Как обидно, что у Саши больше не детская карточка! Несправедливо. Мы с ним учимся в одном классе, живём в одной комнате, даже спим в одной кровати. Но мне дали шпроты и шоколад, а ему - нет.
А потом я вытащила из глубины шкафа коробку с ёлочными украшениями, мы её открыли и... Мамочки! Клад!!
Лёнька. Милый мой хороший любимый братик Лёнечка. Как же я рада тому, что ты у меня такой ленивый лентяй! Спасибо тебе, Лёнечка. Спасибо!
В прошлом году, как я помню, разряжал новогоднюю ёлку Лёнька. Мишка был уже в армии, я убежала кататься на санках, а Лёнька убирал игрушки. Но ему, видимо, некогда было. Куда-то он спешил. Вот и покидал Лёнька в ящик с игрушками всё, что висело на ёлке. А сейчас мы с Сашей это нашли.
Мы разобрали всю коробку, достали оттуда всё-всё, боясь что-нибудь пропустить. Нам удалось найти шесть завёрнутых в фольгу грецких орехов и двенадцать конфет. Причём не соевых, а настоящих, довоенных конфет "Мишка на севере".
А я подумала, что когда Вова умирал от голода, еда лежала от него в двух шагах. Если бы мы нашли эти конфеты тогда, возможно, он сейчас был бы жив. Ему ведь всего пяти дней не хватило. Как обидно.
При свете коптилки мы с Сашей нарядили нарисованную ёлку настоящими игрушками. Потом же начался праздник. Мы встречали Новый Год. Назло фашистам, встречали!
Открыли бутылку пива, и выпили по половине стакана. Ни я, ни Саша пиво раньше не пробовали. Обоим нам оно не понравилось, но о том, чтобы его выбросить и речи не было. Ведь пиво - это не вода. Думаю, по питательности оно не сильно уступает дрожжевому супу, который нам в школе дают. Тот тоже жидкий, одна вода. Пиво придётся выпить. Причём сегодня выпить, иначе за ночь оно обязательно замёрзнет в бутылке.
Я поставила вариться сладкую землю, а Саша расколол два грецких ореха. Конечно, они давно высохли, но мы всё равно съели их. Студня мясного поели. До войны я такую дрянь, как этот студень, в рот ни за что бы не взяла. А сейчас кушала с удовольствием. И ещё бы съела, если бы было.
У нас очень хороший праздник получился. В комнате около буржуйки стало тепло. Мы с Сашей сняли с себя кофты, оставшись в рубашках, а я причесалась и даже нарядилась немного. Я надела золотые серёжки, которые мне баба Таня подарила. Впервые в жизни надела настоящие взрослые серёжки. До этого у меня только детские были, почти игрушечные. А сегодня вот и настоящие надела. Наверное, я глупо выглядела. Ведь верхняя одежда на мне вся была Сашкина, из которой он вырос. И штаны и рубашка - его. Да ещё и подстрижена была как мальчик, причём неровно. Но при этом - золотые серёжки в ушах. Подошла к зеркалу полюбоваться на себя, а из зеркала на меня худой рыжий мальчишка смотрит. Н-да, ну и видок. Точно, мальчишка-неряха. Причём этот идиот зачем-то женские серёжки себе в уши вставил. Хотела было надеть платье, но передумала. Всё же, прохладно у нас, если от печки отойти. Так буду ходить, наплевать, что Сашка улыбается при виде меня. Он сам, кстати, и виноват. Это он так криво подстриг меня.
Допив пиво, я слила воду из кастрюльки с землёй и насыпала в эту воду чайной заварки. И мы с Сашей пили сладкий чай с настоящими конфетами. А ещё мы слушали радио.
Совинформбюро передало, что наши продолжают гнать фашистов. Сегодня Калугу освободили. Трофеи большие. Потом товарищ Жданов выступал по радио. Мы же с Сашей рядом сидели на стульях у раскалённой буржуйки, держались за руки и пили горячий сладкий чай.
Товарищ Жданов закончил, и радио нам переключили на Москву. Теперь выступал уже сам товарищ Сталин. Говорил об итогах года, чего мы добились, и что фашистам удалось разрушить. И что в наступающем году всё будет хорошо и мы победим. Про Ленинград товарищ Сталин тоже сказал. Он сказал, что героическая оборона города не позволила фашистам перебросить дополнительные войска под Москву. И что наше продолжающееся зимнее наступление во многом - заслуга ленинградцев.
Я открыла баночку шпрот и размазала по одной рыбке на двух сушёных кусочках хлеба. Себе и Саше. Мы ели их медленно-медленно. Ведь праздник!
А потом по радио стали передавать бой курантов.
И ещё у нас был салют. У нас был самый настоящий праздничный новогодний салют! Мы давно уже научились по звуку определять, какие именно орудия стреляют в городе. Знали, когда стреляют от нас, а когда по нам. Поэтому сразу поняли, что это такое. Ровно в полночь, одновременно с двенадцатым ударом курантов на Спасской башне в Москве, раздался знакомый грохот. Это корабли стоящего на Неве Балтфлота ударили по фашистам из всех орудий сразу!
А Саша рядом со мной слегка сжал мне ладонь пальцами и тихо-тихо, но очень зло прошипел себе под нос:
- С Новым Годом, суки...
Шаги. Кто-то всё-таки идёт. А я уж и уходить хотела. Думала, не откроют. Но нет, всё же не все там умерли. Медленные, шаркающие шаги. Слышу, как поворачивается ключ в замке.
Наконец, открылась дверь. Передо мной ребёнок лет пяти-шести, в пальто и шапке. В коридоре темно. Ребёнок держит в руке горящую свечу. Никак не пойму в её свете, мальчик это или девочка. Спросила его, не он ли будет мальчик Боря? В ответ какой-то неразборчивый шёпот.
Ребёнок закрыл дверь и жестом приглашает меня пройти куда-то вглубь квартиры. Я прошла вместе с этим ребёнком в его комнату. Темно и холодно, окно фанерой заделано. Всё освещение - свеча в руке ребёнка. Так это он или не он? Опять спросила, не Боря ли он. На этот раз говорить ребёнок не пытался, просто кивнул мне. Наконец-то. Полдела сделано. Я его нашла, он жив и даже способен ходить. Отлично!
Объявила Боре, что я из школы и сегодня в нашей школе будет новогодняя ёлка. Но не только для школьников, а вообще для всех ребят, кто придёт туда. А после представления будет горячий обед! Из трёх блюд, причём даже без выреза из карточек! И будут давать подарки.
Слова об обеде Борю очень сильно заинтересовали. Он заволновался и опять стал что-то шептать. Но я не поняла ничего, слишком уж тихо он говорил. Давай, говорю, пошли. В чём ты на улицу выходишь?
Боря же, я вижу, расстроился. Качает головой и показывает рукой на свои ноги. Наверное, хочет сказать, что не дойдёт.
Вот ещё, глупости какие! Не дойдёт он, видите ли. Дойдёшь, со мной дойдёшь, как миленький. Я санки привезла с собой, внизу подъезда стоят. Одевайся, я на санках тебя довезу и туда и обратно! Ёлка в школе! Праздник! И у тебя тоже сегодня будет праздник. Будет!
Этот мальчик Боря в списках нашего отряда был помечен как ослабевший. Это означало, что самостоятельно дойти до школы он не может, но пока ещё не умирает. Я вот, например, дойти до школы могу, а потому ослабевшей не считаюсь. Хотя кушать хочу постоянно. Саша тоже больше не ослабевший. Он, кстати, опять дежурить на чердаке начал. С первого января записал себя в график. Только напарник у него теперь не пропавший неизвестно куда Валька, а тётя Люся, у которой дочка Варенька умерла. Она хоть и в другом подъезде живёт, но чердак у нас общий.
Привезти в школу на санках ослабевших ребят - это была инициатива Кольки Говорунова из 6-А. Он на сборе первый сказал, что прийти сами смогут не все. Давайте, говорит, на санках привезём тех, кто сам не дойдёт, но празднику радоваться ещё может. То есть не совсем умирающих. Тем более, им эта ёлка нужнее. Кольку, конечно, поддержали, а потом его же и отправили к директору, объявить наше решение. И список ему дали, кого привезти хотим дополнительно. Там в списке 18 ребят было от пяти до восьми лет.
Без директора такой вопрос решать нельзя, обязательно уведомить нужно. Ведь 18 дополнительных ребят - это ещё 18 обедов и столько же подарков. А с едой сейчас очень плохо. Учёт строжайший, чуть ли не по ложкам. Мне даже представить страшно, чего стоило Алевтине Васильевне выбить эти дополнительные 18 обедов. Но она с нами согласилась. Везите, говорит, накормим и их. А сегодня, 4 января, ребята кто посильнее у нас в отряде, пошли по адресам на санках везти задохликов в школу. Мне вот Боря достался. А Саша в школе сейчас, столы двигает, посуду расставляет.
Боря, смотрю, одеваться не спешит. Впрочем, он и так одет уже. Да и недалеко школа наша, летом минут за десять отсюда дойти можно. Сейчас дольше, конечно. Сугробы кругом. Ну, раз Боря не делает ничего, придётся мне самой. Взяла я у него свечку и полезла с ней в шкаф. Порылась там и нашла какую-то старую шаль. Ладно, сойдёт. С виду она тёплая. Ещё и одеяло шерстяное с кровати захватила. Пошли, Боря. Я тебя в шаль укутаю, на санки посажу, и сверху одеялом накрою. Ой, да не понимаю я, что ты там шепчешь. Пойдём, праздник сегодня!..
Привезла я Борю в школу, мы поставили у входа санки, и зашли внутрь. Тёмный мрачный коридор, окна с выбитыми стёклами, в снегу на полу протоптаны тропинки. Ничего, Боря, сейчас ты удивишься. Я и сама удивилась, когда в первый раз увидела.
