Пастор Дитрих Бонхёффер был одним из немногих инакомыслящих, которые очень скоро осознали опасность, проистекающую из абсолютной власти Гитлера и установки на личную преданность фюреру, которая считалась важнее всего прочего, в том числе и веры в Иисуса Христа. Бонхёффер писал: «В церкви существует лишь один алтарь – алтарь Господа Вседержителя… И тот, кто стремится к чему бы то ни было иному, пусть не приближается к алтарю: не место ему среди нас в доме Божием… В церкви имеется лишь один амвон, и с него неизменно проповедуется вера в Бога и никакая иная, возглашается только воля Божия и ничья больше, хотя бы иная воля и направлялась добрыми намерениями».
Прочитав Mein Kampf, Бонхёффер также понял, что Гитлер твердо намерен сделать все то, что пообещал в своей книге. Пастор ясно видел, к каким последствиям приведут Нюрнбергские законы и Арийский параграф, которые лишили евреев Германии гражданства и всех связанных с ним прав, а также отстранили евреев, принявших христианство, от активного участия в общественных и церковных делах. А ведь исторически сложилось так, что в Германии евреи-христиане исчислялись десятками тысяч. В период правления гитлеровцев почти все они были уничтожены в лагерях смерти вместе с их братьями, сохранившими верность иудаизму, а также вместе с представителями других групп населения, обреченных Третьим рейхом на гибель.
Бонхёффер считал поджоги синагог преступлением на почве расовой и религиозной нетерпимости (каковыми они и являлись на деле), а стерилизацию и «милосердную ликвидацию» инвалидов и душевнобольных – откровенным убийством. Он полагал, что Церковь, отказываясь от защиты евреев и остальных людей, не вписывавшихся в «арийский идеал» Гитлера, тем самым отказывается от исполнения заповедей Христовых. И ему становилось все яснее: с каждым новым законом гитлеровского режима у немецкого народа остается все меньше возможности протестовать против происходящего безумия.
Но история – это лишь часть проблемы, а на нашу долю остались актуальные и сегодня вопросы. Какие уроки мы извлекли из прошлого? Много ли мы сделали для того, чтобы нас снова не захватили врасплох, не уговорили пожертвовать своими правами и отнять права у других? Где найти нам смелость, чтобы выйти из состояния апатии, преодолеть равнодушие, пренебречь политкорректностью и опасениями нанести кому-то обиду – ради того, чтобы твердо выступить в защиту христианских истин? Как удостовериться в том, что Христос царит в наших сердцах и умах, что мы не уступили Его место харизматичным политическим и общественным лидерам? Как удостовериться в том, что мы сами не стали считать себя более важными, более достойными, нежели другие люди, ради спасения которых принес в жертву свою жизнь Иисус? Многие ответы на подобные вопросы я отыскала в книге «Шипы и тернии апостольского служения», написанной пастором Бонхёффером. Прочитать ее и понять не так-то просто. Но я, например, жалею, что не прочла эту книгу, когда была моложе, ибо она заставляет вдумываться в суть, она убеждает, она ведет читателя к более тесным отношениям с самим Христом. Она напоминает мне о том, что я не призвана витать в эмпиреях монашества, а должна жить в миру, укрепленная верой Христовой, жить так, как положено Его последователям.
В 2010 году родственники моего нового зятя сообщили, что собираются отправиться в турпоездку в Обераммергау – посмотреть представление «Страсти Христовы». Они предложили нам с мужем поехать вместе с ними, поскольку в туристическом маршруте недавно появились новые места, заслуживающие внимания. В то время я еще не думала, что действие моего романа будет разворачиваться в Обераммергау. Но вот после той поездки я увидела разницу между людьми, поклявшимися представлять «Страсти Христовы» каждые десять лет (и по мере сил своих жить подобающим образом), и правящим режимом, который упорно стремился первенствовать в умах и сердцах граждан. Эта идея целиком захватила меня – так похожа она на преодоление христианином разнообразных искушений во время паломничества.
Некоторые события, описанные в романе «Спасая Амели», происходили на самом деле, и они соответствуют реальной исторической хронологии. Например, в США, Германии и ряде других стран, где проводили стерилизацию, было довольно сильное движение в пользу евгеники. Обычным был обмен результатами исследований между заинтересованными странами, часто проводились международные конференции, в том числе и описанная в романе – та, в Шотландии, где присутствовали доктор Крамер и другие персонажи. В те времена, когда начинались события в романе, задолго до того как доктор Йозеф Менгеле стал проводить в Освенциме свои изуверские эксперименты над людьми, он ассистировал доктору Фершуэру в Институте наследственной биологии и расовой гигиены во Франкфурте. Они вели там активные исследования, направленные на борьбу с туберкулезом, а также изучали особенности близнецов. То, что сказано об обоих докторах в эпилоге романа, полностью соответствует действительности. Исследования по евгенике велись также в институте на Лонг-Айленде, хотя доктор Крамер – персонаж вымышленный.
Многие события, связанные с деятельностью Джейсона Янга, взяты мной из книги Уильяма Л. Ширера «Берлинский дневник. Европа накануне Второй мировой войны глазами американского корреспондента». Совершенно разные вещи: читать дневник, написанный, когда события только разворачиваются, и исторический труд, описывающий уже свершившиеся и всем известные факты.
Существовал в действительности и Дитрих Бонхёффер, и написанные им книги, в том числе Nachfolge, впоследствии переведенная на английский язык под названием «Шипы и тернии апостольского служения» (The Cost of Discipleship). Я честно пыталась проследить жизнь Бонхёффера в те годы шаг за шагом. В бенедиктинский монастырь в Эттале он прибыл только осенью 1940 года; сцена в монастыре с участием Рейчел целиком вымышлена.
Сюжетом продиктован и рассказ о том, как жители Обераммергау якобы заменили традиционный ежегодный Костер короля Людвига, который бывает двадцать четвертого августа, представлением, которое организовали Рейчел и Лия. Мюнхенская государственная библиотека не смогла достоверно установить тот факт, что в 1940 году запрещалось разводить огонь на вершинах гор, однако такое предположение выглядит логичным, поскольку в то время по всей Германии было введено обязательное затемнение.
На представлении «Страстей Христовых» в 1934 году действительно присутствовал Адольф Гитлер. В 1950-м среди зрителей находились генерал Дуайт Эйзенхауэр со своей супругой Мейми.
Ряд персонажей и их действия списаны – с известными поправками – с реальных людей, которые в то время жили в Берлине или Обераммергау. Таковы, например, фрау Бергстром, отец Оберлангер, курат Бауэр, главный лесничий Шраде, администратор Рааб, бургомистр, хозяин магазина, которого арестовали за то, что он отпускал беженцам продукты питания сверх жестких норм. Их прототипы не были связаны с движением Сопротивления, описанным в романе, и все же каждый из этих персонажей служит напоминанием о том, что в годину самых страшных испытаний всегда находятся люди, которые без громких слов сопротивляются угнетению и помогают своим ближним по мере сил и возможностей. Я молю Господа о том, чтобы Он и мне даровал подобную силу духа.
Благослови вас Бог!
Кэти Гольке
Кэти Гольке, дважды лауреат литературной премии «Кристи», является автором высоко оцененных критикой романов «Сестры», «Пообещай мне» (включенного изданием «Лайбрери джорнэл» – Library Journal – в список лучших книг 2012 года), «Уильям Генри – красивое имя», «Я видела его у костра» (одна из лучших книг 2008 года по версии того же журнала). Последний из названных романов был удостоен премии «Книга года», которую присуждает Американская ассоциация христианских писателей.
В свое время Кэти работала школьным библиотекарем, театральным режиссером, возглавляла детские и просветительские учреждения. В свободное от напряженных исторических изысканий время она вместе с мужем и песиком Рейли наслаждается заслуженным отдыхом в северной части штата Виргиния и в собственном доме на берегу реки Лорел-Ран, в поселке Элктон, штат Мэриленд. Посетите сайт автора www.cathygohlke.com.
1. Несмотря на то что доктор Крамер, вероятно, начинал свою работу с чистыми побуждениями, создается впечатление, что где-то он перешел границу в своем стремлении излечить болезнь. Как, по-вашему, он осознал, что ступил на скользкую в этическом плане дорожку? Легко ли перейти эту границу и не осознать, что перешел ее? Или же этот поступок – осознанный выбор? Вы могли бы привести примеры из современности?
2. Ученые-евгенисты разделяли людей по родословным. В наши дни общество обычно разделяет всех людей по физической красоте, умениям, умственным способностям. Как, по-вашему, разделяет нас Господь? Прочтите Исход 4: 10–12 и Первую книгу Царств 16: 7. Что в этих строках сказано о критериях Господа?
