— Не стыдно тебе! Ребенка испугаешь, — набросилась она на Юрика.
Мальчик виновато присел на диван, но Степик даже не пошевелился.
Мария Михайловна стала поспешно одеваться.
«Как только остановится поезд, выйду на перрон. Вдруг Николай, на счастье, окажется в Москве и встретит нас…»
Телеграмма с указанием дня выезда была послана заранее. Но Мария Михайловна знала, что муж редко бывает в Москве, письма и телеграммы подолгу ждут его на квартире.
Сердце Марии Михайловны сильно билось, когда она одной из первых выскочила из вагона и дважды прошла по перрону вдоль поезда. Разочарованная, вернулась она в купе. В нетерпеливо нахлынувшей толпе встречающих не нашлось ни одного знакомого лица.
«Нет и Андрея, нет и Юрия Петровича. Впрочем, все они люди военные».
Мария Михайловна стряхнула усталость и огорчение — надо было скорее добираться домой.
В подъезде у знакомого вахтера Киреева получила ключ от квартиры. Ее телеграмма лежала рядом с ключом.
— Давненько не приезжал ваш супруг, — сказал вахтер.
В квартире было пусто, неуютно. В зеркальном шкафу уныло висели пустые «плечики», металлические и деревянные.
«Вернулись домой, а дом… чужой», — подумала Мария Михайловна.
Катерина сразу вооружилась тряпками и щеткой — начала наводить порядок.
Юрик и Верочка бросились к матери:
— Где папа? Почему нет папы? Ну, мама, скажи же!
— Скоро увидите папу, теперь все равно скоро! Снова повеселевшая, Мария Михайловна энергично принялась помогать Катерине.
* * *
Прямая и широкая трехкилометровая полоса тянулась от завода, спрятавшегося в подмосковном лесу, до самого аэродрома. На последнем участке тарахтели трактора, они таскали тяжелые катки, утюжившие дымящийся бетон.
— Доведем в срок, не задержим испытание машины, — докладывал пожилой саперный капитан директору завода и Кирееву, осматривавшим стройку. — Через две недели можете рулить на взлет… А дорожка-то какова — прямо зеркало!
Дорога действительно получилась хорошей. Скоро тягачи потянут по ней на взлетное поле огромный воздушный корабль «К-2».
«Скоро ли? — думал Николай Николаевич, шагая рядом с директором. — Дорога почти готова, а самолет? Моторы еще не получены. Вдруг задержка?..»
Когда директор завода и Киреев были уже на полпути к заводу, мчавшаяся навстречу им машина заскрежетала тормозами и остановилась. Из кабины выскочила девушка, секретарь заводоуправления.
— Я за вами, за вами! — прокричала она на бегу, — замнаркома Петр Владимирович приехал!
— Так зачем же пороть такую горячку? Эх, и беспокойный у вас характер, Вера! — укоризненно покачал головой директор.
Заместителя народного комиссара авиационной промышленности они нашли в сборочном цеху. Рядом с ним стояли Родченко и известный конструктор планеров Алехин.
— Целой бригадой к вам прибыли, — сказал Петр Владимирович, приветствуя Киреева. — Показывайте, что построили!
Николая Николаевича обрадовал приезд замнаркома, которого он знал еще со времен гражданской войны. Не раз с помощью Петра Владимировича удавалось решать трудные вопросы.
«Как хорошо, что и Андрея привез! — подумал Киреев, — все о моторах выясним».
Николай Николаевич и Андрей давно не виделись. Родченко буквально не выходил из цехов моторостроительного завода. В последнее же время, судя по редким письмам, Андрей был в длительной командировке на заводе, где испытывался советский реактивный самолет.
— Ну, пропавшая душа, наконец-то ты появился. Рад, очень рад тебя видеть, — Киреев обнял Андрея за плечи.
В цехе неумолчно стрекотали пневматические молотки. Заканчивалась сборка огромного цельнометаллического самолета. Бригада подвешивала к массивному центроплану гигантские крылья. Большая группа рабочих еще собирала хвостовое оперение, а электрики уже устанавливали в пилотской кабине приборы. В огромном цехе стало тесно, так велика была машина.
«К-2», окруженный лестницами и монтажными площадками, для непосвященного мало еще походил на мощный воздушный корабль, но человек опытный уже различал не совсем обычные контуры огромной стальной птицы. Это была двухфюзеляжная лодка, присоединенная к центроплану и размашистому крылу. В передней части должны были разместиться шесть дизельмоторов.
Самолет был трехэтажный, разделенный на отсеки для груза. В верхнем этаже внутри центроплана находились помещения для экипажа и пассажиров и «святая святых» воздушного корабля — пульт управления. Туда-то и пробрались, не без труда, гости. Конструктор показывал им многочисленные приборы:
— Вот движущаяся диаграмма, отражающая работу дизелей. На этом зрительном индикаторе будет указываться местонахождение самолета… Часы покажут разное время — московское, пункта назначения и в точке нахождения машины. А это…
Когда закончили осмотр самолета, все прошли в кабинет директора. Разговор зашел о военных действиях. Вести с фронтов приходили одна лучше другой, родная земля очищалась от захватчиков.
— Наша авиация, — говорил Петр Владимирович, — добилась уже полного господства в воздухе. О Покрышкине слышали? Когда он вылетает, гитлеровцы передают в эфир: «Ахтунг, ахтунг, Покрышкин!», и все их прославленные ассы удирают без оглядки. Стали мы, наконец, хозяевами в своем небе! А теперь вот скоро и реактивные истребители появятся у нас.
— Как прошли их испытания? — спросил Киреев.
— Пока не все еще идет гладко, но уже ясно — в авиации наступает новый век — реактивный. Не исключена возможность, что все винтомоторные самолеты сойдут со сцены.
— Так ли? — недоверчиво переспросил Николай Николаевич.
— Рано еще, конечно, выносить приговор, но несомненно, что реактивные моторы окажут влияние на винтовые, вот и Андрей Павлович кое-что уже придумал.
Киреев насторожился: «Вот в чем, значит, дело!»
— Неплохо, совсем неплохо придумал Андрей Павлович, — продолжал заместитель наркома, — он внес ценное дополнение к своей конструкции дизельного двигателя… Моторы по существу остаются теми же, но все тепло, которое выделяет мотор во время работы, собирается в специальную трубу и используется для увеличения мощности двигателя.
— Реактивная труба к дизелю? — спросил Киреев.
— Реактивного в этом маловато, — вставил смущенный Андрей.
— Во всяком случае, — продолжал Петр Владимирович, — примерно сто сил к мотору добавится. А это что-нибудь да значит. Помните, был у нас самолет «Конек Горбунок» с мотором в сто сил, неплохо по тем временам летал, да еще триста килограммов груза брал.
Николай Николаевич не выдержал.
— Вы сами видите, что творится на заводе, — волнуясь, заговорил он. — Одна машина в сборочном, другую скоро снимут со стапелей, а моторов нет. Дайте сейчас обычные дизели. Вы их, Петр Владимирович, обещали прислать еще в прошлом месяце. Хоть останавливай работу.
— Не к чему останавливать работу, — засмеялся замнаркома. — На днях получите пятнадцать дизелей по шесть тысяч сил, вчера мне об этом сообщили. А пока вы будете испытывать свою машину, придут новые моторы с реактивной трубой. Долго их ждать не придется, всего лишь месяц — полтора… Не так ли, Андрей Павлович?
Родченко молча наклонил голову.
У Киреева загорелись глаза. Он готов был расцеловать Петра Владимировича. Тот понял состояние конструктора и, дружески улыбаясь, добавил:
— Поговорим о предстоящих испытаниях. От генерала Головина я знаю, что подполковник Соколов на днях явится в ваше распоряжение. Может быть, вам еще кто-нибудь нужен?
— Если можно, откомандируйте летчика Мартьянова и бортмеханика Морозова. Они летают на самолете Соколова. Морозов отлично знает дизели…
Замнаркома сделал отметку в блокноте:
— Согласен. Теперь вы удовлетворены?
— Спасибо! — ответил обрадованный Николай Николаевич. Юрий, Морозыч, славный «боксер» Мартьянов — им он охотно вручит судьбу своего «К-2».
— Вас, наверное, интересует, в каком положении дела с планерами? — спросил замнаркома. — Товарищ Алехин все расскажет.
Николай Николаевич давно знал конструктора планеров Алехина. Это был настоящий энтузиаст безмоторных полетов. Еще в 1932 году Алехин провел первый воздушный поезд в составе самолета «У-2» и планера собственной конструкции из Москвы в Крым.
Киреев вспомнил об Алехине, как только получил разрешение на строительство своего грузового самолета-гиганта. Задумав его проект еще задолго до войны, Николай Николаевич в своей работе следовал славным традициям русских конструкторов, создавших первые в мире многомоторные воздушные самолеты — летающие вагоны. «А теперь пришло время пустить в воздух летающие поезда», — сказал он сам себе.
