причем одновременно и крепко, и как-то по-девчоночьи. Парнишка выглядел упитанным, но здоровяком его было не назвать.
— Я посмотрел твою фотографию в справочнике учащихся. — У него ощущался британский акцент, но едва заметный, как будто каждое его слово только-только вынули из упаковки. — Я даже сочинял к тебе письма, вот только все не знал, как правильно закончить. — Ахмед так произносил все «п», что они звучали у него скорее как «б», а «р» у него получались с какой-то легкой вибрацией. — Я тебя именно таким и представлял! Ты как раз такой сосед, о котором я мечтал все время.
Ахмед встретил невозмутимый взгляд Бена, увидел его серые спокойные глаза и сдержанную улыбку. Самому же Бену в этот момент собственная сдержанность казалась куда более уместной, нежели бьющая через край радушность соседа. Хотя в душе Бен уловил самого его удивившее тревожное волнение.
— Да? Здорово, — ответил он и наконец сумел высвободить руку.
Бен посмотрел на рабочих, на то, что они мастерили в комнате, и Ахмед проследил за его взглядом. Потом вновь посмотрел на Бена, и его как будто осенило, что непременно требуется что-то сказать.
— Ах да, Бен, это Гектор и… Бенито? — Человек, которого назвали Бенито, кивнул, и оба рабочих улыбнулись Бену, обнажив попорченные зубы.
Потом Бен заметил, как оба глянули мимо него в сторону двери, и сразу понял, что там творится что-то неладное. Обернувшись, он увидел в дверном проеме трех парней, со скептическими улыбками заглядывавших в их комнату. Бен повернулся обратно и наконец увидел то, что рассматривали они. Четко по центру каждой из стен висели в рамочках фотографии школы: ярко-красный клен перед зданием капеллы, вид из-за пруда на библиотеку Кайпера на закате, длинная лодка с командой гребцов в предрассветном тумане. Стереоколонки Бена с наушниками были отодвинуты, и на их месте стоял черный лакированный стенд с блестящим новеньким раздвигающимся сиди-плеером марки Bang & Olufsen и двумя стоящими по бокам колонками высотой по грудь.
Репродукция с бескрылой гагаркой лежала поверх колонок Бена. Гектор и Бенито, вне всякого сомнения, находились здесь в качестве обслуги.
Бен повернулся к Ахмеду, на лице которого оставалось все то же, почти не изменившееся, выражение радостного предвкушения и который теперь глядел в дверной проем так, будто счастлив был приветствовать каждого встречного. Бен ожидал, что другие ребята просто зайдут к ним в комнату, станут все подряд брать в руки и смеяться. Один из парней, в бейсболке с аббревиатурой Вермонтского университета, воскликнул:
— Бог ты мой! Ты только глянь!
Бен, разумеется, тоже посмотрел в направлении, куда указывал парень. Там стоял гигантских размеров диван из бордовой кожи с кожаными кисточками и блестящими латунными шляпками обивочных гвоздей. Бен тут же представил, как Бенито с Гектором с напрягшимися на шеях жилами затаскивают этот диван сюда по лестнице, сопровождаемые целым потоком наставлений Ахмеда. В проеме возникли еще двое ребят и тоже стали изумленно таращиться на диван.
Бен повернулся к парням, стоящим на пороге, со снисходительной улыбкой выбил ногой поддерживавший дверь клинышек и наконец закрыл ее. Потом развернулся к Ахмеду и, указав на инструменты и бруски, поинтересовался:
— А это вот для чего?
— Поднимаешь кровать выше — и под нее можно поставить стол. Получается максимум свободного пространства. Можем и тебе то же самое сделать, — предложил Ахмед, коротким взмахом ладони указав на рабочих, будто преподносил их Бену в дар. Казалось, от таких усилий по поддержанию сияющей улыбки у него уже должно было заболеть лицо.
— Да мне, в общем, и так… хорошо. Спасибо, конечно.
Улыбка Ахмеда приугасла.
— Сидеть тут при этих работах — удовольствия мало. Может, заглянем пока в здешний клуб? Посидим в кафетерии, узнаем друг друга получше — пока здесь все закончат. — И он снова улыбнулся.
— Зачем ты снял со стены мой постер?
— Эти фотографии очень красивы.
Бен посмотрел на двоих рабочих, лица которых сейчас были озабоченными и отстраненными одновременно. Им явно хотелось, чтобы эти двое мальчишек закончили наконец разговор и можно было бы доделать работу.
— Может, пойдем в кафетерий и познакомимся друг с другом получше, пока здесь всё закончат? — снова предложил Ахмед.
Бен был уверен, что забегаловка в «берлоге» в это время окажется закрыта, а в игровом зале никого не будет.
— Пожалуй, я лучше прогуляюсь пока немного, поздороваюсь кое с кем. — Говоря это, Бен старался не смотреть в лицо Ахмеду. Он сделал вид, будто оглядывается в поисках чего-то, что может ему понадобиться перед уходом. — Я вернусь к пяти, переодеться перед большим ужином, так что…
У него не хватило наглости сказать: «Так что будет лучше, если к этому времени все окажется закончено». И он просто кивнул Гектору и Бенито.
— Я с надеждой смотрю на предстоящий год, — произнес Ахмед. И вновь его лицо как будто не выражало ничего, кроме искренней радости.
Счастливо улыбнувшись, Ахмед понял, что Бен принял эту улыбку точно подношение, тут же отложенное в сторону.
— Я тоже, — ответил Бен и отвернулся.
Он медленно повернул дверную ручку и выглянул в коридор. Там уже было пусто.
Когда Бен вышел в коридор с его стойким ароматом чистящих средств и едва ощутимым запахом плесени, на него вновь накатила тоска по дому. Ему так хотелось бы жить на пару с кем-то вроде Тима Грина. Как было бы чудесно без всей этой крутизны! Он представил, как целый год будет делить комнату с этим человеком, и от перспективы, что ему у себя будет даже не расслабиться, Бен едва не заплакал. Он имел право на то, чтобы отдохнуть и расслабиться у себя в комнате!
Бен толкнул дверь на лестницу, расположенную в конце коридора, и позволил гравитации доставить его вниз, к выходу, одолевая разом по две-три ступени. Оказавшись на улице, он направился к школьной генераторной станции, расположенной в юго-западном конце кампуса. В башне капеллы кто-то играл на карильоне [14], и Бену с трудом удалось распознать тягучие переливчатые мелодии. В промежутках между церковными гимнами вставлялись озорные пассажи из «Инспектора Гаджета» и битловской песни «С тех пор как я ее заметил».
Встречая кого-либо по дороге, Бен быстро опускал глаза, рассматривая поочередно мелькающие носки своих ботинок. Всякий раз, поднимая взгляд или сворачивая за угол, он ожидал увидеть перед собой Хатча.
Бен уже не помнил, как в их команду в «Микроне» попал Тим Грин. Он жил недалеко от Чипа, в соседнем квартале, где друг за другом стояли двухэтажные дома в колониальном стиле. Разница между приятелями была изрядной. Тим и его отец носили футболки, оставшиеся у них от массового забега на пятикилометровку. Возле дорожки к
