– За сколько удалось продать? – спросил Оссидиан.
– В переводе на ваши деньги: тридцать восемь долларов за унцию. Это чуть больше, чем вы получите в Америке. Я оставила себе обычные пятнадцать процентов.
Знания Кванды поразили Оссидиана.
– А откуда вы знаете наши цены?
Она загадочно улыбнулась.
– Мы с моим братом, – она указала на могучего вьетнамца, тихо сидевшего в углу, – не новички в бизнесе, с тех самых пор как убили нашего отца. – Ее взгляд неожиданно стал жестким и холодным. – Мистер Тон сообщил мне, что вы купили для перепродажи весь опиум Мук Чона.
Оссидиан кивнул. Он понял, что находится в присутствии незаурядной женщины, и проклял свое недостаточное знание французского и вьетнамского.
– Может быть, мы заключим сделку? Боюсь, вы испортили его, слишком много переплатив. Но я надеюсь, вы согласитесь перепродать все мне за ту цену, что я обычно плачу Чону? В конце концов, вас ведь привели сюда другие интересы, в которых мы с братом готовы вам помочь.
– Нет проблем, – с готовностью подхватил Оссидиан ее тон. – У нас достаточно золота и опиума, и, как вы заметили, нас интересует иная прибыль.
– Прекрасно. Так что же вы от нас хотите?
Оссидиан бросил взгляд на Тона.
– Мы можем ей доверять? – спросил он по-английски.
– Без сомнения. Если только не попытаемся надуть с оплатой. Она дальняя родственница Ти, но коммунистов ненавидит. Они расстреляли ее отца в 66-м, когда тогдашний комиссар в Хонг Монге объявил его контрреволюционером. Ее отец отказался добровольно отдать свою землю для раздела между крестьянами.
– А как насчет брата?
– Фам? Да он ненавидит Ти и коммунистов. – Тон обернулся к Фаму и пояснил: – Американец беспокоится, не симпатизируешь ли ты коммунистам.
Фам сплюнул на пол и посмотрел на Оссидиана. Он медленно произнес:
– Моего отца расстреляли, потому что он был владельцем всей земли вокруг этого дома. Теперь нашим является только этот дом и больше ничего. Я же провел целый год в вонючей тюрьме только потому, что был его сыном. Тогда многих расстреливали. И я ждал, что придет мой черед, но в это время пришел циркуляр из Ханоя, что кое-где власти слишком переусердствовали в проведении земельной реформы. Меня освободили с сотнями других. И что же комиссар в Хонг Монге сказал, когда мы вернулись домой? Он заявил, что вместе с правительством надеется, что мы, попавшие в тюрьму по ошибке и чьи отцы и братья были по ошибке расстреляны, поймем трудности формирования нового правительства, простим тех, кто ошибся, и станем хорошо трудиться.
– У нас нет никакого желания помогать коммунистам, – заметила Кванда. – Но мы здесь как в ловушке. Мы не можем покинуть город, иначе нас расстреляют. Нужно много денег, чтобы суметь откупиться и уехать.
– Так что вы хотите? – спросил Оссидиан.
– Если бы мы могли припрятать побольше золота и валюты, то мы с братом хотели бы жить в Сайгоне... – ее глаза азартно загорелись, – впрочем нет, лучше жить в Гонконге.
– Вы хотите попасть в Гонконг? – Оссидиан спросил это таким тоном, словно для него это было плевое дело.
Кванда и Фам энергично закивали.
– Что ж, поработайте со мной, с Тоном и Во и вы, пожалуй, можете отправляться в Гонконг. Золото и опиум я для вас устрою. Вам хватит, чтобы открыть собственное дело.
И словно ставя точку в своем разговоре, Оссидиан вытащил коричневый конверт из корзины и швырнул его Кванде.
– Мук Чон выращивает лучший опиум, который мне когда-либо попадался, – сказал Оссидиан. – Теперь моя задача – продать его.
Кванда вскрыла конверт и довольно долго изучала его содержимое.
– Ты хочешь, чтобы я это продала? – Она размяла щепотку и понюхала. – Не самого лучшего качества. Но я постараюсь получить высокую цену.
Оссидиан покачал головой:
– Это аванс, понятно? Аванс за то, что мы собираемся купить у вас.
– И что же вы хотите?
Оссидиан взглянул на Тона.
– Ты сказал ей? – спросил он по-английски.
– Вы хотите, чтобы мы помогли вам похитить Фам Сон Ти, – заявила Кванда. – Нет, я не говорю по-английски. Но хорошо знаю, зачем вы здесь. Мы с братом будем только рады помочь. Ти – наш дальний родственник, но за ним много плохих дел. – Она опустила взгляд на сложенные на коленях руки.
Оссидиан какое-то время разглядывал ее, потом повернулся к Тону.
– Что, ее родственник относится к ней не по-братски?
Тон осклабился:
– Верно. В деловых отношениях и она относится к нему не по-сестрински. Он ведь занимает пост губернатора, и одна из его задач – сбывать весь опиум, выращенный в его провинции. В этом, как и во всем остальном, она вынуждена подчиняться ему.
– О'кей, – выпалил Оссидиан и тут же закончил по-французски: – Разговор пора заканчивать, первое, с чем я хочу покончить – это дело Ти. Кванда, мне бы хотелось, чтобы ты уговорила его прийти сюда и как можно скорее.
– Но как?
– Ему нужен опиум?
– Да.
– Скажи, что ты вышла на контакт с новым племенем, которое выращивает приличный опиум, за который в Гонконге можно выручить изрядную сумму.
Кванда на минуту задумалась.
– Это может сработать, – произнесла она медленно. – Он иногда предпочитает лично присутствовать при первых контактах, чтобы знать, сколько в действительности я плачу за сделку. А потом он практически отбирает у меня все по той же цене. – Она скривилась.
– Мы заплатим тебе за все твои убытки, – успокоил ее Оссидиан. – Только приведи его сюда. Дальше мы уж сами разберемся.
Кванда уставилась на Оссидиана, словно он был ее кровным врагом, а затем нехотя согласилась:
– Хорошо, я все-таки приведу его сюда. Но вы не забудьте про опиум.
– Я организую для него вождя таев, чтобы он мог с ним немного поторговаться, и пять килограммов опиума, уж это-то должно послужить ему хорошей приманкой. В Нью-Йорке такое количество героина стоило бы около миллиона.
– Именно столько я купил у Чона, – ответил невозмутимо Оссидиан.
– Я приведу Ти, – кивнула она с готовностью. – Потом я продам опиум, и мы поделим прибыль пополам, – Кванда одарила Оссидиана любезной улыбкой, и он на мгновение забыл, что является сержантом разведки спецподразделения Соединенных Штатов.
– Что-нибудь в этом роде, дорогуша. Только уж не забудь о Ти, а опиум я достану.
Фам пожал руку Оссидиана.
– Это большая честь работать с таким большим человеком.
Оссидиан улыбнулся ему.
– Взаимно, – ответил он. – Ну а теперь, поскольку лейтенант Во остается с вами, я хотел бы переговорить с ним во дворе, прежде чем вернусь на базу. – Оссидиан галантно поклонился.
– Тон, – сказал он, – вы с Во проследите за тем, чтобы все было организовано надлежащим образом, и сообщите мне по рации, когда я могу прибыть за Ти.
Тон заверил сержанта, что все будет в порядке, и Оссидиан, обняв его за плечи, вышел с ним на улицу. Там, в темноте, они переговорили, и Оссидиан с двумя проводниками двинулся в обратный путь. Предстояла долгая и утомительная дорога до лагеря по полям, избегая патрулей, которые были расставлены по всем окрестностям вокруг Хонг Монга.
...Де Порта получил три сообщения с базы, подчеркивающих необходимость похищения губернатора провинции. До тех пор, пока губернатор не окажется в руках контрразведчиков на секретной базе и не даст исчерпывающих данных о силах противника, нельзя было высылать вторую партизанскую команду. Похищение стало задачей первостепенной важности, от ее выполнения зависел весь последующий ход операции и ее окончательный успех.
Спустя пять дней после первой встречи Оссидиана с подпольщиками сержант Эверетт объявил, что слышит сигнал на частоте лейтенанта Во. Оссидиан, Де Порта и Смитт столпились вокруг рации.
Через два дня, сообщал Во, состоится встреча с губернатором на старой ферме. Ти появится приблизительно в 18.00.
Капитан Де Порта лично взялся за организацию предстоящего похищения. Он назначил капитана Смитта своим преемником на случай провала, а Матрик должен был заместить сержанта разведки.
Де Порта, Оссидиан и два тая, которые отличились в тренировочном лагере, вышли на шоссе, ведущее в Хонг Монг, в середине дня накануне встречи с Фам Сон Ти. В своих черных, поношенных одеялах на плечах, красных повязках вокруг голов и потрепанных сандалиях они шли гуськом по дороге, не привлекая к себе никакого внимания. Мимо них, поднимая тучи пыли, проносились грузовики, тарахтя на колдобинах, бронетранспортеры с солдатами. Никто даже не бросил взгляда на усталых, грязных муа, тащившихся по обочине.
Оссидиан шел впереди, солнце уже спускалось за макушки гор на западе, когда справа показалась кокосовая рощица. Он свернул на дорогу, ведущую к заброшенному зданию, и сразу же направился за дом. На дворе стояла арба, нагруженная удобрениями из общественных туалетов. Как ни был отвратителен этот запах, Оссидиан с удовольствием принюхался к нему и уселся под ближайшим деревом, облокотившись на корзину. Через несколько минут появился Де Порта и, почувствовав запах, выбрал себе местечко с подветренной стороны. Пришедшим за ними таям запах, казалось, был нипочем, и они преспокойно уселись на корточки рядом с арбой. Запряженный буйвол лениво пережевывал жвачку, не обращая ни на кого внимания.
