N, на нашем пути было поле из пшеницы. Мы думали, что это хорошее прикрытие, но оказывается, не только мы так думали.
А ведь день начинался как обычно, ничего из себя не представляя и не предвещая, подъем в пять утра, завтрак, разминка, учения. Хоть мне уже стукнуло тридцать три года, я должен был проходить «Курс молодого бойца», как и все курсанты. Меня больше всего смущало слово «молодого», я был самый старший из курсантов.
Ребята молодые: всем от восемнадцати до тридцати пяти лет, потому, конечно, они были глупые. Любили байки про войну, хотя иногда за их шутки капитан давал им ночное дежурство и чистку автоматов, за это его молодёжь и не любила, а мне весело было. Они к тому же были любители рукопашки и часто устраивали шуточные бои со мной, но всегда выходили из них побитыми щенками. Но в целом парни нормальные были, служили верно и право, вот только сильно спешили в бой.
Как ни странно, их мечта в скором времени сбылась. По телефонной связи передали, что немцы направляются в город, укрепление там слабое, потому что село и поля рядом, были одни сельхозы, в которых только женщины, дети да старики. Мы оказались ближе всех, было велено выдвигаться немедленно. Наш лагерь был собран за два часа и тридцать четыре минуты, капитан лично засек время и следил за сборами.
На том месте, где недавно был наш лагерь – теперь пустырь. Не передать то волнение и тревогу, которая летала в воздухе. Парни были возбуждены до такого, что бегали со всем обмундированием и автоматами друг за другом, за что, конечно, им влетело. Их настроение разделяли не все: были парни, которые смотрели на фотографии жён, девушек, мам и детей, со слезами целовали их и шепотом молились.
Я не разделял радость тех юных дураков, но и не читал молитв Божьих, у меня внутри была пустота и предчувствие чего-то ужасного. Может гроза, может буран, может истекшие запасы или смерть, я сам понять никак не мог. Но был рад сняться с места, да и своими глазами я давно не видел родной золотой пшеницы, там, где я родился, было много полей, там сердце мое живёт. Там жена, там отец и мать, родные колоски и холмы…
Мои думы прервал Иван, он окликнул меня и махнул рукой в его сторону.
– Сколько уцелело? – подходя к кучке сидящих мужчин, крикнул я. – Подмогу вызвал, сказано дальше одного километра не отходить, найти товарищей и не разводить костра.
– Двенадцать считая тебя. Осталось воды пять фляжек, три короба спичек, около пятидесяти патронов, нашли тринадцать банок консервов и несколько буханок хлеба, некоторое количество картофеля.
– Хорошо.
Господи, из сорока пяти мужчин выжило двенадцать… Андрея – нет, Дмитрий тоже умер. Они погибли, прикрыв меня своими телами. А какой ужас был у Андрея глазах. Боже, когда эта война закончится. Я подумываю уже застрелиться.
Меня пошатнуло. Опять накрыла какая-то неведомая волна, только не тепла и упоения, а грусти и тоски. В небе уже зажигались первые звезды, а я только сейчас заметил пшеницу, ту которую я так люблю. Повернулся лицом к уходящему солнцу и пошел его провожать.
Ступал медленно, раскинув руки и гладя поле руками, спустя долгое время я наконец-то улыбнулся и больше не хотел покидать этот мир. Легкая дремота и сон еще властны были надо мной и на мгновение я очутился в Петровском. И будто уже виднелись дома моего поселка.
Кто думает, что утро не пахнет, значит, вы не были в русской деревне. Тут по-особому сладко пахнет воздух, его разбавляет пряная земля, мокрая от росы. Как только моя левая нога встала на траву, все исчезло.
Я остановился, вспомнил все: кто я, что я и где я. Нужно было не дать неосторожности, безрассудству и тоске по дому овладеть мной. Сделав резкий разворот, от которого хрустнула нога, прямиком пустился до места, где сидели ребята.
Когда я вернулся к ним, уже было темно, они сидели полукругом, некоторые посмотрели на меня, но вскоре отвели взгляд и опять о чем-то задумались.
Я сел в круг и перенял тишину и задумчивость других.
– Андрей и Дмитрий приняли удары на себя. Даже пули, прошедшие на вылет, меня не зацепили, – начал говорить я.
– Сергей прикрыл меня своей спиной, – эти слова молодому парню дались так нелегко, было слышно, что он ели сдерживал слезы, он сидел чуть дальше остальных. Это был Славик, ему полгода назад только стукнуло девятнадцать, совсем мальчишка. Сергей был ему как старший брат, всегда пытался ему помочь, помогал на сдачи нормативов, защищал и подбадривал. И в этот раз он помог ему, но ценной своей жизни. Серега был далеко от него, но успел добежать и оттолкнуть так, что тот упал на землю, но сам не успел пригнуться.
Быстрота реакции и отвага этого мужчины поразила всех, все кивали и сказали о нем немного теплых слов. Трое начали читать молитвы и креститься.
– На моих глазах Матвей издал последний вздох.
– Я поймал пулю, которая прошла на вылет у Евгения, помните, парнишка легкоатлет, – Александр держал руку на предплечье, где была белая тряпка с каплями крови. Он глаз даже не поднял, каждый второй знал. Что у этих двоих были постоянные ссоры.
Еще пару человек сказали о погибших. Мы помянули погибших нескольким глотками воды и маленькими кусочками хлеба. Наш круг опять принял обет молчанья и тоски.
Ночь на удивление была теплая и яркая, луна освящала все поле. Я лежал, прям под колосками, смотрел на их танцы под луной, позже на танец вышли сверчки. Они резвились, прыгая с одного колоска на другой, при этом забавно стрекоча. Чем глубже становилась ночь, тем больше сверчков приходили к своим. Их стрекотание убаюкивало меня, словно мелодия, немного нескладная, но до боли знакомая.
– Я больше так не могу! – вскрикнул Славик и подскочил со своего места. – Что вы лежите? Как вы можете спать? Меня грызет совесть изнутри, мы с вами живы и что мы делаем?! Что? Наших товарищей сейчас едят грызуны и насекомые, они для них просто еда, мясо, падаль.
Все были удивлены его выходкой, кто – то подскочил, подумав, что на нас напали.
И действительно, все были в таком ступоре, что даже не подумали о том, чтобы товарищей по-человечески похоронить.
Я встал, чтобы посмотреть, где этот дурень ходит. А мальчишка с характером то. Сергей, что ж ты, брат, так рано ушел? Не успел ты увидеть, какого ты мужчину, а главное человека воспитал!
Славик был невысокого роста и достаточно худоват.
Я остолбенел, шел этот мальчишка, а на спине был у него погибший товарищ. Он аккуратно
