женщине, которой никогда и не было, которую – в этом она оказалась права – он для себя выдумал, вылепил по меркам своей фантазии.
Вследствие тех извращенных механизмов нашего мозга, что включаются именно тогда, когда ты, как губка, пропитан злобой, на следующий же день, в тот же час ноги Тони вновь приводят его на Вандомскую площадь под бестрепетный взгляд Наполеона, где он вновь кружит на некотором расстоянии от входа в отель «Ритц». Быть может, он жаждет самобичевания, желает до тошноты наглядеться на счастье Луизы и этого ее любовника, тем самым окончательно погасив тлеющий жар своей влюбленности.
Устроившись на открытой террасе кафе, на этот раз сначала он видит Уолкера, который появляется из дверей «Ритца», а потом проходит несколько метров по тротуару к тому месту, где на некотором отдалении стоит она. Луиза кажется ему сегодня несколько ниже ростом. На ней широкополая соломенная шляпа. Такая же, как у его жены.
– Бог ты мой! О нет! Да это же Консуэло!
Его жена и Уолкер заходят в «Ритц». А он вне себя от злости влетает вслед за ними.
– Консуэло! – не дав себе труда сдерживаться, вскрикивает он. – Что ты здесь делаешь?
– А ты?
Тони секунду колеблется и смотрит в лицо Уолкера, у которого и в самом деле квадратный подбородок. Тот, очевидно, совершенно не понимает, что происходит.
– Я узнала, что ты виделся с Луизой де Вильморен, – яростно бросает ему в лицо Консуэло.
– С Луизой? Да, я видел ее у Легранов, а больше ничего.
– Больше ничего?
– Больше ничего, Консуэло!
– Но ты ведь наверняка хотел, чтобы было что-то еще. Если б она хоть мизинцем тебя поманила, ты бы меня бросил ради нее.
– Консуэло, да ты рехнулась! Ты хочешь обвинить меня, при том что встречаешься в отеле с мужчиной?
– Да.
– Но ты с ним спала?
– Естественно, дорогой.
– Консуэло, ты выставляешь меня на посмешище!
– Но ведь это ты затеял этот разговор в холле «Ритца».
Тони понижает голос:
– Но как же ты можешь так спокойно заявлять мне, что спала с этим журналистом?
Уолкер порывается их оставить.
– Лучше я пойду…
– Вы – оставайтесь на месте.
– Тони, Уолкер не первый попавшийся мужчина… – При этих словах корреспондент довольно приосанивается. – Он любовник Луизы де Вильморен. Ты что, не понимаешь? Я просто продемонстрировала этой дурно воспитанной девчонке, что я тоже могу отбивать у нее мужчин, если захочу.
Две слезинки сбегают по щекам Консуэло. Тони и Уолкер обмениваются растерянным взглядом, который сближает их как братьев. Их способы мыслить гораздо больше похожи друг на друга, чем на таковые у Луизы или Консуэло. В действительности обе они тоже в определенном смысле друг на друга похожи. Тони выжат как лимон.
– Проклятая Лулу, – вздыхает он. – Сломала нам жизнь.
И поворачивается к жене.
– Консуэло, пойдем домой.
– Конечно, Папуас. Прощайте, месье Уолкер. Было очень приятно.
Американец, онемев от изумления, смотрит им вслед – взявшись под руку, они уходят. Он побывал на двух войнах и был свидетелем трех латиноамериканских революций, но ни разу не видал подобного бардака.
Глава 75. Париж, 1935 год
Кромкой вилки Тони отделяет кусочек тортильи на пряных травах. Друзья за столом шумно обсуждают политику, а он искоса поглядывает на двух деревянных китайцев – «двух маго». Один из его приятелей с соседнего столика старается проявить любезность.
– Я тут узнал, что ты работаешь в «Эр Франс». Это же просто замечательно!
Тони поднимает глаза от тортильи и глядит на него. Клермон и в студенческие годы был полноватым, а теперь уже обзавелся вторым подбородком, смахивающим на кашне из мяса. На языке у него уже вертится некое саркастическое замечание, насмешка по поводу такого епископского обличия. И он уверен, что все остальные тоже посмеются над его остротой. Но в последний момент он себя сдерживает.
Вины добряка Клермона здесь нет. Неоткуда ему знать, что при самом плачевном его финансовом положении, когда уже скопился трехмесячный долг за аренду квартиры на улице Шанелей, однажды после обеда к нему нагрянул представитель «Эр Франс», уже бессчетное количество раз отвергнувший его ходатайства о приеме на работу в качестве летчика. Прежде чем перейти к сути дела, чиновник забросал его таким количеством хвалебных слов, что Тони стало понятно, что вслед за этим на него выльют ушат дерьма. Ему предложили работать в «Эр Франс», как он и просил, но… в качестве представителя компании по связям с общественностью!
Но хуже всего не то, что они подтерлись его десятилетним послужным списком и опытом пилота-профессионала. Самое ужасное, что он это предложение принял.
– А правда, что ты летал на этом потрясающем русском чуде техники?
– «Туполев»! – оживляется Тони. – Невероятный аппарат, только слишком большой. Восемьдесят пассажиров вмещает! Можете представить себе это безумие? Теперь все стремятся создавать государственные компании – все больше и больше. И самолеты строить – все больших и больших размеров. Это ошибка: большой самолет не планирует и не летает, он всего лишь прыгает с аэродрома на аэродром, будто камушек с угла на угол катапультой перекидываешь.
И хотя поначалу ему не хотелось писать для газет, в
