ее руки, усадил на кочку. С широко раскрытыми глазами, в слезах смотрела на своего спасителя. Как девочка смотрит на фотографию голливудского супергероя, висящую у нее в спальне, с мыслями о котором засыпает и просыпается, потому что это большая и чистая любовь.
– Он хотел напасть на вас сзади, но я вовремя заметил. И благодарите свои рефлексы: это очень правильно, что вы передо мной бухнулись на колени… открыли линию огня.
–Максим! Прошу тебя! Говори мне ты! Ты спас мне жизнь! Как я теперь буду с этим жить?
Лицо собеседника заметно недоумевало:
– С чем жить?
– С этой опасностью, дурак!
Снова зарыдала. Но теперь это уже был смех сквозь слезы.
– Да ведь нет же опасности! И уже не будет. Будет спокойствие и радость.
Помедлив, добавил, впрочем, с легким замешательством:
– Пока я с тобой.
Максиму показалось лишним и даже слегка пошлым это "пока я с тобой". Жалкой пародией на "пока нас не разлучит смерть". Потому дернул плечом, вдруг отвернулся от нее, быстро зашагал к туше. Внимательно осматривал дохлого зверя, вытащил нож, собираясь что-то сделать с добычей. Лариса, сидя на кочке, едва успокоившись после пережитого, вдруг почувствовала некое неудобство, заставившее ее удалиться в гущу и уже там оценить свой внешний вид. И этот внешний вид ее не сильно обрадовал.
Чтобы не рассмеяться, закрыла ладонью рот, потом прошептала:
– Вот я некулёма!
"Но каков джентльмен, а?! Сделал вид, что ничего не заметил!"
Когда дама как ни в чем ни бывало вышла из леса, вполне спокойная уже, Максим стоял у выпотрошенного брюха животного:
– Медведи летом на людей не нападают, как правило. Но теперь понятно, почему хозяин вас атаковал…
– Кто атаковал?
– Ну… хозяин. Медведь.
– И почему?
– Я ему желудок вскрыл. Он подгнивших яблок объелся, дурак…
– И что?
– Ну как что? Они спиртосодержащие. Когда определенные насекомые оазиса откладывают свои личинки, то фрукты начинают подгнивать. И за счет ферментов насекомых усиленно превращать фруктозу в спирт. Тут в оазисе водятся инсекты, которые вызывают спиртовое брожение.
– А ты то откуда знаешь? Биолог что ли?
Буркнул в ответ:
– Не биолог. Просто читать умею.
– А откуда тут яблони? Они же в этих широтах померзнуть должны?
– Должны… Но впритык к "бутылке" – свой микроклимат, со своей температурой, идущей от горячих источников. Еще в советское время биологи тут посадили яблони, груши, вишни и даже виноград. Все померзло, конечно, но некоторые яблони выжили. И плодоносят.
– Понятно…
– Этот кент обожрался пьянящих яблок и приперся сюда по беспределу.
Засмеялась:
– Хороший мем: пьяный медведь по беспределу!
– Это не смешно. Может и другой прийти. Правда нескоро: они границы друг друга уважают.
– А когда?
– Ну… не знаю. Может быть, на будущий год.
– Время есть!
– Зато у нас сегодня на ужин деликатес: медвежьи лапы.
– Лапы?! Разве их едят? Я думала, что окорок вкуснее.
– Ты просто не пробовала лапы. Это самое вкусное у медведя, если их запечь на углях. У меня даже сухой чеснок и перец есть. А трав мы тут наберем! Пальчики оближешь!
– Уже слюнки текут! Я медведя еще не пробовала!
Угли костра уже подернулись белой паутиной легчайшего пепла. Медвежьи лапы и вправду оказались восхитительным лакомством, Лариса и Максим сидели друг напротив друга, через костер, но взгляды обратив в одну точку на небе. Молчали.
Четыре глаза смотрели на серп новой луны. Он был узким, едва заметно пульсировал золотым светом, как бы усмехаясь.
Серп говорил им: "Все еще впереди! Жизнь только начинается, как я сейчас. Всё предшествующее сиюминутному лишь прелюдия, антре великого танца чувств, которое только еще предстоит испытать!
И великое адажио обязательно случится."
Блестящий свет шептал им:
"Не пропустите счастья мимо носа, смотрите сердцем, а не глазами!
Есть только одно чудо в подлунном мире, поднимающее океаны в приливы, поднимающее мужчин на подвиги во имя той, что предназначена! Ибо только это средоточие, пуповина природы может возмущать и океаны."
То щемящее предшествие, что охватывало их, существует на небесах и с небес же попадает к людям.
С тех небес, откуда кто-то неизвестный, пусть даже скучно названный ноосферой, или пафосно богом, или романтично Амуром, раздает мечты порционно.
Обладают ли они достаточно острым зрением сердца, чтобы не упустить подарок?
Не дать унести игривому, коварному ветру то драгоценное, несмотря ни на что? Ибо только это "несмотря ни на что" имеет смысл.
Все остальное – шелуха и трусость.
И уже от двух зависит – как они распорядятся подарком. Обратят ли небесный дар в пошлость и смрад, разменяют ли на скучное золото или вместе вырастят цветок необычайной красоты и необычайной же силы.
Сторон много на свете, гораздо больше четырех. Какая сторона окажется желанной для двух, зависит от них.
Это важнейшее, если женщина и мужчина смотрят в одну сторону. Такое бывает слишком редко в нынешнем суетливом мире, но ведь бывает же, правда?
Ведь бывает, как бы ни был циничен наш предшествующий жизненный опыт, как бы ни хотелось забыть то истекшее, как бы оно не разъедало душу кислотой воспоминаний, мы всегда обращаем свои надежды в лучшую сторону.
В чистую сторону. Неисследованную сторону.
И какая удача, если взгляды двух совпадают!
А сейчас они оба смотрели в одну сторону.
ПОЛОСА 2008 г.
На утренних, еще негнущихся ногах, по-медвежьи потопал на кухню. Минералки не было. Нигде. В шкафчике валялись только пустые пластиковые бутылки. Воды в чайнике, нет: потряс пустой чайник.
– Оптыть! – то ли прохрипел, то ли взмолился в потолок.
Пить ужасную питерскую воду из-под крана невмоготу, при одной мысли об этой вонючей жидкости затошнило, Антон бессильно опустился на табурет. Открыв холодильник, не обнаружил ничего, что могло бы утолить жажду: кучей навалены какие-то сыры, колбасы, паштеты, лекарства и прочая лабудень, но из напитков только Анькино детское молоко. Для грудных младенцев. С отвращением взяв бутылочку, открутил колпачок и понюхал. Молоко пахло молоком. Как ни странно, оно не вызвало приступа тошноты и Антон, коротко глянув в сторону спальни, сделал порядочный глоток из горлышка. Быстро завинтил колпачок, поставил бутылочку на место и вдруг захохотал. Из груди вырывались сипловатые клокочущие звуки:
– Да-а-а! Дожились казаки! Пипец! Молоко у дочки ворую! – прошептал и затих: в животе что-то забурлило, опрометью кинулся к унитазу.
Молоко, видать, створожилось. Прямо в желудке. Потом еще несколько минут сидел, окончательно просыпаясь, и мысли в голове стали потихоньку выстраиваться в какой-то осмысленный ряд.
– Мля… круто день начинается…
Вчера допоздна забурился в бар на Невском проспекте. Но для жены назвал это мероприятие деловой беседой. А сегодня предстояла командировка в Ростов на Дону, точнее, на Украину. Ростов лишь перевалочный пункт: оттуда надо еще трястись автобусом.
«Не, ну чо за хрень?! Ох, и жадные хохлы… машину не могли прислать… Должен как лох ехать в вонючем автобусе…»
Шеф позавчера дал задание: слетать и заключить договор с украинскими поставщиками на пять фур помидоров. Ну, понятно: нет более приятного занятия, чем ехать черт знает куда, пить с
