«На Первом Украинском фронте наши войска ведут ожесточенные бои…»
— Ой, не надо, не надо! — закричали, замахав руками, девушки. — Только и слышишь: война да война. Хоть бы сегодня отдохнуть. Выключите!
Вскочив, одна из девушек, шелестя длинным платьем и сердито взглянув на меня, выключила приемник.
Я почувствовала, как некстати я здесь, в своих больших кирзовых сапогах, в брюках, с остриженной под бокс головой. Эти девушки не замечают ни меня, ни моих звездочек, ни моих орденов, которыми мне сначала так хотелось погордиться перед ними, гражданскими. Но откуда здесь эти разряженные красавицы? Кто они? Чьи-нибудь жены или дочери? И какие они изящные! Не то что я, — с презрением поглядела я на себя в большое трюмо. И вихор опять торчит, проклятый! И чего я сюда пришла? Здесь одни гражданские девушки. Это всё ребята: иди да иди! Вот возьму и уйду! Но тут опять вошел майор и позвал меня:
— Сычева, иди помоги нам, пока придет моя жена. Посоветуй, как лучше накрыть столы.
Я обрадовалась, что можно уйти. Прошла за майором в кухню. Там суетились ординарцы. Я посмотрела, как поставлены в зале столы, и посоветовала сдвинуть их буквой «П». Майор со мной согласился. Я стала распоряжаться.
Когда столы были накрыты, майор велел мне идти в зал:
— Сейчас приедет командующий.
Одернув гимнастерку, я пошла.
В коридорах засуетились:
— Командующий приехал, командующий!
Оркестр заиграл туш. Офицеры выстроились в ряд. Вытянулась рядом с майором и я.
Вошел пожилой, но еще бодрый генерал. Обходя выстроившихся в ряд офицеров и приветливо пожимая всем руки, он подошел ко мне. Я вытянулась как струна. От волнения даже в горле пересохло.
— А это лейтенант Сычева, товарищ генерал, — напомнил командующему майор.
Пронизывая меня пытливым взглядом, генерал протянул мне руку и улыбнулся:
— С сорок второго командуете, пора уже батарею принимать, а?
— Не справлюсь, товарищ генерал, — смутилась я.
— Справишься! Ну, а Тиссу возьмем?
— Возьмем, товарищ генерал-лейтенант! Только бы приказ! — твердо отчеканила я, смущенная общим вниманием.
— Вот это, вижу, воин, — похвалил генерал и отошел.
Все с интересом смотрели на меня, а девушки сразу окружили и стали расспрашивать, откуда я, из какой части и давно ли на фронте. Оказывается, они только сейчас поняли, что я женщина, а когда зашла к ним в комнату, приняли меня за парня. «Ох уж этот мне чуб и солдатские штаны!» — в который раз подосадовала я.
За стол я села с самого края возле жены майора, приветливой темноволосой женщины в красивом, скромном платье. Передо мной стояла бутылка какого-то слабенького венгерского вина.
После нескольких тостов гости повеселели. Офицеры стали рассказывать разные интересные случаи, а девушки весело смеялись. Поднимали тосты за праздник артиллерии, за Родину, за победу. На меня никто больше не обращал внимания, казалось, обо мне забыли, и я была довольна.
«Как-то там мои лейтенантики, — вспомнила я. — Скучают в общежитии. Бедняги, им не повезло. И голодные, наверное, сидят».
И хотя мы неплохо пообедали днем в офицерской столовой, но мне вдруг стало очень жалко своих друзей.
«Не отнести ли им гостинца? Приду, скажут — не могла уж чего-нибудь захватить… Сама небось наелась…»
Увидев, что за мной никто не наблюдает, я стала потихоньку таскать с тарелок что повкуснее и прятать в галифе.
Соседка, жена майора, возможно, удивлялась моему непомерному аппетиту, но, увлеченно разговаривая со своим соседом — военврачом, она в то же время очень любезно подставляла мне все новые тарелки.
Наконец брюки оттопырились, как накрахмаленные. Я уже с тревогой посматривала на них и обдумывала, как бы незаметно уйти.
«Вот сейчас все пойдут танцевать, — решила я, — а я встану и потихоньку уйду».
Так бы, вероятно, и было, но случилось непредвиденное. За длинным столом вдруг наступила тишина. Сидевший в центре стола командующий попросил всех наполнить свои рюмки, встал и поднял свой большой хрустальный бокал.
— Теперь, товарищи, поднимем бокалы за истребительную противотанковую артиллерию и… — он повернулся в мою сторону.
Все сидевшие за огромным столом повернулись ко мне, зааплодировали, а генерал торжественно протянул мне свой бокал:
— Прошу принять. От старого артиллериста.
У меня подкосились ноги.
— Товарищ генерал, я не смогу столько.
— Сколько сможете, — улыбнулся он.
— Ну вот тебе и артиллерист! — засмеялись вокруг. — Танков не боится, а тут испугалась!
— Командующий просит, сколько сможете, — уговаривал кто-то за спиной.
Я поднялась, под одобрительные крики взяла бокал и пригубила.
Ух, что-то очень крепкое. Но вкусно. А что, если выпить? Показать этим штабным, что артиллеристы ничего не боятся? Вокруг, хлопая в ладоши, кричали: «До дна, до дна!» Под эти задорные крики я стала пить глоток за глотком. В какую-то минуту мне показалось, что я глотаю огонь. Что это было за вино, я так и не узнала. В глазах сначала мелькали веселые лица девушек, окруживших меня, слышались крики: «До дна! до дна!» И больше я ничего не помню.
Проснулась от головной боли. С трудом открыла глаза. В темную комнату сквозь щели ставен пробивались солнечные лучи. Поняла, что лежу на диване. Но где? Как я сюда попала? Что со мной случилось? И неужели это так стучит у меня в голове? Или это кто-то на машинке печатает?
Поднялась, села. Действительно, кто-то в соседней комнате печатал на машинке. Протянула руку, открыла дверь.
За пишущей машинкой сидела девушка в военном — кудрявая блондинка. Знакомое лицо. Где я ее видела?
Ах да, это же та самая, что вчера сидела разодетая, как фея, на диване, а потом просила выключить радио.
Все вчерашнее сразу всплыло у меня в памяти. Я с удивлением продолжала смотреть на девушку. На ее аккуратной военной гимнастерке блестели орден Отечественной войны и несколько медалей. Так вот она какая! А я подумала вчера, что пустышка какая-нибудь, случайно сюда попала. Значит, тоже вояка.
— Девушка! — позвала я.
— Проснулись?
Отложив бумаги, она встала из-за стола и начала открывать в моей комнате ставни и вдруг, взглянув в мою сторону, громко расхохоталась.
— Что такое? — спросила я, с трудом протирая кулаком сонные глаза. — Что-нибудь случилось?
Девушка, видимо не в силах выговорить слово, без удержу смеялась. Потом, вытерев платочком слезы, показала пальцем на диван.
Взглянув на диван, я пришла в ужас. Вокруг меня и подо мной валялись кусочки колбасы, куриные крылышки, ножки индеек, печенье, конфеты и яблоки. За ночь все это измялось и превратилось в кашу.
Я сидела, онемев от стыда, не зная, куда деваться. А девушка вдруг выскочила из комнаты, и через минуту сюда вбежало человек шесть вчерашних фей, только уже, конечно, в военных гимнастерках. Обступив меня, они тоже принялись хохотать. Я закрыла пылающие щеки руками.
Скрипнула дверь, и вошла жена майора в погонах капитана медицинской службы. Взглянув на меня, она тоже улыбнулась, затем, повернувшись к девушкам, строго сказала:
— Что же вы смеетесь? Ничего особенного. Человек с передовой. Наверное, хотела гостинцев отнести своим товарищам, ну вот и… А виноваты в этом вы, цокотухи. Вчера за столом подзадоривали ее: «До дна, до дна!» Вот она и порастеряла свои гостинцы, — добродушно улыбнулась военврач. — Хорошо вам здесь при тылах воевать, — продолжала, обращаясь к девушкам, капитан. — А им там знаете как приходится на передовой! Как заладили эти дожди, так вы там, наверное, изголодались уже на сухарях да на концентратах, да, Сычева? — ласково спросила она меня.
— Да, — кивнула я, не поднимая глаз.
— Фронтовики народ дружный. Вам что, — продолжала военврач выговаривать девушкам. — Вы здесь в городе обжились, как дома. Платьев каких-то бальных понашили, туфель. Вчера вырядились, я так и ахнула. Стыдно мне было за вас, глупых. Я уж хотела заставить вас пойти переодеться, да майор заступился. Чтобы я больше таких вещей не видела!
— Хотелось хотя бы на один вечер забыть про эту проклятую войну, — насупившись, проговорила одна из девушек.
Другие пристыженно молчали.
— А это дело мы исправим, — сказала военврач, увидев, что я снова начинаю собирать в карманы рассыпанное на диване. — Ну-ка, — обратилась она к девушкам, — упаковать хороших подарков на передовую, сколько Сычева донесет.
— А нас здесь трое, — обрадовалась я.
— Вот и хорошо. Пойдемте к начальнику штаба, пусть он выпишет из нашего пайка.
И девушки вышли за капитаном.
Вскоре кудрявая блондиночка вернулась и снова села за свою машинку.
— Скажите, девушка, — тихо спросила я ее. — Я вчера никаких дел не натворила, после того как допила бокал? Ничего не помню.
