могиле, на гранитной плите, кроме имени, отчества, фамилии и дат жизни, выбито три слова: ученый, писатель, патриот.
Жаль, что из-за юридической точности нельзя было выбить на плите еще одно слово — генерал. Формально он был генералом всего семь дней, но он останется в нашей памяти генералом. Вопросы, обращенные к нему из зала, начинались обычно со слова «генерал». Красным генералом называла его реакционная пресса. Наш генерал — говорили о нем в рабочих клубах.
Единственный вариант судьбы
Судьба Яхонтова уникальна. Невероятно само его долгожительство — в гуще политических событий, в стрессовой атмосфере мировых столиц. Поражает сложность его биографии. Трудно дать такому человеку краткое определение. Формулировка статьи о нем в Большой советской энциклопедии — русский политический деятель — безусловно верна, но слишком обща. Яхонтов один в своем роде. Впрочем, разве нельзя сказать так о любом человеке? И допустимо ли говорить об исключительности чьего-то жизненного пути в ту эпоху и в той среде?
В послереволюционной русской эмиграции, частицей которой был Яхонтов, были люди с судьбами не менее фантастическими. Вспомним хотя бы князя Мещерского, жившего во Франции. Он откликнулся на призыв Гитлера принять участие в «освобождении России от большевиков» и добровольно пошел служить фашистским оккупантам. ГІопав на свою бывшую родину и увидев, как встречает «освободителей» русский народ и что творят с этим народом захватчики, Мещерский полностью переменил взгляды. Находясь в отпуске во Франции, он дезертировал из вермахта, перешел на подпольное положение, стал участником французского Сопротивления. Чем не сюжет для приключенческого телесериала!
Жизнь Яхонтова, как уже теперь знает читатель, изобиловала событиями, порой драматическими, но не в них, думается, главное. Главное — это неустанные поиски его духа, его мысли, главное — это то, что Виктор Александрович нашел свой путь к правде эпохи, причем — и это особо важно, в этом суть! — он был поставлен в такие обстоятельства, что путь свой он торил по целине. В своих, пользуясь словами Алексея Толстого, «хождениях по мукам» Яхонтов в силу жизненных обстоятельств оказался без лидера и без «чувства локтя». Он искал самостоятельно, без чьей-либо подсказки, вернее, в ходе взаимоисключающих подсказок. Эволюция, происходившая в нем, большинству окружающих была не видна, они судили по результатам, по действиям. И, вполне естественно, плохо понимали, что происходит с генералом.
Он сам рассказывал об этом так:
— В Америке меня часто спрашивали: почему я, связанный происхождением и всем прошлым со старой Россией, стал за Россию новую, советскую, почему я «переменил фронт». Отвечал я так: фронта не менял, а шел от одного этапа понимания действительности к другому и в результате оказался на той позиции, которую сейчас занимаю.
Еще из гомеровской «Одиссеи» пришел к нам образ того, как трудно дается верный путь — надо проплыть так, чтобы не стать жертвой ни Сциллы, ни Харибды. Этих «сцилл» и «харибд» в жизни героя этой книги было гораздо больше, чем у хитроумного Одиссея. Много открывалось перед ним путей, пойдя по которым, «угомонившись», можно было быстро достигнуть покоя, достатка, комфорта, уюта… Устоять перед этими соблазнами мог только очень честный человек.
Но и честные люди, случалось в наш век, сбивались с пути. Какой же звезде вверил Яхонтов свою судьбу, какой звезде он следовал в своих странствиях? Это была звезда Родины, звезда верности ей, иначе говоря — патриотизм. Да, звезда Отечества вела Яхонтова, и, следуя за ней, он нашел верный путь.
Причем он не поддался тому «оптическому», вернее, политическому обману, которым обманулись многие из его среды, посчитав, что звезда России погасла в 1917 году. Яхонтов сумел понять, что звезда России не угасла, напротив, она вспыхнула сверхновой на небосклоне и что это произошло в результате процессов, происшедших в ее недрах. Он понял, что в свое время не уловил этих процессов — а они зрели на его глазах, — но что вина в этом не чья-то, а только его, Яхонтова. Он поставил себе задачу разобраться в происшедшем — и разобрался. В его положении это было нелегко и непросто. Маяковский сказал когда-то:
Пролетарии приходят к коммунизму низом —
низом шахт, серпов и вил,—
я ж с небес поэзии бросаюсь в коммунизм,
потому что нет мне без него любви.
Яхонтов пришел к нашей правде через патриотизм, но не слепой, ностальгический (впрочем, бывает ли такой), а через патриотизм осознанный, продуманный, логически, научно выверенный, через патриотизм, неотрывный от гуманизма. Вспомним еще раз очень яркий и очень емкий символ — солдатскую грамоту, которую он пронес через всю свою жизнь. Этим путем пришел Яхонтов к осознанию того, что его Родина выбрала единственно возможный для себя вариант судьбы. Неопровержимая сила нашей правды определила и то, что Виктор Александрович Яхонтов прошел свою жизнь фантастически сложным, но единственно возможным для него путем.
Синими были вагоны первого класса, желтыми — второго, зелеными — третьего.
