- Вот. Подарок. От чистого сердца оторвал! - Я протянул ей бутылку.
- ...Попозже, ладно? - тронула за локоть меня.
Всюду бумаги разложены - даже на койке. Правильно она называет себя: ради денег крикнутая! Бумаги оглядел.
- Нулей-то, нулей-то! Что икры!
- ...Хочешь икры?
- Нет! - ответил я гордо.
- Тогда давай работать! Садись.
Посмотрел на экранчике у нее... наполняет, видимо, свой журнальчик "Загар" - уже по всем пляжам раскинутый.
- Как лучше, - спрашивает, - магазин "Шило и мыло" или "Хоз-Мари"?
- Оба лучше.
- Да. Ты сегодня не в форме... А это как: "Подарки любимым по разумным ценам"?
- Гениально!
- Тогда садись за компьютер, пиши: "Овнам сейчас... рекомендуется получение взятки в особо крупных размерах"... Есть тут один такой. Ну что?
- Не буду!
- Тогда раздевайся.
- Это другой разговор.
- Стоп! Не надо.
- Пач-чему?
- Да так. Не стоит. Гляжу я на тучные поля за окном и думаю: что от тебя тут будет? Град? Ураган? У тебя ж так потрясения отмечаются?
- Да ну... ты преувеличиваешь!
- Я - нет. Ты - да. Одевайся!
Потом выпили с ней просто так и валялись, отдельно.
И солнце, в море садясь, руками разводило: а что делать?
- Семинар - дрянь, - с горечью сказал ей я. - Какое он отношение к этой жизни имеет?
- А давай скажем все, что о них думаем, - но через недельку?
- А не забудем?
- А забудем - совсем хорошо! - снова уселась за компьютер.
- На тебя заглядевшись учтиво, застрелился проезжий корнет! - проговорил я и вышел.
Вошел в лифт. Хотел поехать наверх - еще малость семинар послушать. Но тут увидал, вглядевшись, что верхняя кнопка залеплена чем-то белым вроде жвачки. Это она всюду жвачку свою разбрасывает. Во, и у меня на локте! Злобно оторвал - от локтя сначала, потом - от кнопки. Вдарил в кнопку - и полетел! Долго что-то летел. Двери наконец разъехались. И я шагнул - в полную тьму! Обернулся - и сзади уже тьма, двери захлопнулись. Стал руками ловить - и никакой опоры вокруг: ни двери, ни стенки! Где это я? Чье-то сиплое дыхание рядом. Мое? Куда это я взлетел-то? Смерть, что ли, матушка выглядит так? А как же дыхание?.. Прервется сейчас? И точно - получил вдруг из тьмы зверский удар, прямо в лицо. Ах вот как здесь принимают? Махнул во тьму - ну и, естественно, в пустоту - и тут же получил зверский удар в затылок. И упал - видимо, на пол, хотя какая тут терминология, в точности неизвестно.
Недавно же били меня? Но там мне больше понравилось: был какой-то видеоряд, какой-то был смысл, хоть и минимальный! А здесь? Страшно - и все. Но и этого им (кому?) мало показалось, вздрючили на ноги меня, куда-то поволокли. Этот странный бой с невидимками кончился вдруг - передо мною расширился свет... Тоннель, что ли, тот пресловутый? Лифт! Кабина лифта! Что-то родное хоть!
Вбили меня в него, размазали об стенку. Стал я кнопки искать, гляжу - все стенки в крови! Я, что ли, успел так намазать? Или это такой спецлифт? Кнопки вот. Нажал для контраста на самую нижнюю - и по стенке сполз. И вниз рухнул. Разъехалась дверь. Надо подниматься на ноги. Немножко поднялся - и выпал на чью-то белую грудь, в медицинском халате.
Опять я - "самый понятливый"? Но что тут можно понять?
ГЛАВА 8
Открыв глаза, я увидел над собой светящийся череп. Смутно вспомнив происшедшее, я понял, что нахожусь скорей всего в какой-то амбулатории, а светящийся надо мной череп - скорей всего мой, снятый на пленку и подсвеченный изнутри. Некоторое время любовался им и даже восхищался, но потом тревога посетила меня: если его тут повесили - значит, изучали, значит, не все в порядке с ним? После полученных мной в темноте ударов это немудрено. Кстати, кто же мне их нанес? И за какие заслуги? Видно, я вторгся в какую-то область тьмы, в которую не положено вторгаться? Но я же на обыкновенном лифте туда доехал! Отчаяние заполняло меня все больше. Дурак и на лифте заедет на эшафот - был про это фильм, кажется, французский.
И так я лежал в свете своего черепа, довольно мерзкого на просвет, и предавался отчаянию. Больше ничего не разглядывалось в полутьме - мерцал, кажется, какой-то стеклянный шкафчик. Вдруг скрипнула дверь, и я различил приближающийся белый халат, холодные руки на моем лице, потом, тоже холодный, блеск пенсне.
- Кто вы? - поинтересовался я.
- Профессор Мыцин.
- А!
- А вы...
Как бы половчее сказать:
- Я... племяш Зинаиды Ивановны!
- Я так и понял. - Довольно холодный ответ на мое восклицание.
- Вы знаете ее?
- Разумеется. Я ее ученик.
Тут бы и раскрыть всю душу - но он молчал.
- Ну... и как он? - Не утерпев, я кивнул на свой череп.
- Да на удивление хорошо. Никаких существенных изменений. Всего лишь несколько поверхностных гематом. Опорно-двигательный аппарат не поврежден.
- Так это, значит, большая удача? Странные эксперименты тут проводятся у вас!
- Это не у нас.
- Но в вашем же здании!
- Наше здание разнородно, - глухо произнес он весьма загадочную фразу.
- Вот хотелось бы это понять.
- Вот этого как раз не надо вам понимать! Вы что, решили уже все загадки жизни? Тайну человеческой речи? Возможность бесконечной Вселенной? Думайте над этим! И не отвлекайтесь на пустяки.
- Думаете, пора уже... о Вечном?
- Об этом - всегда пора.
- Во всем мне хочется дойти до самой жути!
- Считайте, что вы там уже побывали.
- А где же признание?
- У вас на лице.
- Но за что это мне?
- За наблюдательность.
- Но я даже не знаю, что я... наблюл.
- Думайте о чем-то приятном! А эту загадку оставьте... на конец.
- И как он... близок?
- Все зависит от вас. Второй раз в таком же виде я вас не приму. Там будут недовольны! Почему вы на семинаре не сидите, как все?
Да, умные люди - на семинарах. А я лезу куда-то. Но тем не менее не удержался, спросил:
- А что там у вас наверху? Секция слепых боксеров?
- Ну, угадали примерно. Что в стране есть у нас?
- ...Народ.
- А еще что?
- Руководство? - спросил я.
Он многозначительно молчал.
- Странно они нами руководят!
- Ну почему странно? Как всегда - немножко ограничивают. Лишают кое-каких прав.
- А каких прав там лишают?
- Права видеть.
- Что?
- ...Далее я умолкаю.
- Что там можно увидеть-то?
- Лучше вам этого не видеть. Второй раз, повторяю, я вас уже не приму.
Профессор вышел, но тут же снова заглянул:
- К вам посетитель.
Вошел Крот. Пригляделся в полутьме.
- О! - обрадовался я. - Значит, я не уволен? На больничном?
- Больничные платят тем, кто приносит пользу! - Крот проскрипел. - А вы только проблемы создаете!
- Кому?
- В основном себе.
- А не в основном?
- Мне.
- А еще? Тем? - Я показал вверх. - Повредили свой опорно-двигательный аппарат об меня?
- Вы, наверное, часто через стеклянные стены проходили - с большими потерями для себя?
- Почему? Для стен тоже.
- Луч света в темном царстве? - усмехнулся Крот. - Это Катерина, кажется, из "Грозы"? В Волге утопилась.
- Не, лучом света никогда не был!
- Однако проникли куда не надо! - произнес он.
- Но я абсолютно там ничего не видал. Ей-богу... Только осязал.
- Что осязали - это я вижу. Но больше осязать не хотите?
- А надо? Могу!
Крот покачал головой.
- Оптимизм ваш меня поражает.
- Это не оптимизм. Это мстительность!
- Хотите там... разобраться?
- Может, мне железную маску надеть?
- Плавки тоже железные наденьте. Я вижу, вы добросовестный человек.
- Но раз заплачено - то надо, наверное.
При слове "заплачено" Крот даже смутился - впервые видел его таким. Пришлось выводить его из неловкости.
- Да, заплачено, я имею в виду - здоровьем моим.
- Ну, я надеюсь, - Крот твердо сказал, - что это будет не единственная форма оплаты!
- Да? А что надо делать? - Теперь немножко смутился я.
- Пока - не потерять уже наработанного! - сурово произнес Крот, и мы торжественно посмотрели на череп. - Да-а-а... Наверное, вас там за снайпера приняли.
- ...За снайпера? А в кого там можно стрелять?
- Оттуда много в кого можно стрелять. Потому и окна забиты!
- А-а! Понял наконец! Домик-пряник! "Странное нынче пиво"!
- О чем это вы? - изумленно проговорил Крот.
- Да так. Сложно. Поток ассоциаций. Я, конечно, не снайпер, но сволочь порядочная! Хоть и с некоторым опозданием, но правильно дали мне! Виноват я там.
- Вы, я вижу, одобряете побои? - усмехнулся Крот.
Мы снова посмотрели на череп.
- Сложный вопрос. Побои - да. Но "побойщиков" скорее нет! Боюсь, они точно не понимали, за что бьют!
- А за что?
- Однажды я в домике том... в бутылки вместо пива напбисал!
Крот слегка качнулся на стуле.
- Когда это вы успели?
- А, да еще давно.
- Как давно?
- Лет тридцать назад.
Крот снова качнулся.
- Ну у вас и память! За такой срок давности и убийство прощают.
- Смотря кто. Так что: может, еще разок поднимусь, пожму их честные руки, если, конечно, не повредили их они об меня?
- Боюсь, что если они еще раз вас встретят, то повредят.
- Что?
