По второму вопросу выступил Веселов. Дело в том, что днем боец отряда Владимир Арефьев на посту нарушил устав караульной службы. Он сел на землю, поставил к углу сарая свой карабин, нахлобучил на глаза шапку и стал распевать песни. Мимо проходил Веселов. Он незаметно взял арефьевский карабин, а потом громко свистнул. Арефьев вскочил, как ужаленный, и сразу — за карабин. Карабина нет…
На собрании ему здорово попало от командира и от всех бойцов. Сконфуженный и пристыженный, Арефьев дал слово больше не повторять подобного.
На подрыв немецкого поезда отправились Поповцев, Горячев, Ворыхалов и я. Достигнув железной дороги, мы заложили под рельс взрывчатку с миной. Недалеко от насыпи Поповцев воткнул в землю написанный на небольшой фанерке лозунг «Да здравствует 1 Мая!»
Мы отошли в сторону и стали ждать эшелон. Когда начало светать, со стороны Локни показался немецкий поезд. Ветерок развевает дым паровоза. Напрягая зрение, мы различаем на бронированных площадках орудия. Поезд все ближе и ближе. До места, где заложена мина, остается двести метров, сто… Взорвется или нет?
…К небу взлетает столб черного дыма, раздаются грохот и скрежет железа. Паровоз и платформы летят под откос.
Мы обнимаемся и быстро уводим от этого места.
— Первомайский привет фрицам, — смеется Василий Ворыхалов.
Ярко светит весеннее солнце, пробивается молодая травка. На сердце у нас радостно и хорошо.
В нейтральной зоне мы задержались. Рядом с нами дислоцировался отряд великолукских партизан под командованием Мартынова. Мартыновцы делали вылазки на участок железной дороги Насва — Новосокольники. С их отрядом мы встречались еще ранней весной, когда выходили из немецкого тыла. Тогда в деревню Санники, где стояло охранение местных партизан, внезапно нагрянули финские лыжники-каратели. Они убили несколько партизан и заживо сожгли все население деревни. Потом мы видели место, где разыгралась эта страшная трагедия. Остовы печных труб, груды пепла — вот и все, что осталось от когда-то большой русской деревни.
В первых числах мая, преследуемый карателями, из вражеского тыла вышел отряд Бондарева.
Капитан Бондарев, молодой и энергичный человек, сумел сколотить из окруженцев хороший отряд. Несмотря на многодневные бои с карателями, бондаревцы сохранили боевой дух, захватили много трофеев, в том числе противотанковое орудие, отбитое у немцев под станцией Маево. Бондаревская артиллерия носила громкое название «Чапаевский осколок».
Среди прибывших мы встретили своих старых знакомых, выведенных нами из окружения в марте, — капитана Алексеева и старшего лейтенанта Батейкина. Алексеев был начальником штаба отряда, Батейкин — начальником санчасти. Повстречали здесь и нашего земляка, кувшиновца Николая Ершова, раненного в ногу.
Отряд Бондарева остановился по соседству в деревне Жары.
Однажды вечером часовые задержали двух неизвестных. Не обыскав, начальник караула привел их в штаб. Бондарев потребовал документы. Один из задержанных выхватил из кармана пистолет и выстрелил ему в голову. Все это произошло мгновенно и было так неожиданно, что находившиеся в штабе партизаны замешкались, а неизвестные выскочили в открытое окно и бросились к лесу. Только за деревней они были настигнуты и застрелены бойцами караульной службы. Мы жалели, что их не удалось захватить живыми и выяснить, кто они такие и откуда.
Бондарева в бессознательном состоянии срочно отправили в Москву. Благодаря вмешательству опытных врачей института имени Склифосовского его удалось спасти.
Через год мне пришлось встретить Бондарева в Торопце. На голове его краснел большой шрам. На вопрос, что он думает делать дальше, Бондарев ответил:
— Бить фашистов.
Вскоре в Жары прибыл уполномоченный Калининского штаба партизанского движения старший политрук Алексей Иванович Штрахов. На базе бондаревского отряда он создал из разрозненных партизанских групп единую партизанскую бригаду, командиром которой был назначен отважный артиллерист «Чапаевского осколка» лейтенант Алексей Михайлович Гаврилов. Это был кадровый командир Красной Армии. Гаврилов командовал партизанской бригадой до освобождения Калининской области от фашистских захватчиков. Потом служил в армии. Незадолго до окончания войны майор Гаврилов геройски погиб под Берлином.
На берегах реки Чернушки, где в 1943 году рядовой Александр Матросов закрыл своим телом амбразуру дзота, был создан партизанский район, служивший перевалочным пунктом на пути к фашистским тылам.
Отсюда в конце мая сорок второго года впервые повели под Себеж свою бригаду Марго и Кулеш, отсюда в тыл врага ушли с бригадой Гаврилов, Штрахов и многие другие партизаны Калининской области.
Руководил партизанским движением в тылу врага областной комитет Коммунистической партии, секретарем которого был Иван Павлович Бойцов. Обком создавал на оккупированной территории подпольные райкомы партии, руководившие деятельностью партизанских бригад и отрядов. Для населения оккупированных районов областной комитет партии издавал специальный выпуск газеты «Пролетарская правда», листовки, которые партизаны широко распространяли в тылу врага. Коммунисты и комсомольцы являлись ядром партизанских отрядов и организаций, шли в первых рядах народных мстителей, показывая образцы героизма и отваги.
В нейтральной зоне мы пробыли целый месяц. За это время пустили под откос два поезда, взорвали два шоссейных моста, сотни метров железнодорожных путей и провели до десятка боев с немцами и полицейскими. В одну из схваток нам удалось спасти от фашистской неволи тридцать девушек, которых враги гнали на станцию для отправки в Германию. Операцией руководил Поповцев, и все ребята очень завидовали ему, когда девчата наперебой горячо целовали его за спасение.
Близ станции Насва нам удалось подстрелить матерого полицая Максима, а несколькими днями позже мы едва не схватили начальника Локнянской полиции, бывшего деникинского офицера Агамбекова.
На эти операции мы израсходовали весь наш боевой запас: патроны, взрывчатку, гранаты, а когда представилась возможность идти в немецкий тыл, идти уже было не с чем. Пришлось направиться в Торопец, где находился партизанский штаб.
В Торопце к нам в группу влились новые бойцы — наши школьные товарищи из Кувшинова — Виктор Соколов, Николай Орлов, Константин Кузьмин, Федор Попков и другие. Услышав о наших делах, ребята прибыли к нам по доброй воле. Каждый из них горел желанием внести свой вклад в общее дело защиты Отечества. Мы были рады им. Невольно вспомнилась наша родная школа, наши учителя и наставники Мария Ильинична Баранцева, Василий Павлович Шилов, Сальма Юрьевна Вийбус, Мария Павловна Дерябина. Они научили нас не только читать и писать, они открыли нам целый мир, заронили в наши детские души первые понятия о долге и чести, о патриотизме. Слушая их рассказы об иноземных захватчиках, приходивших на нашу землю с мечом и огнем, о битве на льду Чудского озера, о знаменитом Бородинском сражении, мы восхищались мужеством и героизмом наших предков, проникались чувством любви к своей Родине.
— Ну вот, теперь почти весь класс в сборе, — говорил Поповцев. — Вместе учились, вместе будем драться с фашистами.
Худенький, щуплый Соколов не производил впечатления отважного, выносливого партизана. Однако он скоро проявил свои незаурядные боевые способности и стал одним из самых лучших наших бойцов. Смелому, сообразительному, хорошо разбирающемуся в топографии, отлично владеющему оружием Соколову доверяли самые опасные задания. Он подрывал вражеские поезда, снимал часовых, меткими выстрелами из снайперской винтовки уничтожал гитлеровских солдат и офицеров. К тому же Соколов был компанейским парнем, любил пошутить, посмеяться, неплохо пел, и его в отряде очень любили.
В момент подготовки к новому походу Веселова неожиданно отозвали в распоряжение другого штаба. Командование группой принял я. Это меня сильно волновало и беспокоило. Нелегко самостоятельно водить людей по фашистским тылам, кормить, одевать их, выбирать надежные места для привалов, а главное, наносить врагу удары. Во всем нужны сметка, проницательность, а ведь мне всего восемнадцать лет.
Выручала товарищеская спайка: все ребята были смелые, дружные, инициативные, на них можно было положиться.
В один из жарких летних дней 1942 года мы прибыли к реке Ловати, в местечко Купуй. На этот раз нам предстояло перейти линию фронта между Великими Луками и Невелем, у станции Чернозем.
Местечко Купуй было перевалочным пунктом по переброске партизан на данном участке фронта. Купуй тех дней напоминал Запорожскую Сечь. Каких людей здесь только не было! И бородатые старики, и безусые, вроде нас, ребята, и женщины. Люди разных национальностей: русские, украинцы, белорусы, латыши, эстонцы и даже… немцы. И одет весь народ был замысловато: кто в сапогах, кто босиком, один в немецком френче, другой в рубашке, третий в шинели, четвертый в фуфайке. Но все были заняты одним делом — подготовкой к походу: чистили винтовки, смазывали пулеметы, делили патроны и сухари, проверяли и укладывали взрывчатку, гранаты, мины. Местечко кишело подобно муравейнику.
