Внешне город продолжал жить прежней жизнью. Шеф гестапо систематически вызывал начальника полиции «для инструктажа». После каждого такого свидания Сизов выходил из гестапо на ватных ногах. У себя в полиции он набрасывался на подчиненных с бранью и кулаками. Все было напрасно! На улицах Велиславля, а в последнее время даже в самом центре города, постоянно появлялись деревянные щиты с призывами, выжженными раскаленным гвоздем: «Фашист, ты будешь убит!», «Немец, уходи домой! Здесь тебя ждет смерть!», «Фашист, ты обречен!», «Смерть фашистам!», «Гитлер послал вас на смерть!»
Сыщики и полицаи не успевали охотиться за щитами. Они появлялись снова и снова. Изготавливала их группа Володя Ольхова. Он работал с двумя помощниками, молодыми ребятами с завода. Тексты переводил Алтай Сырымбетов или же Валя Фролова.
Однажды Володя принес довольно трудный для перевода текст. Он сочинил двустишие:
Зачем пришли, непрошеные гости?
В полях истлеют ваши кости!
Трудность перевода заключалась в подборе рифмы. Валя попробовала несколько вариантов, но все они были неудачными. К тому же она вырвалась всего на каких-то полчаса и очень торопилась.
— Алтай лучше сможет, — наконец сдалась Валя — Он же филолог.
— Ладно, сделаем сами, — ответил Володя, провожая ее до двери.
Через два дня, проезжая на генеральской машине мимо здания горкома партии, где теперь разместилась окружная полиция, Валя увидела забавное зрелище: двое полицейских, утопая по пояс в снегу, пробирались к самой ограде, чтобы вытащить из сугроба небольшой фанерный щит. На щите чернели две строчки немецкого текста. Подавшись к самому окну, Валя успела прочесть только первую строку: «Зачем пришли, непрошеные гости?..» Она подумала: «Перевели все-таки»… и неожиданно для угрюмого водителя рассмеялась.
Поздней ненастной ночью с одного из подмосковных аэродромов поднялся в воздух небольшой самолет без опознавательных знаков. Машина сразу же набрала предельную высоту и взяла курс на запад. Внутри на жестких металлических скамейках молча сидели трое парашютистов. Один из них держал на коленях рацию.
Благополучно миновали линию фронта. Самолет пошел на снижение. Штурман припал к тускло освещенной карте. Внизу в глубокой спячке стояли дремучие леса. Здесь, в окрестностях Велиславля, создавалась целая партизанская республика. Трое парашютистов шли на связь с подпольщиками Велиславля.
В намеченной точке трое молчаливых пассажиров самолета один за другим выпрыгнули в люк и сквозь темень понеслись к незнакомой земле.
Первый из разведчиков приземлился на небольшой лесной поляне. Стараясь смягчить удар, он подогнул ноги и, едва коснувшись земли, опрокинулся набок в глубокий нетронутый снег. Парашют, мягко шелестя куполом, расстелился рядом.
Не поднимаясь, разведчик отстегнул ремни и вытащил из-за пазухи пистолет. Слух его был напряжен. Кругом стояла непривычная тишина. Со всех сторон поляну окружали высокие деревья.
Через несколько минут из темноты послышался дробный деревянный стук — так стучит дятел. Разведчик откликнулся вороньим карканьем. Вскоре впереди замаячила фигура человека. Лежавший в снегу не опускал пистолета. Фигура, показавшаяся из леса, снова простучала дятлом.
— Иди сюда, — подал голос первый, поднимаясь на ноги, и спрятал пистолет за пазуху.
Второй разведчик тащил на себе тяжелый узел— рацию.
— Парашют?
— Закопал.
— Помоги тогда мне.
Радист сбросил с себя ношу, и разведчики, быстро свернув парашют, забросали его снегом.
— Порядок, Нонна, — сказал радист. — Только вот что с Алексеем?
— Будем ждать, — отозвалась девушка.
На рассвете разведчики забрались в глухую чащу. Разводить костер было опасно, позавтракали всухомятку. Лес стоял безмолвный, засыпанный снегом.
День прошел в томительном ожидании. Третий разведчик так и не появился. Скоро спустились сумерки.
— Пора выходить на связь. Готовь рацию, — сказала Нонна.
Обтоптав снег вокруг сосны, радист развернул свой тяжелый сверток.
Первая передача была недолгой. Радист доложил о благополучной высадке и в заключение отстучал условный знак: «Привет всем товарищам!» После этого он собрал антенну и снова упаковал рацию в рюкзак.
Наступила ночь, лес погрузился в глубокое безмолвие. Радист первым услыхал какой-то шорох и тронул Нонну за плечо. Девушка насторожила слух: да, в ночном лесу кто-то бродил. Но кто?
— Я узнаю, — сказала Нонна, доставая пистолет. — Ты жди здесь и будь внимателен. В случае чего — береги рацию.
— Подожди, — остановил ее товарищ. — Сейчас луна выйдет.
Огромный багровый диск выкатился из-за верхушек древних сосен. На мерцающем снегу легли длинные тени.
— Слышишь что-нибудь? — спросила Нонна, всматриваясь в глубину безмолвного леса.
— Лежи, — сказал радист. — Я проверю.
Поляну заливало тусклым светом. Ползущий на снегу радист оставлял глубокий неровный след. Достигнув дальних деревьев, он поднялся на ноги и Нонна потеряла его из виду.
Минуты ожидания казались вечностью. Нонна то и дело поглядывала на светящийся циферблат часов. Примерно через час из леса на поляну вышли трое. Нонна насторожилась и сняла пистолет с предохранителя.
— Свои! — подал голос радист. Девушка обрадовано вскочила на ноги.
— Алешка! — узнала она в одном из троих пропавшего товарища. — А я-то уж думала, что ты в болото угодил!
Таинственный шорох в лесу, так напугавший разведчиков, происходил от хождения дозорных партизанского отряда, в расположение которого приземлился Алексей, третий парашютист. Радиста и Нонну, как оказалось, разыскивали целый день.
Молоденький паренек, партизанский разведчик, которого встретил радист, повел парашютистов к своим. Радист еле тащил ноги — устал.
— Давай помогу, — предложил ему Алексей и взвалил себе на спину тяжелый рюкзак.
«Ночных гостей» сначала принял командир партизанской разведки, разговорчивый парень в лихо сдвинутой на затылок кубанке. Он сразу же спросил:
— Прямо в Велиславль пойдете?
— А вы откуда знаете, что нам нужно в Велиславль? — спросила Нонна.
Партизан смутился.
— Я так думал.
— Сначала нам нужно отдохнуть, — тоном выговора сказала ему девушка. — А потом уже решим, куда дальше.
— У нас спокойно, — поспешил заверить его командир разведчиков. — Идемте. Скоро будем дома.
В расположении партизанского отряда разведчики отдыхали до утра. На рассвете Нонна разбудила своих товарищей.
— Быстро завтракаем и уходим.
По плану им предстояло сегодня проникнуть в город. На вчерашнем сеансе связи с Большой землей радист отстучал, что они приступают к легализации. Как это им удастся, он сообщит в следующий раз.
Погода испортилась, сильно потеплело. У разведчиков сразу намокли ноги. На Нонне были огромные подшитые валенки разного цвета, на радисте и Алексее — заношенные разбитые ботинки. Они должны были сказываться беженцами, пробирающимися в Велиславль к родственникам. У всех троих имелись документы бывших студентов Гомельского сельскохозяйственного техникума.
Сопровождающий разведчиков партизан вывел их к большой оживленной дороге. Залегли в кустарнике. Партизан привычно огляделся. Внимание его привлек голубой листок бумаги, застрявший среди густых ветвей.
— Мглинский большак, — узнала Нонна. — Но почему такое движение?
Сопровождающий молча протянул ей подобранный листок. Это была немецкая листовка. «В окрестностях города, — стала читать Нонна, — сброшен большевистский диверсионный отряд. За сокрытие диверсантов — смертная казнь. За содействие в их поимке — вознаграждение в 5 тысяч рейхсмарок за каждого…»
— Плохо дело, — сказала Нонна. — Несколько дней придется переждать. Сегодня вечером снова выйдем на связь. Доложим, что обстановка изменилась… Но откуда они узнали о нашей высадке?
Радист и Алексей промолчали. В разведке они, как и Нонна, не были новичками. В разгар боев под Москвой их вместе выбрасывали на парашютах под город Клин. Задание они тогда выполнили успешно и вернулись через линию фронта. Нынешняя выброска тоже пока прошла удачно. Однако прежний план легализации рушился. Полиция и жандармы немедленно заметят любого свежего человека.
Больше недели кружили разведчики по окрестным лесам, отыскивая лазейку в город. Наконец им показалось, что полицейский контроль на дорогах стал слабеть. Партизаны провели их в пригородный поселок, и в тот же день все трое, взобравшись на воз с дровами, поехали в Велиславль.
Возница доставил их в дом своей сестры. К дому примыкал большой сарай. На чердак вела узенькая лестница. В доме был подвал без окон, с узкими отдушинами. Осматривая свое новое жилище, радист решил, что в ближайшее время нужно доставить сюда спрятанную у партизан рацию.
