Вера ошибалась. Такой человек был, думал о ней давно и постоянно, терпеливо ждал удобного момента.
Ещё вчера Глеб Кондратов заехал в школу к концу уроков, чтобы потолковать с Рудем об организации осенних каникул. На самом же деле этот разговор служил просто поводом для посещения интерната, истинной же целью Глеба было намерение повидать Веру. Он хотел выяснить, как она отреагировала на предложение вернуться к учительской работе, и если получится, то, может, и вообще поговорить с ней по душам.
Задача была не из простых. Глеб догадывался, что происходит с Верой, но не хотел показаться неделикатным, чрезмерно навязываться. Достаточно уже неловкой, явно неудачной попытки поговорить о ней с Денисовым. С Верой подобный промах будет совершенно непростительным.
Он ведь просто хочет, чтобы она почувствовала, что она не одна, что может рассчитывать на него в случае чего. Однако прямо так ей же это не выложишь. Следовало быть очень осторожным, найти правильные, подходящие слова.
Глебу казалось, что он нашёл их. Он хотел начать издалека, с обсуждения рабочих дел, а потом постепенно подвести к личной жизни, немного рассказать о себе, о том, как, вернувшись в Прудкино, обнаружил сплошное пепелище на месте своего бывшего дома, семья его сгинула бесследно…
Не сразу, но он всё же понял, что надо жить дальше, находить в себе силы для жизни. И Вера, сама того не зная, сильно помогла ему в этом. Он внимательно наблюдал за ней, видел, что ей удалось преодолеть. Знает, как ей непросто, искренне восхищается её упорством и мужеством.
И теперь его очередь помочь ей.
Примерно такой разговор замыслил Глеб Кондратов. Но на поверку ничего не вышло.
Узнав от директора, что Вера срочно отпросилась в город, он тут же сопоставил эту внезапную поездку со срочной командировкой Михаила Денисова. В тот раз, когда Денисов приходил к нему, Глебу явно показалось, что тот завёл себе бабу в Светозёрске. Он прекрасно помнил ликующее выражение, мелькнувшее на лице Михаила. Оно появляется у мужиков совершенно в определённых случаях, уж это-то он знал.
Теперь стало окончательно ясно, что он был прав, недаром Вера спешно бросилась вслед за мужем. Судя по всему, там, в городе, и произойдёт их окончательное объяснение.
Если она, конечно, знает, где его искать. Впрочем, насколько он изучил Веру, она если чего задумает, то добьётся, найдёт Денисова из-под земли!
Тот уехал на три дня, а Вера должна вернуться завтра утром к началу занятий. Значит, скорее всего она приедет одна, наверное, первым автобусом.
И если он, Глеб, хоть что-то понимает в этой жизни, то вернётся Вера в крайне удручённом состоянии, как пишут в романах, в смятённых чувствах. И тут самое время её поддержать!
Глеб Кондратов призадумался. Лучше всего было бы встретить Веру по её возвращении на автобусной остановке, подвезти до дому, потом в школу.
Но с другой стороны, как-то это будет выглядеть нехорошо, навязчиво. Всё-таки она пока замужняя женщина.
Впрочем, был один вариант, и кажется, неплохой. По крайней мере, чем больше он о нём думал, тем больше он ему нравился.
Глеб взглянул на спокойно наблюдающего за ним Рудя, в кабинетике которого они сидели.
— Послушайте, Борис Иосифович, — прищурившись, обратился он к нему, — а что, если мы устроим Денисовой маленький сюрприз? Всё-таки, сами понимаете, для неё это большое событие — опять стать учителем. И потом, если честно, мы все перед ней немножко виноваты… Тимофеевский ведь её даже к награде представил, слышали?
— Слышал, — кивнул директор. — Слышал, что не дали.
– Пока не дали, — поправил Глеб. — Отложили на некоторое время. До окончательного разбирательства.
— Ну, дай-то бог, чтобы правильно разобрались, — грустно усмехнулся Рудь.
Кондратов укоризненно посмотрел на него, покачал головой.
— Разберутся, Борис Иосифович, не сомневайтесь. Я за этим прослежу. Короче говоря, у меня такое предложение. Я по утряночке заеду, возьму нескольких учеников из нового класса Денисовой, и мы встретим её на остановке автобуса. Ну, там с цветами, само собой. Как вы считаете, хорошая идея?
Рудь рассмеялся.
— Это я от неожиданности смеюсь, не обижайтесь, — пояснил он. — Вера Никитична — человек очень достойный и, безусловно, заслуживает подобного внимания. Мне кажется, ей ваша идея очень понравится. Она, конечно же, не предполагает, что сам председатель её будет встречать вместе с учениками. Представляю, какая будет реакция!..
Он опять довольно засмеялся.
— Я всячески поддерживаю. Признаюсь, вы меня приятно удивили, Глеб Филиппович.
— Да ладно вам. Ну, стало быть, так и порешаем, — заключил Глеб. — Тогда до завтра, я утречком заскочу.
Он встал, пристально посмотрел прямо в глаза Рудю. Тут же понял, что директор явно всё понимает, притворяться перед ним бессмысленно.
Глеб еле заметно поджал губы, повёл плечами — вот, мол, в какой попал переплёт, сам от себя не ожидал.
Рудь в ответ моргнул, на секунду дольше, чем надо, прикрыл веки. Мол, не тушуйся, всё будет нормально, всё получится.
Глеб не выдержал, улыбнулся, блеснул золотыми зубами. Они с директором оказались примерно одного роста, только он был помоложе и слегка пошире в плечах. Мужчины крепко пожали друг другу руки, как бы скрепляя некий негласный договор.
Когда Вера опять появилась на пороге дома, громкоголосые птицы уже совсем проснулись, распелись невероятно.
Она легко сбежала с крыльца, уверенной походкой пересекла двор, вышла на улицу. Там на секунду задержалась, исхитрилась просунуть тонкую руку сквозь планки калитки, тщательно закрыла её изнутри на щеколду. Сделала она это безотчётно, не задумываясь, — если спросить, зачем, вряд ли бы нашла вразумительный ответ. Необъяснимый жест как бы подытоживал для неё всё это нелепое бессмысленное существование.
Вера обошла дом, зашагала по пыльной дорожке. Она шла с лёгкой печальной улыбкой, как на праздник. Надела то самое, любимое своё лимонное платье, подкрасилась, распустила волосы, на ногах белые туфельки на каблучках.
В полукилометре от дома начинался косогор, полого ведший вниз к реке. Вера начала спускаться и вскоре окончательно исчезла из виду.
Глеб Кондратов озадаченно смотрел на пришедший из города автобус. В числе двух приехавших пассажиров Веры Денисовой определённо не было.
Это означало одно из двух. Либо она осталась в Светозёрске, что вряд ли возможно, зная со слов Рудя, как она загорелась, узнав, что опять будет учительствовать. Либо она вернулась раньше — попуткой или же вчерашним вечерним рейсом. В таком случае она скорей всего ещё дома или только вышла, так что её будет нетрудно перехватить.
Глеб повернулся к непрерывно галдевшим второклассникам. На заднем сиденье «газика» ухитрилось разместиться аж с полдюжины ребятишек.
— Ну что, ребятня, — сказал он, — Вера Никитичну мы с вами пропустили, она, небось, уже дома. Подскочим туда?
— Подскочим, подскочим! — радостно завопила ребятня.
«Газик» тронулся.
— Дядя Глеб, а ваша машина как называется? — спросил тот, кто был посмелее, кажется, Вова, худенький востроносенький мальчонка.
— «ХБВ» называется, — усмехнулся Кондратов.
Так прозвали «ГАЗ-67» в армии, в дивизии, в которой он служил.
— «ХБВ» означает «хочу быть Виллисом», — пояснил он. — Или ещё можно Иван-Виллис. Ну а если совсем просто, то козлик.
— Козлик, козлик! — обрадовались дети. — Мы едем на козлике!
Открытый всем встречным ветрам «газик» весело мчался по проснувшемуся посёлку.
Вера спустилась по косогору на безлюдный, угрюмый пляж. От него пахло сыростью, песок ещё не нагрелся. Солнце мазнуло его пока только с краешку, хотя освещённое пятно быстро росло.
Вера сняла туфли, аккуратно поставила их рядышком, пошла босиком к реке, остро чувствуя ступнями холодный песок. Осторожно, зябко поёжившись, ступила в воду, сделала шаг и тут же остановилась. Прикрыла ладонью лицо от бьющего в глаза солнца, прищурившись, смотрела вдаль, с удивлением разглядывала причудливую игру солнечных бликов на стремительно бегущих волнах.
Ей вдруг показалось, что она различает среди волн знакомые, родные лица. Это Миша, Надя и Алёша радостно манили её к себе, смеялись счастливо.
Вера напряжённо всматривалась в их улыбающиеся физиономии, чувствовала, что тоже начинает улыбаться в ответ.
Но неожиданно подул ветер, всё исчезло.
Вера, однако, даже не успела огорчиться, потому что лица сразу же возникли снова. Причём на этот раз среди них появилось новое лицо, Наташино.
— Мама! — сияя, звала Наташа. — Иди ко мне, мама!!!
Вера уже не сомневалась, решительно шагнула поглубже.
