Нескромный мистер Помфрет
Не знаю, что бы мы делали без маленьких, юрких высокоманевренных вертолетиков, которые стрекозами носились в небе Вьетнама над джунглями, перевозя раненых и припасы. Больше сотни американцев были спасены этими крохотными неутомимыми тружениками войны. Не менее дюжины офицеров просили меня передать привет мистеру Помфрету, который служил хозяйственником в самой северной точке базирования американских войск. Все они в один голос говорили, что каждый из них с удовольствием отправился бы в экспедиционный корпус, пока в нем работает мистер Помфрет на своем маленьком легком вертолетике.
Когда я встретил Помфрета в комнате отдыха для летчиков, я ожидал увидеть человека из легенды. Примерно с таким же ощущением я познакомился с первым в моей жизни зеленым беретом. Лишь какое-то время спустя начинаешь понимать, что в нем не девять футов роста и он не силен как бык. Просто он учился немного лучше других рядовых солдат и оказался храбрецом. Так же и мистер Помфрет, он всего лишь знал свою машину; гораздо лучше других и был очень храбрым человеком.
Худощавый, с большими блестящими глазами и густыми светлыми волосами цвета ржаной соломы, он выглядел лет на сорок, хотя на самом деле ему было гораздо меньше. Его лицо старили глубокие морщины, залегшие в уголках глаз и рта, поскольку, летая над джунглями, ему все время приходилось с напряжением всматриваться в густую лесную поросль. Рядом с ним сидел рыжий лейтенант. Я представился и назвал несколько имен друзей, которых мистер Помфрет с риском для жизни вытащил из опасных передряг.
– Итальянчик Пасселли? – с удовлетворением вспомнил Помфрет. – Ну и как поживает этот прохвост? Кишки в порядке?
– Лучше прежнего, – откликнулся я. – Он просил передать, что вернется как можно быстрее.
– Пасселли. – Помфрет покачал головой. – Сукин он сын. Вьетконговская пуля угодила ему прямо в живот, – объяснил Помфрет молоденькому лейтенанту, смотревшему на него с нескрываемым обожанием. – Чертова пуля угодила в пряжку, вспорола брюхо. И как ты думаешь, что делает этот мерзавец? Хватает радио и вызывает помощь медиков для себя и трех раненых вьетнамцев. Придерживая кишки рукой, он заставляет этих вьетнашек расчистить посадочную площадку, устраивает для меня дымовой сигнал, помогает вьетнашкам первыми подняться на борт, забирается сам и теряет сознание. Когда же я неделю спустя пришел к нему в госпиталь, он умудрился стащить свою одежду и хотел, чтобы я тайком прихватил его в часть.
– В этом весь Пасселли, – согласился я.
И тут мне самому пришлось убедиться в правоте сплетен, что скромность не относится к недостаткам мистера Помфрета.
– Это самые лучшие парни, которых мне когда-либо приходилось знать, – сказал мистер Помфрет. – Не знаю, что бы с ними со всеми сталось, не будь меня. Нет такого сукина сына, которому я мог бы доверить отправиться в самое пекло. – Он полуобернулся к лейтенанту. – Не считая вас, конечно, сэр.
Лейтенант, которого Помфрет представил как лейтенанта Николса, так и просиял от похвалы.
– Этот лейтенант, пожалуй, единственный из всех здешних вертолетчиков, в котором я уверен настолько, что теперь мог бы спокойно вернуться домой в Штаты и безмятежно спать по ночам. Два года я торчу здесь из опасения, что найдется какой-нибудь трус, который не рискнет спасать других. Но теперь... – и он улыбнулся Николсу, – моя старушка будет вам весьма благодарна, сэр.
Звякнул телефон в углу, и авиационный капитан поднял трубку. Помфрет немедленно вскочил, глядя, как капитан наносит координаты, которые ему диктовали. Затем он громко в трубку произнес:
– Майор Салливен, я не могу приказывать пилотам. Облачный потолок слишком быстро падает, и уже почти семнадцать ноль-ноль. Военно-морская авиация не согласится выслать грузовой вертолет даже при боевом сопровождении... – Голос капитана оборвался и с коротким "да, сэр, он здесь" передал трубку Помфрету.
Тот пару минут выслушивал и потом тихо повторил:
– Сегодня это единственный шанс выбраться оттуда, – потом: – О'кей, я попробую, сэр, – и после паузы: – Извините, сэр, я не могу вас дожидаться. Я буду в воздухе через пять минут.
– Лейтенант Николе, – сказал Помфрет, вешая трубку, – вы хотите лететь со мной в Кхамдон? Ранило капитана. В грудь. Медик считает, у капитана есть шанс выжить, если он попадет в операционную в ближайшие два часа.
– Летим!
– Я не могу послать с вами боевые вертолеты, – прервал капитан. – Сейчас в этих горах слишком опасно. Стоит ошибиться, избрать неверную долину – и пиши пропало.
– Сэр, я знаю здесь каждую долину, каждую тропку вплоть до Лаоса. Мы с лейтенантом Николсом старые асы. И зачем нам боевые вертолеты? – излишний риск. Только привлекать внимание.
– А мне с вами можно? – спросил я.
Мистер Помфрет окинул меня испытующим взглядом и дружески улыбнулся.
– Нет проблем. Чем больше компания, тем веселее.
Когда вертолет стал подниматься в воздух, я взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что действительно прошло всего пять минут, с тех пор как мы кончили разговаривать с майором Салливеном. Устроившись поудобней на длинном заднем сиденье, я натянул шлемофон, чтобы слушать радиопереговоры. Помфрет и Николс еще при взлете натянули на себя бронежилеты, теперь их примеру последовал и я.
– О'кей, лейтенант, бери управление на себя, – сказал Помфрет по интеркому. – Я буду наблюдать.
Солнце садилось, и низкие свинцового цвета тучи казались зловещими в оранжевых лучах уходящего дня. У меня было такое впечатление, словно вертолет направляется прямо в склон горы.
– Лейтенант, следуй за рекой. А когда она отвернет к северу, там нужная нам долина.
– Понял.
В горах облака были низкими, настолько низкими, что мы летели, словно в тумане. Видимость была очень плохой. Два стрелка, сидевшие за пулеметами, навряд ли смогли бы подавить огонь с земли, начни вьетконговцы палить по нас.
Наш вертолет пролетел одну долину, затем другую, поворачивая влево, вправо, словно мы ехали на автомобиле, следуя всем зигзагам дороги. Облака все больше и больше прижимали нас к земле. Через сорок пять минут после вылета из Дананга Николе объявил, что вот-вот должна показаться посадочная площадка, если только в координаты не вкралась ошибка. Десять минут спустя Помфрет воскликнул:
– Вот она, лейтенант. Ну площадочка! Похоже, они вырыли ее прямо в склоне холма.
По радио раздался голос:
– Медик, медик, это зимородок, как слышите?
Пока Помфрет вел переговоры, Николе посадил вертолет. Стрелки не отрывались от пулеметов, готовые в любую минуту открыть огонь. Мне посадочная площадка показалась просто невероятно неудобной: с наклоном градусов в двадцать пять. Я, затаив дыхание, наблюдал за тем, как снижается вертолет, не представляя, каким образом Николе или Помфрет собираются приземляться. А затем в довершение ко всему по корпусу защелкали пули.
– Не обращайте на них внимания, сэр, – хладнокровно заметил Помфрет.
Раздался еще один щелчок, и над головой одного из стрелков появилась круглая дырочка. Стрелки тут же открыли огонь, но шум пулеметов перекрывался грохотом двигателей. Лейтенант Николе держал вертолет на весу, касаясь земли лишь концами лыж. Внезапно появились солдаты, бегом таща носилки с привязанным к ним капитаном. Стрелки втащили носилки внутрь и, перезарядив пулеметы, возобновили огонь.
Вместо того чтобы взмыть вверх, вертолет полетел в сторону, прямо над макушками деревьев, прочь от вьетконговских позиций. Затем мы медленно поднялись, пока не утонули в облачной вате, и Николе на полной скорости погнал машину прочь из долины.
Мы выбрались из горного лабиринта через сорок минут и по реке добрались до огней Динанга как раз с наступлением темноты.
Помфрет откинулся на спинку кресла, я почти расслышал, как он тяжело выдохнул и произнес слова, которые в его устах служили высочайшей похвалой:
– Да, сэр лейтенант, пожалуй, я готов отправиться домой, как только они напишут приказ.
* * *
Позже в Дананге я узнал новость, что капитану Тому Харви присвоили звание майора. И что говорить, больше всего мы в армии любим обмывать звания, тем более что они, как правило, запаздывают.
Том возглавил группу, которая занималась наблюдением за лаосской границей. Я уже несколько месяцев подряд обещал, что приеду к нему в гости побродить с патрулем по горам. Вечеринка на границе была достаточно веским предлогом, я запасся хорошим Бурбоном и попросил отвезти меня в лагерь майора Харви Квандук.
Вместе со мной в лагерь отправился один капитан австралийских войск, перенимавший здесь опыт военных советников. Он сообщил мне, что планируется поход на север вдоль границы с единственной целью: найти новое место для лагеря спецподразделения. И Яну Фрисби предстояло провести там несколько месяцев. В скором будущем, уверил меня этот энтузиаст плаща и кинжала, американцы преспокойно смогут доверить австралийцам подобную работу в Юго-Восточной Азии.
