что все пушки закреплены. Их нельзя направлять вверх, вниз или в сторону. Они могут стрелять только по прямой.
Эллиот недоверчиво уставился на него, как и все офицеры.
– Уверен? – спросил Уайтпэриш.
– Клянусь!
Ненадолго повисло молчание.
– Мы могли бы проверить.
– Если ты солгал, – сказал Уайтпэриш, – то мы это выясним и тебе мало не покажется.
– Если соберетесь напасть на форт, – спокойно ответил Ньо, – возьмите меня с собой. Если я солгал – пристрелите меня. Если сказал правду, то дадите еще двадцать долларов.
Даже тот офицер, который только что злился, в этот раз рассмеялся.
– Хорошо, мы так и сделаем, – перевел Уайтпэриш.
Ему выдали еще двадцать серебряных долларов.
* * *
Шижун восхищался своим начальником, когда эмиссар был в фаворе, но его восхищение лишь усилилось, когда Линь впал в немилость. Эмиссар великолепно проявил себя на посту, но ничто так не передает благородство человека, чем манера, в которой он этот пост оставляет. Линь переехал в красивое здание гильдии торговцев, и Шижуну выпала честь присоединиться к нему. Линь спокойно занимался каллиграфией, вел переписку с местными учеными и писал друзьям в Пекин и другие города.
Шижун с радостью присоединялся к своему начальнику, упражняясь в литературных сочинениях, пока они ждали прибытия бэйлэ.
– Я бы отпустил вас навестить отца, – сказал ему Линь, – но вам стоит остаться. Я уже сообщил своим друзьям в Пекине, как отлично вы потрудились под моим началом. Не могу ничего обещать, но, если появятся предложения о работе, лучше быть здесь.
Так они провели остаток октября и бо́льшую часть ноября.
– Бэйлэ что-то не торопится, – заметил как-то раз Шижун.
– Возможно, это повод для радости, – ответил Линь.
Когда в конце ноября наконец прибыл бэйлэ, то поселился в особняке губернатора. Хотя на аудиенцию вызвали множество людей, Линя бэйлэ не приглашал и не делал никаких попыток увидеться.
Линь сразу понял:
– Он расследует мои действия. Опрашивает свидетелей и собирает доказательства. После этого допросит меня. Стандартная процедура. Затем он напишет рапорт и отправит его императору.
– А что будет дальше?
– Ну… потом бэйлэ будет очень занят. Ему придется иметь дело с британцами. А я буду ждать здесь и оказывать бэйлэ любую помощь, которая ему может потребоваться, как распорядился император. Со временем император решит отозвать меня в Пекин или отправить в ссылку. Или казнит.
Шижун задавался вопросом: а что в таком случае будет с ним?
Бэйлэ явился однажды днем без предупреждения. Он и Линь заперлись в кабинете и провели там вместе больше часа. Затем, к удивлению Шижуна, послали за ним.
– А это молодой господин Цзян, – представил Линь, и Шижун низко поклонился. – Он изучил местность, освоил кантонский диалект, да и вообще лучший секретарь, который у меня когда-либо был. – Он обратился к Шижуну: – Бэйлэ нужен секретарь, который знает тут все. Вы – очевидный выбор. Будете служить, как служили мне, и выполнять свой долг перед императором.
Бэйлэ, у которого были высокие монгольские скулы, без сомнения, как у Чингисхана, и хитрые глаза, внимательно наблюдал за Шижуном. Но на этом, как догадывался Шижун, сходство с великим предком, одержавшим множество побед, заканчивалось. Лицо бэйлэ было мягким. Он был склонен к полноте и выглядел как человек, который жил в достатке и хотел бы и дальше жить точно так же.
– Я представляю здесь императора. Вы обязаны служить мне без всяких вопросов. – Говорил он ласково, но Шижуну не хотелось даже думать, что бы случилось, ослушайся он. – Обо всем доложите мне сегодня вечером.
Шижун поклонился, а бэйлэ удалился.
Когда Шижун готовился к переезду в дом губернатора, Линь сказал:
– Оставьте кое-какие вещи тут. Это будет хорошим поводом прийти повидаться.
Час спустя Шижун зашел, чтобы временно проститься со своим начальником, и Линь дал ему несколько последних наставлений:
– Вы должны стать полезным, даже незаменимым. Делайте все, что он просит. Прежде чем предпринимать какие-либо действия, убедитесь, что он осведомлен о том, как тут все устроено. Вы даже можете дать ему честный совет, если он попросит об этом. Но будьте осторожны. Если меня отправят в ссылку или того хуже, бэйлэ поможет вам выжить и даже построить карьеру. Это мой подарок вам.
– Я обязан вам жизнью, ваше превосходительство.
– Похоже, мой дорогой Цзян, я проиграл битву с бэйлэ. Но игра, возможно, пока не окончена. Поэтому я прошу сделать для меня еще кое-что.
– Все, что угодно, ваше превосходительство. Считайте, что я уже все сделал.
– Сообщайте мне о ситуации по возможности каждый день. Рассказывайте все, что делает бэйлэ.
На следующее утро бэйлэ первым делом распустил патрули Шижуна, причем руками самого Шижуна. На это потребовалось два дня. Команды лодок-драконов остались недовольны. Каждый терял по шесть серебряных долларов в месяц. Сам Шижун и вовсе был в ужасе.
Но когда он пришел к Линю, чтобы сообщить новости, его бывший начальник пришел в восторг:
– Великолепно, мой дорогой Цзян! Он ослабляет нашу защиту. Я использую это знание с пользой.
На следующий день ситуация ухудшилась.
– Я закончил свой отчет о бывшем губернаторе Лине, – бодрым голосом объявил бэйлэ, как только утром увиделся с Шижуном. – Но нужно переписать все более изящным слогом. Времени вам до вечера. Затем отчет нужно с самым быстрым посыльным направить императору.
Весь день Шижун занимался этим неприятным делом. Он помогал сочинить смертный приговор своему наставнику? Осмелится ли он что-либо изменить, смягчить хотя бы слово, чтобы стало ясно, что Линь в действительности следовал указаниям императора? А что, если его дерзость откроется? Он слышал ужасные истории об императорах, казнивших чиновников, подавших отчеты, которые им не понравились. За такое один из императоров династии Мин разрубил человека пополам [38].
Хорошо, что он все-таки не исправил текст, потому что в конце дня бэйлэ настоял на том, чтобы зачитать весь отчет. Видимо, результат его удовлетворил, и он отпустил молодого человека на вечер.
Но как сообщить Линю? Бывший начальник наверняка захочет знать, какие конкретно обвинения ему предъявлены. Шижун раздумывал, не пойти ли к Линю под покровом ночи, но в гильдии торговцев солью всегда было много людей, и его кто-нибудь увидел бы.
Даже если бэйлэ и не приставил за ним слежку, то наверняка узнал бы о визите к Линю и обо всем бы догадался. Нужно дождаться другой возможности.
Поэтому на следующее утро он очень удивился, когда новый начальник любезно принял его, пригласил присесть и сообщил:
– Должно быть, Цзян, это были неприятные задачи для вас.
Шижун замялся, но, глядя в проницательные глаза монгола, решил, что разумнее сказать правду:
– Да, ваше превосходительство.
– Вы передали Линю содержание отчета?
– Нет, ваше превосходительство, не передавал.
– Еще нет. Но передадите. Однако вы знаете, что, помимо обвинения в неправильном общении с британцами, которое стало причиной всех неприятностей, я не обвинял его ни в чем другом, а об этом обвинении он и сам знает. Его честность и отдача
