Смущенная Жамал поставила девочку на ноги, и та, неуверенно перебирая ими, сделала два-три торопливых шага и упала на руки Лебедева.
— Вот та-к, хорошо, — по-отечески протянул комиссар. — Запомни, где ты сделала свои первые шаги. И шагай дальше семимильными шагами!
Коротченко, глядя на людей, беспечально спорящих о жизни после войны, постепенно отошел от своих грустных мыслей. Молодость светла и беззаботна, в этом ее сила. В старости приходит мудрость. Но старость должна быть рядом с молодостью, чтобы заражаться ее жаждой жизни. Тимофей Михайлович достал маленький кусочек сахара, показал Майе и позвал по-казахски, как часто звала Жамал, как часто звали другие партизаны:
— Иди сюда!
Майя протянула к нему ручонки и так же торопливо просеменила из рук Лебедева в руки Тимофея Михайловича.
Девочка уже могла говорить «да», «нет», «мама», «папа», умела просить есть.
— Ты моя дочь? — спросил ее Тимофей Михайлович.
— Да… — ответила Майя.
— И Тамарина?
— Да-а…
— И Павликова?
— Да-а…
Все вокруг рассмеялись, по Майю это не смутило, и она продолжала что-то лопотать, с удовольствием мусоля кусочек сахара.
Видя задушевную беседу командиров, вокруг собрались партизаны. Какой-то страшный бородач присел к Майе, пощекотал ее бородой и спросил:
— Ты дочь партизана?
И Майя ответила. Ответила не так ясно и разборчиво, как хотелось бы ее матери, но достаточно понятно для всех:
— Да…
I
1943 год стал переломным в партизанской жизни. С весны отряды народных мстителей значительно пополнились. Шли мирные жители окрестных деревень, из тех; кто колебался прежде, но теперь понял наконец, что при немцах житья не будет. Одумались многие полицаи и власовцы, и, чтобы заслужить себе прощение, хотя бы частичное, они сами стали устраивать диверсии, уничтожать фашистов. С покаянием приходили в партизанский лес. Чаще стали сдаваться в плен немецкие солдаты (у Коротченко их набралось человек сто). Последних заставляли выполнять хозяйственные работы в отряде, рубить дрова, устраивать жилища, таскать на себе взрывчатку. И всему этому причиной была грандиозная победа наших войск под Сталинградом.
С весны сорок третьего года Коротченко начал регулярно выходить на прямую связь с Большой землей. Отряд в ту пору базировался в лесах Могилевщины. По первому требованию на партизанскую базу прибывал самолет. Он доставлял вооружение, боеприпасы, медикаменты, перевязочный материал и забирал больных и раненых. В отряде появились противотанковые ружья и другие виды современного оружия. За боевые заслуги, за храбрость и самоотверженность многие партизаны были награждены орденами и медалями. Коротченко, Лебедев, Абдыгали Толегенов, Павлик Смирнов, Жилбек Акадилов получили ордена Отечественной войны и только что утвержденные правительством медали «Партизану Отечественной войны».
Запомнилась одна из встреч самолета с Большой земли.
В тот памятный день густые тучи с утра заволокли небо, и пошел дождь. Дожди в этих местах только изредка с грозой, с ветром, с раскатами грома, но чаще мелкие, моросящие, затяжные. В тот суровый год летние ливни, зимние лютые ураганы и людской гнев стали будто сродни…
Трудно идти по раскисшей земле: волочишь ноги вперед, а они так и тянут тебя назад. Промокшая до нитки одежда давит на плечи, будто кто-то за полу держит и без того уставших людей. Партизаны идут гуськом, идут молча, понуро, словно нагруженные чугунными болванками.
Однако природа щедра на сюрпризы. Мелкая монотонная морось вдруг перешла в дробный ливень, капли громче застучали по листве, и скоро фиолетовые тучи посветлели, стали похожи на гривастые морские волны и медленно поплыли на запад. А вот и брызнуло солнце и одарило благодатным теплом все окрест.
Партизаны рады солнцу, как птицы, они приободрились, подняли лица. После дождя лес благоухает, пахнет сосновой хвоей, мокрой листвой, временами доносится тонкий аромат ландыша. Тихо в лесу после дождя, и только дальние раскаты напоминают о залпах тяжелых гаубиц. Теперь громыхает там, на западе, в тылу фашистов, куда ушли тучи, и от этого как-то легче становится на душе.
Отряд сделал привал у большого ручья, и через минуту все партизаны, словно стая гусей, рядком выстроились вдоль бережка — кто спешит напиться и наполнить флянжу, кто освежает лицо в сторонке, осторожно, чтобы не замутить воду, а ниже по течению уже пристраиваются со стиркой, чтобы потом развесить белье прямо на ветках ближней сосны. Усталые люди скупы на слова, а ручей говорлив, и через минуту возле него уже слышится веселый гомон.
Штаб бригады из полутора десятков командиров разместился под огромной сосной. Ствол красен от солнца, а хвоя напоминает цвет медного купороса. Коротченко раскуривает свою неизменную трубку, сидя на пеньке. Чем только не заряжал он ее в эти годы! А для связи с этой землей, которая с каждым днем все ближе, неусыпно действуют разведчики во главе с Павликом Смирновым. Об этом знают все партизаны, и поэтому на привале душа у них спокойна.
В десять часов утра Винницкий принял шифровку с Большой земли. В ней сообщалось, что этой ночью, между двадцатью тремя и двадцатью четырьмя часами, в расположение бригады спустится на парашюте капитан Шилин. Он доставит специальный приказ Центрального штаба партизан из Москвы…
Коротченко велел радисту передать координаты площадки и условные знаки: два треугольной формы костра с южной и с западной сторон партизанского аэродрома. Во время кружения самолета над условным местом напротив треугольников вспыхнет и тут же погаснет дополнительный сигнальный костер. В шифровке сообщались также пароль, подробный отзыв, пропуск и, на случай если партизанам не удастся встретить посланца, адрес подпольной явки.
II
Ночь. Небо ясное, такое, что хочется пересчитать звезды. Светлая, как молоко, полная луна медленно плывет над лесом. Партизаны со всех сторон окружили площадку. На ней темнеют два аккуратных треугольника из хвороста, готового вспыхнуть огнем в положенную минуту. Приготовлен и третий костер. Во все окрестные деревни, вернее, на подступы к ним разосланы разведчики. Во всех местах предполагаемой опасности устроены засады. Особый приказ Центрального штаба они сегодня получают впервые, вот почему бригада приняла меры предосторожности.
Уже все знают об этом приказе, все волнуются и ждут — что в нем? Что нового сулит он лесным воинам?
Коротченко то и дело вынимает плоские карманные часы с крышкой, подносит их близко к глазам. Часы эти, кстати, переданы с Большой земли. Ход у них очень точный, и это чрезвычайно важно. К примеру, если потребуется снять вражеского часового, то лучше это сделать, когда он устал, сонно хлопает глазами и, томясь в ожидании разводящего, уже меньше смотрит по сторонам. А сменяются часовые у фрицев не по звездам, а точно по часам, минута в минуту…
Время прибытия самолета истекло. Перевалило за полночь. Прошло еще минут пятнадцать томительного, очень томительного ожидания, и наконец вдали над лесом замелькал одинокий светлячок, похожий на падающую звезду. Только он не падал, а с нарастающим гулом стал приближаться к партизанской поляне. Загорелись костры. Ярко мигнул и погас дополнительный костер. Описав круг, самолет с необоснованной, как всем показалось, поспешностью стал удаляться. Гул его моторов на мгновение стал как будто еще громче.
Партизаны ждали одного человека, точнее, один парашют, но получилось иначе — к земле неслись несколько больших «мячей». При свете луны они казались слишком светлыми, слишком заметными. Будто бесшумная стая лебедей опускалась на лес.
— Один, два, три…
Коротченко считал вслух и, досчитав до семи, смолк.
— Да, семь, — подтвердил Лебедев. — Значит, все семь мы и должны подобрать.
— Ждали одного, а дождались семерых, — вставил свое замечание Абдыгали.
— Наверное, тюки с оружием, — отозвался Коротченко. — На одном из парашютов непременно должен приземлиться тот самый капитан… Парашюты сброшены довольно точно, так что, если не отклонит ветром…
Он не договорил — послышался треск ломаемых ветвей, и первый парашют, будто испустив дух, повис белым флагом на краю площадки. Партизаны тотчас взяли его в кольцо. На земле лежал тщательно упакованный в брезент тяжелый тюк. Через две-три минуты партизаны приняли шесть парашютов с тюками.
Седьмого и, разумеется, главного парашюта не было. Капитан Шилин как будто растворился в воздухе. Разбившись на группы, партизаны молча и тщательно прочесывали лес вокруг площадки. Каждый тюк тяжелее человека; возможно, поэтому тюки упали вблизи площадки. А Шилина воздушное течение могло отнести в сторону. Однако это был не единственный вариант — капитан мог повиснуть где-либо на суку, в таком густом лесу это вполне вероятно. А может быть и другое: он благополучно приземлился поблизости, быстро свернул парашют и притаился, выжидая и проверяя — а вдруг это не партизаны, а фрицы, и поэтому он ждет до поры до времени, вслушиваясь в каждое слово, в каждое восклицание.
