– Я думал об этом. Знаком станет крик петуха. Его используют сами разбойники. Пока они разберутся, что к чему, мы разгромим их. Сейчас всем довести суть дела до своих людей, определить каждому из них свое задание. Через час собираемся на восточной опушке леса и с Божьей помощью идем на Кудеяра. Все. Разошлись!
Ровно в час ратники Алексея собрались на опушке и двинулись к Кулевину лесу.
Влас Иворин, оказавшийся рядом с Ургиным, спросил:
– Скажи, князь, а почему лес, куда мы идем, Кулевиным называют?
– Я слышал, что при Батые в этом лесу прятался отряд богатыря Кулевы. Он нападал на татар, кода те приходили дань с сел брать. Басурмане поймали Кулеву и привязали меж двух согнутых берез. Богатыря разорвало надвое. С тех пор и зовут тот лес Кулевиным.
– Видать, отчаянный был мужик.
– На то он и богатырь. Хватит разговоров! Их сейчас далеко слышно.
Дружина Ургина вброд перешла реку Яру и углубилась в Кулевин лес. Ратники встали среди деревьев и кустов, напротив оврага, виднеющегося вдали.
Князь подозвал к себе начальников отрядов и приказал:
– Теперь, мужики, расходимся. Коней оставляем Андрееву. Ты, Трофим, будь внимательней, если что – догоняй разбойников и руби их, только гляди, Кудеяра не задень. Хотя мы не выпустим его из урочища. – Он повернулся к Байде: – Веди, Мартын, отряды к южному оврагу. На все про все тебе времени немного. Как только луна встанет над Яровым, начнем.
– Понял, князь.
– Вперед, ратники!
Алексей завел отряды Белого и Павлова в овраг, ближайший к Кулевину лесу. Оттуда он выслал к урочищу разведчиков, которые доложили, что видят на опушке двух разбойников. Те сидят у тлеющего костра и особо не следят за подходами к колдовскому лесу.
Мартын Байда привел два отряда в южный овраг, используя балки, кусты, высокую сухую траву. Его разведчики доложили, в самом овраге разбойников нет. Восточнее, у сдвоенной березы, два человека, один спит, другой смотрит в поле. Байда провел отряд в лес, направил к разбойничьему дозору трех ратников и стал ожидать сигнала. Трофим Андреев оставил с табуном двух человек и с семью конными ратниками встал на опушке леса.
Луна медленно перемещалась по небосклону. На время ее закрыли тучи, стало темнее. Ургин завел отряды Белого и Павлова в урочище с северо-востока. Его воины сняли пост разбойников и рассредоточились полукругом с восточного направления. То же самое сделал Мартын Байда.
Колдовской лес был окружен кольцом ратников. Оно медленно, неслышно сужалось вокруг поляны, на которой и вправду лежал большой камень. Вокруг него и был поставлен лагерь Кудеяра. Он состоял из шалашей, в которых размещались по два-три человека, и двух больших землянок, накрытых бревнами, дерном и мхом. Недалеко от камня стоял крупный шалаш. Около него сидели два охранника. Странно, но глубокой ночью из шалаша просачивался тусклый свет.
Белый подполз к Ургину.
– Похоже, Кудеяр сидит в большом шалаше у камня. Лиходеи разошлись, отдыхают как ни в чем не бывало, а должны бы готовиться к походу на Яровое. Их кони в поле, на юге, рядом с оврагом. Все стреножены. Кудеяр вроде как и не помышляет о захвате села и обоза.
– Привести в готовность шайку можно быстро. Сам-то атаман не спит.
– Интересно, что он делает?
– Молится за упокой душ, погубленных им и его головорезами. – Ургин усмехнулся.
– Я серьезно.
– И я серьезно. Может, его совесть мучает?
– А она у него есть? Скорей думает, как налететь на село, разграбить его, вырезать обозных, станичников, их семьи и податься в сторону, чтобы не встретиться с царевой дружиной. Он и не подозревает, что мы уже здесь и готовы к драке. Может, начнем потеху, князь?
– Мне нужны два человека.
Белый ответил:
– С тобой пойду я да Влас или Анисим.
– Власа возьмем. Луна вышла из-за туч и повисла над Яровым. Позови, Леша, Иворина.
Влас явился тут же, мелькнув тенью средь кустов.
– Я здесь, князь!
– Значит, так. Сейчас двинем к большому шалашу у камня, срубим охранников и внутрь! Коли и там будут разбойники, тоже кончаем их. Одного Кудеяра не трогаем.
– А коли атаман в драку полезет? А он так и сделает. Сдаваться ему никак нельзя.
– Тогда скрутим его.
– Слыхал, сила у него необычная.
– А мы что, убогие?
– Нет. – Иворин улыбнулся. – Силушка, слава Богу, есть.
– Всем все ясно?
– Ясно, князь, – ответил Белый.
– Ну, тогда, Лешка, давай знак. Пора.
Белый поднес руки ко рту, сильно вытянул шею и громко прокукарекал. Этот крик пронесся над лесом, улетел в поля. Тут же со всех сторон на лагерь разбойников навалились дружинники Ургина. Они действовали умело. Ратники дали два залпа из пищалей, которые вывели из строя половину шайки, спавшую в шалашах, и бросились к землянкам. Оттуда выскакивали разбойники, которых пули задеть не могли, и тут же вступали в отчаянную рубку.
Ургин, Белый и Иворин сразу же после залпов бросились к большому шалашу. Охранники успели вытащить сабли, но Влас играючи срубил их.
Ратники ворвались в шалаш и замерли, удивленные увиденным.
За самодельным грубым столом сидел крупный, уже немолодой мужик в дорогом кафтане, седой как лунь. Справа от него висел иконостас, горела лампада, на столе две свечи. Оружие демонстративно сложено на боковой лавке.
Он спокойно, без тени страха посмотрел на ратников и неожиданно спросил:
– Явился, князь Ургин? Я ждал тебя, думал, догадаешься брать меня здесь или будешь устраивать засады на дорогах, а то и в Яровом. Догадался.
– Ты ждал меня, атаман?
– Сказал же.
– Почему не бежал?
– Коли поговорить желаешь, прикажи ратникам выйти.
Белый воскликнул:
– Не слушай душегуба, князь.
Но Ургин приказал:
– Выйдите да молодцам нашим подсобите, а мы тут с атаманом потолкуем.
– Гляди, князь!..
– Не впервой.
Ратники вышли. Белый приказал Иворину неотлучно находиться у шалаша и бросился на разбойника, пытавшегося скрыться в лесу.
Ургин в это время, держа наготове саблю, присел на скамью напротив Кудеяра.
– Так чего не бежал, атаман?
– Хватит, князь, набегался. Да и не по чину мне от тебя бегать.
– И что же это за чин у тебя такой, что выше князя себя ставишь?
– А то не знаешь, что русский трон должен был занять я, а не Иван. Хотя надо признать, что правит он страной достойно, как никто другой до него.
– Кто же это, атаман, вбил тебе в голову, что ты сын великого князя Василия и Соломонии Сабуровой, его первой жены?
– Мне старцы в скитах об этом говорили. Я им верю.
– Заблуждаешься. Старцы твои лукавили.
– О том не нам, а Господу судить.
– Верные слова. Погляжу, не похож ты на разбойника.
– А я не разбойник, а государь, непризнанный, обманом лишенный трона. Ну да ладно, те, кто сотворили такую несправедливость, уже на небесах, а Иван не виноват в том, что сделали со мной.
– Тогда почему ты мстил ему?
– Я? Глупость! Иван правил по-своему, я по-своему. А коли разобраться, то одно дело делали.
– Неужели?
– А как же? Посуди сам, князь, Иван давил бояр властью, ему доставшейся, я же лишал их добра, награбленного у народа.
– Тебя послушать, так ты чуть ли не спаситель Руси, а у самого руки по локоть в крови.
– Они мало у кого чистые.
Ургин указал на иконы.
– Грехи замаливал по вечерам?
– Того не замай! – повысил голос Кудеяр. – Моя вера не слабей твоей будет. Однако пора прекращать разговор. Сеча вроде кончилась.
– Скажи мне, атаман, почему ты не распустил своих разбойников, обрек их на гибель? Решил сдаться, так и шел бы ко мне один. Зачем людишек подставил под пули и сабли дружины?
– Да предлагал я им разойтись, а они не согласились. Да и куда идти? Все одно переловили бы да в Москву отвезли. Милости от Ивана ждать не приходится, так лучше в схватке сгинуть и навсегда остаться здесь, нежели на лобном месте баранами ждать, когда палач отсечет голову.
– Но сам-то ты казни, вижу, не боишься.
– Я давно ничего не боюсь, князь. А сдался, потому как чую, что смерть моя близка. До того как в землю закопают, очень желаю с Иваном свидеться. Думаю, он не откажет, как и ты, просто поговорить со мной, пред тем как отправит на плаху.
– Не откажет, потому как тоже давно желает видеть тебя.
– Вот и встретимся. Потолкуем. А потом и под топор можно. Не страшно.
– Вот ты, атаман, говоришь, что по-своему служил Руси, а зачем же выдал Девлет-Гирею обходные пути к Москве, когда басурмане ее подожгли? В том пожаре погибла не только моя семья. Потеряли близких и те ратники, которые бьют твоих разбойников. Почему ты пошел на измену?
Кудеяр удивленно взглянул на Ургина.
– Я показал мурзам Девлет-Гирея обходные пути? Кто тебе такую глупость сказал?
– Не важно.
– Нет, князь, важно.
– Слухи о том по Москве ходили.
– Понятно. Их распускали изменники, переметнувшиеся к хану. Я же, после того как крымцы сожгли Москву, две сотни их с обозом на шляхе положил, а добро роздал крестьянам из сожженных сел. Хотел еще по басурманам вдарить, да не вышло. Силенок не хватило.
