— Только не меня.
— Почему же? — удивился бургомистр.
— С меня хватит.
— Чего хватит?
— Войны.
— С нас тоже, — заметил инструктор.
— Но ведь ты еще и член партии, — не отступался от своего бургомистр.
— В партию я вступал не для того.
— А если мы дадим тебе партийное поручение надеть военную форму, что тогда?
Курт сел и, упершись локтями в колени, уставился неподвижным взглядом на носки собственных ботинок, в которых он вернулся из Советского Союза. Эти ботинки ему выдали в антифашистской школе. Там, в той школе, они много говорили о мире, который придет на смену войне, и о том, что в первую очередь нужно будет сделать в Германии.
— Именно потому, что все мы по горло сыты войной, — заговорил после паузы однорукий, — нам необходимо иметь собственные вооруженные силы. Подумай об этом, если сразу не хочешь этого понять. Ты учился в антифашистской школе и наверняка знаешь высказывание Ленина о том, что революцию мало совершить, ее еще нужно отстоять. От фашизма нас освободили русские братья, но всем остальным, а точнее сказать, перестройкой нашего государства должны заниматься мы сами. Помощь советские товарищи и впредь нам будут оказывать, но мы должны сами строить свою новую жизнь.
Курт встал и, подойдя к двери, сказал:
— Я подумаю.
Самые противоречивые мысли терзали его.
Через две недели он поехал в районный центр и надел там военную форму. А ровно через год сменил синюю полицейскую форму на зеленую, армейскую. Затем учился в офицерском политическом училище.
Зимой 1952 года Курт познакомился с Ильзе. Ее доброта и скромность очень нравились ему. Когда Курт впервые поцеловал девушку, он почувствовал, как она припала к нему сильным и крепким телом. Она напоминала ему женщин родного села, которые не гнушались никакой работой и рожали здоровых детишек.
Ильзе без всяких отговорок поехала за Куртом к месту его службы. С тех пор они никогда не расставались.
Обер-лейтенант Калочек и ефрейтор Цедлер вышли из артиллерийского парка около одиннадцати часов. Высокие и длинноногие, они шли очень быстро. Возле штаба они расстались. Калочек спешил на совещание к подполковнику Пельцеру. На большом листе ватмана, который он, свернув рулоном, нес под мышкой, был вычерчен план поточного переведения арттехники второго дивизиона на зимнее обслуживание. Этот план обер-лейтенант вместе с Цедлером, Грасе и другими солдатами продумал до мельчайших деталей. При хорошей организации работы перевод боевой техники и средств тяги можно было осуществить за два дня. Для претворения плана в жизнь не хватало только подписи подполковника Пельцера, который должен был утвердить план или отклонить его.
Ефрейтор Цедлер спешил в полковой клуб, куда его вызвали, чтобы он встретился с кем-то из родственников, приехавшим его навестить. Ефрейтор чистил и смазывал в парке орудия и был весь в масле. Масляные пятна густо покрывали его рабочий комбинезон, а руки были такими, что их за один раз невозможно было отмыть.
Когда посыльный прибежал за ним в первый раз, Цедлер не поверил ему, решив, что товарищи просто разыгрывают его. Вместо ответа он показал посыльному кукиш и как ни в чем не бывало продолжал работу.
Посыльный, улыбаясь, ушел, но через десять минут снова появился в артпарке и строго сказал:
— Если ты сейчас же не пойдешь в клуб, твой посетитель уедет домой, и ты будешь очень жалеть об этом. На этот раз ефрейтор пошел в клуб.
— Мне сказали, что ко мне кто-то приехал, — доложил он дежурному. — Я ефрейтор Цедлер из четвертой батарей.
— К вам действительно приехала родственница, — ответил офицер и показал рукой на комнату для приезжих. — Беспокоиться уже начала.
Цедлер поправил берет на голове. «Интересно, кто мог приехать: отец или кто-нибудь из бригады? Но что же все-таки случилось? Карин почему-то даже не ответила на мое письмо…» — думал он, входя в комнату.
…Она стояла спиной к окну. Лицо ее было залито румянцем, на губах играла чуть смущенная улыбка, волосы спадали на плечи, маленькие ладошки сжаты в кулачки.
Цедлер со стыдом подумал о своих грязных руках, о перепачканном комбинезоне и подставил девушке лицо для поцелуя. Берет свалился у него с головы. Ефрейтор почувствовал, как маленькие, но крепкие руки девушки обняли его за шею, притянули к себе, а полные губы коснулись его губ.
— Карин, моя милая Карин!..
Они сели к столу.
Карин не скрывала своей радости. Она дотрагивалась пальцами до лица ефрейтора, гладила его. Вообще на сей раз она была намного смелее, чем раньше.
— Ты пахнешь нашим заводом, — сказала Карин.
— А ты… ты выглядишь, как на празднике…
— А для меня это и есть праздник, — призналась девушка.
— Мы сидим друг против друга, как на официальном приеме.
— Удивляюсь, как еще они меня сюда пропустили: пять раз проверяли документы, потом дали сопровождающего.
— Бдительность, — улыбнулся он.
Карин покачала головой и сказала:
— А может, любопытство? — Она рассмеялась и вместе со стулом подвинулась к парню. Девушка снова обхватила его шею руками и звонко поцеловала. Затем Карин достала из сумки внушительного вида пакет и положила его на стол со словами:
— Вся бригада и твой отец передают тебе приветы и вот это послание.
«Шлем тебе привет и пожелания успехов в службе…» — начал читать Цедлер. Ниже следовали подписи всех членов бригады, где он работал, подписи отца, матери и братьев с сестрами.
— Почитаешь, когда я уйду, — надув губки, произнесла Карин.
Парень отложил письмо и спросил:
— Ты на сколько приехала?
— Это будет зависеть от тебя.
— От меня?
— Да спрячь ты наконец это письмо, — девушка отодвинула конверт в сторону. — Успеешь прочитать.
— Я никак не могу поверить, что ты здесь.
Цедлер взял конверт, и из него на стол выпали две бумажки по сто марок. Он с удивлением взглянул на Карин.
— Это ребята тебе часть своей премии прислали, — объяснила она.
Цедлер снова схватил письмо и с любопытством начал читать подписи. Карин на сей раз не стала ему мешать, но он, не дочитав до конца, сунул письмо в карман.
— Не забудь деньги, — заметила девушка. — Они тебе понадобятся.
Он кивнул и спрятал деньги. Мысленно Цедлер на миг снова оказался в цехе родного завода, он даже забыл про Карин, которая в эту минуту достала из сумочки маленькую коробочку и положила ее на стол. Незаметно для парня она открыла коробочку, в которой лежали два золотых обручальных кольца.
Увидев кольца, Цедлер невольно сделал несколько глотательных движений.
— Я подумала о том, что здесь где-нибудь поблизости должен быть загс, — тихо сказала Карин. Голос у нее был робкий и озабоченный.
Цедлер, забыв о своих грязных руках, обхватил ладонями ее голову и начал целовать.
— Сначала я очень боялась, — призналась девушка. Откровенно говоря, у нее и сейчас был немного испуганный вид.
— Я сразу же почувствовал, что пахнет чем-то праздничным.
— У тебя хороший нюх. — Карин подперла подбородок кулаками. — Я подумала, уж раз я здесь, то по крайней мере знай, что ты мне муж.
Цедлер кивнул и спросил:
— Сколько ты здесь пробудешь?
— В понедельник в шестнадцать тринадцать отходит мой поезд.
— Значит, не все зависит от меня.
— Правда, не только от тебя, — ответила Карин и посмотрела на часы. — Надо спешить, дел много. Нам нужны два свидетеля — и тогда можно идти в загс.
— Свидетели нам не нужны.
— А я хотела бы, чтобы они были.
— Хорошо, — согласился Цедлер, продолжая сидеть.
— Ну тогда поторапливайся, а то и загс закроют, — торопила его Карин.
— Мысленно я уже в пути.
— Лучше, если это будет не мысленно, а наяву.
— Я какой-то чокнутый, — признался парень. Он вдруг вскочил и заторопился: — Посиди тут, я быстро вернусь.
— Только не заставляй меня долго ждать.
Цедлер выбежал из клуба и помчался к командиру, к унтер-лейтенанту Каргеру.
— Товарищ унтер-лейтенант, прошу вас… — начал было докладывать он, но тут же запнулся: — Я… я женюсь… Прошу вас предоставить мне краткосрочный отпуск. И назначьте двух свидетелей, если можно. Я три года буду служить…
— А кого вы хотели бы видеть свидетелями?
— Рингеля и Шварца, если можно…
Через полчаса Цедлер с невестой и двумя свидетелями уже шел в поселок. Вместе с ними шел и унтер-лейтенант Каргер, передав взвод на попечение обер-вахмистра Беренда.
* * *
Визит обер-лейтенанта Калочека к подполковнику Пельцеру был менее удачным. Как раз в тот момент, когда ефрейтор Цедлер со своими свидетелями проходил мимо штаба полка, обер-лейтенант вышел из кабинета подполковника. На минуту он остановился в коридоре, не зная, как ему быть дальше.
