— Неужели они не понимают, не оценивают ту помощь, которую Советский Союз им оказывает?
— Они не верят в бескорыстие. К этому их приучили баи, которые за горсть риса семь шкур сдерут.
— Невеселая картина, — заключил Николай.
Внезапно слух его уловил далекий, то появляющийся, то исчезающий стрекот, похожий на шум работающих двигателей вертолета. Или это от боли в плече обманчивый шум в ушах?..
Нет, стрекот все явственнее, все четче.
Прислушалась и Земфира.
— Вертолет? — спросила она.
— Похоже. И, кажется, не один.
Да, это гул вертолетов. Они шли с запада вдоль долины, по маршруту, по которому часа два назад летел он, Николай. По меньшей мере — пара. Наверное, сам командир полка с кем-то. А возможно, и с Центрального успели прилететь: десантники из группы Штыркина сообщили о положении дел, и командование выслало подкрепление. Да и ветер заметно ослаб, так что берегитесь, душманы!
Николай приподнялся и готов был от радости кричать во все горло. «Возвращаться обратно, — мелькнула мысль. — Душманы, завидя такую силу, драпанут, несомненно».
— Надо туда, — сказал он и попытался встать. Но голова закружилась, и он упал бы, если бы Земфира не подхватила его.
— Лежите, — сказала она строго. — Еще неизвестно, куда эти вертолеты летят и с какой целью.
Он-то знал наверняка, куда и с какой целью, но спорить не стал. Да, дойти туда он не в силах, и не лучше ли дать сигнал, чтобы забрали их отсюда? Но не теперь, а когда будут возвращаться обратно.
Гул был все ближе и ближе. Вот вертолеты прошли над ними. Четыре вертолета! Из них, как определил Николай, три «Ми-8» и один «Ми-24». Это же сила!
— Послушайте, Земфира, — обратился он к женщине по имени в знак доверия. — Надо быстро набрать сушняка и разжечь костер. Минут через пятнадцать они будут возвращаться и должны увидеть нас.
— А моджахеддины?
— Им сейчас не до нас.
— Хорошо. Но на всякий случай дайте мне пистолет.
У него мелькнуло сомнение: будет ли она защищать его, если появится муж?.. И отказать не мог: после того как она тащила его, согревала своим телом, выразить недоверие значило оскорбить ее. Он вытащил пистолет из кармана и протянул ей.
— Патрон в патроннике. Стрелять умеете?
— Абдулахаб научил.
Она сунула пистолет за пазуху и пошла вдоль кустарника, собирая сухие ветки.
Ему казалось, что она слишком долго возится со сбором сушняка, и взглянуть на часы не мог — надо поднять руку, а это вызовет страшную боль.
— Пора зажигать, — поторопил он, когда Земфира вернулась с небольшой охапкой дров.
— Прошло всего восемь минут, — посмотрела она на часы. — И дров маловато.
— Они скоро прилетят.
— Я внимательно слушаю. Надо еще немного…
Когда она принесла вторую охапку, он уже обдумал, где разжечь костер: метрах в пятидесяти от них, почти в центре лужка — хорошо будет видно с вертолета, и удобное место для посадки.
— А может, здесь? — предложила Земфира. — И вы погреетесь, и ветер потише, не так быстро прогорят дрова.
— Здесь затеняет кустарник, могут не увидеть.
Она не без труда разожгла костер, и ветер, ее мучитель и противник, быстро раздул пламя, которое стало пожирать сухие палки с удивительным аппетитом.
— У вас, по-моему, есть большой нож? — спросила она.
Да, у него в кожаном чехле приторочен к поясному ремню нож десантника. Пришлось отстегнуть и его.
— Вы совсем меня обезоружили, — пошутил он.
— Да, теперь вы в моих руках, — ответила она весело и принялась рубить ветки кустарника.
Костер горел уже минут пять, а вертолеты не появлялись. Земфира подбрасывала в пламя по одной веточке, держа наготове сухую охапку, и прислушивалась к шуму ветра: стрекота вертолетов пока не доносилось.
Николай наблюдал за ней из своего укрытия и благодарил судьбу, пославшую ему такую прекрасную спасительницу — без нее душманы давно бы расправились с ним. Пламя осветило ее лицо, и оно показалось ему знакомым.
— Скажите, в Шопше мы с вами не встречались?
Ответить она не успела — рядом мелькнула вторая тень, и Николай увидел мужчину с черной бородой и злыми глазами. Душман!
Николай схватил автомат и нацелил на опасного пришельца. Но рука дрожала, держать автомат было тяжело и неловко. Из такого положения он либо промажет, либо убьет обоих.
Он попытался сесть. В плече дернуло так, что искры посыпались из глаз. Но ему удалось опереться о ветку и, подогнув ноги в коленях, положить на них автомат.
Душман что-то спросил, и Земфира ответила, как показалось Николаю, довольно спокойно и по-русски:
— Замерзла. Решила согреться.
— Ник айтен[21] по-русски?
— Потому что соскучилась по русскому языку. Помнишь, когда в последний раз разговаривала? Когда учила детей в школе.
Понятно: по-русски она заговорила для Николая, чтобы он понял, о чем речь. И бородатый — не иначе Абдулахаб, ее муж. Значит, не убит, не ранен.
— Кайда[22] шурави?
— Я здесь одна, никого со мной нет, — ответила Земфира.
Душман заорал на нее зло и угрожающе, стал тыкать в небо пальцем.
Николай расшифровал и это: не греешься, мол, а ждешь вертолеты.
Земфира ответила что-то по-узбекски или по-пуштунски, душман снова стал орать в показывать рукой в горы. Земфира отрицательно покачала головой:
— Нет, если хочешь, чтобы я тебя простила, идем в Советский Союз.
— Алтын белан ничек?[23]
— Золото и драгоценности сдадим властям.
Снова истеричный крик, угрозы.
— Ты ничего другого теперь и не можешь, кроме как убивать, — сказала Земфира. — Уж коль двенадцатилетнюю девочку не пожалел…
Да, это был ее муж.
— А ты, шлюх, забиль Масуд, Азиз? — заорал душман, переходя на русский.
— Ты смеешь упрекать меня ими? Разве не ты оставил меня на растерзание этим бандитам?
— Я мстиль, — сбавил тон Абдулахаб.
— Ты отомстил, когда они надругались… И не за меня их прикончил, боялся, что золото тебе не достанется.
— Ты сталь гюрза, а не жена. Дай бриллиант!
Земфира развязала под курткой свернутый поясом платок и протянула мужу. Тот взял, сунул за пазуху.
— Пойдешь со мной, я мало-мало учить буду, какой у мусульман жена.
— Ни за что.
С востока донесся рокот двигателей вертолета. Земфира схватила охапку сухих дров и бросила в костер.
— Так воть кому ты жег костер?! — окончательно рассвирепел Абдулахаб и попытался схватить Земфиру за руку. Она отпрянула. — Идем!
— Нет.
Абдулахаб снял с плеча автомат.
Дальше ждать было нельзя. Николай дал очередь над головой душмана.
Он позавидовал реакции и натренированности Абдулахаба: тот сразу же упал и дал ответную очередь по кустарнику. Еще и еще. Автоматную очередь перекрыли два глухих одиночных выстрела. И все стихло.
Земфира стояла у костра, освещенная кровавыми бликами, опустив голову. Неужели с ней что-то? Жалость сдавила Николаю сердце.
Но вот Земфира распрямилась, шагнула туда, где лежал муж. Взяла у него автомат и направилась к Николаю.
Рокот вертолетов приближался.
3Наталье снился длинный, тягостный сон, будто она с Николаем и Аленкой в Афганистане, в горах, и бегут они от преследующих их душманов. Ей очень тяжело и страшно: душманы настигают их, стреляют позади, а ноги непослушны, будто опутаны веревками. Вдруг Николай куда-то исчез — то ли сорвался в ущелье, то ли его схватили душманы. Она стала звать его: «Коля! Коля!» — и проснулась в холодном поту.
«Страшный, неприятный сон», — подумала она, и, хотя в сновидения не верила, тревога охватила ее: неужели что-то с Николаем? И как она себя ни успокаивала, заснуть больше не могла.
Она встала, включила лампу. Четвертый час. В квартире тихо и… — такого раньше она не испытывала — жутко. Снова подумала о Николае: где он, что с ним?
Беспокойство усиливалось, тяжелые мысли все неотвязнее обуревали ее, и, чтобы отогнать их, она взяла томик Зощенко. Но смешившие ранее рассказы показались легковесными и надуманными. Томик Василя Быкова, любимого писателя, тоже отложила — о войне читать не хотелось.
Неужели не все еще беды миновали ее? Столько она пережила, перетерпела. И как только у нее хватило сил, духу? И казалось, судьба смилостивилась — мучения сменились радостными, счастливыми днями: она полюбила Николая так, как и предположить не могла; он стал дороже отца и матери… А счастье оказалось немилосердно быстротечным: учеба в академии пролетела как один день, встреча здесь, в Тарбогане, и вовсе промелькнула сладким сном.
«Тебе ли жаловаться на судьбу? — сказала как-то ей жена Мальцева, когда Наталья посетовала на скучную жизнь в Кызыл-Буруне, на постоянную служебную занятость мужа. — Николай у тебя умница и душка, любит тебя; Аленка — здоровая, крепкая девочка. Чего тебе еще не хватает?»
