комнаты, почти незаметная, если не вглядываться и не знать, что именно искать. Пришлось долго идти сквозь непроходимый подлесок, пока он не достиг дерева и действительно не обнаружил сучок, а на нем – пластиковый пакет с картой местности, ключами от машины, тремястами канадскими долларами и двумястами американскими, а также штукой, которая могла быть только ключом от его оков. Она выглядела несколько иначе, чем инструмент, которым пользовались охранники, но она подошла. Марвин снял оковы и, как неоднократно советовал ему Бликер, тут же защелкнул их снова.
Но он не смог удержаться от того, чтобы не задать ребятам задачку. Он нашел два молодых деревца, стволы которых росли почти вплотную друг к другу и пересекались на уровне бедра, и замкнул оковы на одном из них. Будет выглядеть так, как будто волшебник превратил его в дерево. Мысль о том, какие у них будут лица, когда они зададутся вопросом, что, черт возьми, произошло, ему понравилась.
Потом он забрал все остальное и отправился в путь. Он шел вдоль подъездной дороги поверх гребня горы, через непроходимую каменистую местность, полную расселин и опасных обрывов. Это оказалось чертовски тяжело, и, хотя без штуки на ноге идти было легче, вскоре он был весь в поту и совершенно запыхался. Каждая клеточка его тела умоляла о передышке, но этого в программе не значилось. У него было четыре часа, далеко не так много, как казалось, и у него была самая важная миссия, которая когда-либо предназначалась человеку.
Кандидатура Нельсона Манделы открыла новые горизонты в противостоянии «за» и «против» относительно глобального референдума. Давно уже никто не спорил о том, стоит ли принимать эту инициативу всерьез; дискуссия сосредоточилась на вопросе, нужен ли всемирный спикер и если да, то кто именно.
Популярность южноафриканского президента во всем мире была, как показала реакция на его заявление, просто невероятной. Актеры, писатели, претендовавшие на этот пост, особый посол ООН сэр Питер Устинов, который выставил свою кандидатуру одним из первых, – все они отозвали их, чтобы однозначно встать на сторону Нельсона Манделы. Те публицисты, которые были против референдума и поэтому пытались дискредитировать личность Манделы, оказали своему делу плохую услугу, поскольку подобные вещи население стран третьего мира толковало как расизм. Во многих точках планеты происходили спонтанные демонстрации, а без плакатов с надписью «Нельсона Манделу – в президенты мира» вскоре не обходился уже ни один митинг, даже если собирался он по другому поводу.
Но поднимались и другие голоса. Одна европейская инициативная группа высказалась за кандидатуру чешского президента Вацлава Гавела и, несмотря на его нежелание, собирала подписи.
В США образовалось движение, собиравшееся просить бывшего президента Джимми Картера выставить свою кандидатуру, от чего тот, будучи на шесть лет младше Манделы, отказался со словами: «Не думаю, что на этих выборах белый имеет шансы победить».
В рамках особого выпуска телекомпания Си-эн-эн взяла подробное интервью у директора организации «Мы, народ» Лайонела Хиллмана.
– Мистер Хиллман, – приветствовала журналистка мужчину с рыжевато-коричневыми кудрями, – правда ли, что Каддафи выставил свою кандидатуру?
Хиллман с улыбкой кивнул.
– Если вы следите за нашими публикациями, то должны знать, что это правда. Муаммар аль-Каддафи вчера прислал составленную по всем правилам заявку.
– Это значит, что глава ливийского государства будет в бюллетене?
– Само собой.
Журналистка, темноволосая женщина по имени Дебора Норрис, нахмурила лоб.
– Вы считаете, что это нормально?
Будущий глава всемирной избирательной комиссии счел, что это совершенно нормально.
– Это демократия. Для всех справедливы одни и те же правила. И если вам не нравится кандидат, то не выбирайте его, вот и все.
Мисс Норрис сочла за благо сменить тему.
– Насколько вы уже покрыли карту мира? Китай разрешит голосование, как я слышала. Что насчет Ирака? Кубы? Северной Кореи?
– На Кубе пройдет голосование, это уже ясно. Сначала Кастро был против референдума, поскольку тот был инициирован капиталистом, но после личной беседы с Джоном Фонтанелли дал свое согласие. Ирак, пожалуй, тоже разрешит голосование, впрочем, мы можем наблюдать, что в данный момент на людей оказывают сильное давление, чтобы они не ходили на избирательные участки: тактика запугивания, которую, к сожалению, используют во многих местах, например, в Афганистане или на Гаити.
– А Северная Корея?
– Северная Корея, судя по всему, остается последним изолированным анклавом. Я сожалею об этом, но в данный момент ничего нельзя изменить.
– Многие правительства заявляют, что они не признают всемирного спикера, даже если он и будет избран.
– Что значит «многие»? Почти все, – сказал Хиллман и пожал плечами. – Но я не вижу в этом проблемы. Моя работа состоит в том, чтобы организовать выборы. Остальное приложится.
– Ключевое имя – Джон Фонтанелли. Какая у него роль в организации «Мы, народ»? – задала провокационный вопрос Дебора Норрис.
– Никакой, – резко ответил Хиллман. – Он гражданин Земли и обладает одним голосом, как и все другие.
– Но он дал деньги, с помощью которых вы работаете.
– Конечно, но вложить деньги – значит попрощаться с ними. Кстати, я не знал, что в нашей организации у кого-то могут быть какие-то особые права. Мы все едим в одной и той же столовой, ходим в те же самые туалеты, и наш статут может изменить только всемирный спикер и лишь после решения народа.
Она с довольным видом кивнула.
– Какова будет процедура? Сколько туров предполагается?
– Два. В первом туре будут предложены все существующие кандидаты, второй тур станет решающим для двух кандидатов, набравших наибольшее количество голосов.
– Кого вы ожидаете увидеть в финале?
Хиллман склонил голову набок.
– Официально я не имею мнения на этот счет.
– А неофициально?
– Неофициально я ожидаю, что будет выбор между кандидатурой Манделы и отказом от выбора.
– То есть возможностью проголосовать против существования всемирного спикера?
– Вот именно.
– Какой результат вам хотелось бы видеть?
На лице Лайонела Хиллмана появилась мудрая улыбка.
– Чтобы в выборах приняли участие более семидесяти процентов населения планеты.
– И что вы будете делать, если победит отказ от выборов?
– То же, что предполагается в любом другом случае: проведем еще одни выборы через четыре года.
– У нас уже есть президент мира, – сказал Малькольм Маккейн в телевизионном интервью. – Вы все его знаете; его зовут Джон Сальваторе Фонтанелли. Разве это не очевидно? Повсюду на планете происходит то, чего хочет он. Случайно он захотел, чтобы были оборудованы избирательные участки, потому что он вбил себе в голову утопичную идею. Но несмотря на то, что каждому должно быть ясно, насколько все это глупо, его все равно слушаются.
Маккейн был первым, кто пошел в атаку на план Фонтанелли. В объявлениях, на плакатах, в рекламе, оплачиваемой фирмой «Моррис-Кэпстоун», на это начинание нападали, его высмеивали. В Европе его пропагандисты во время интеллектуальных ток-шоу рассуждали так: хотя в идее мирового правительства, конечно же, есть своя доля «шарма», для первого шага еще слишком рано. В еженедельных газетах они расписывали, как миллиард индийцев и миллиард китайцев в будущем получат право определять судьбы европейцев. В Израиле в радиорекламах предупреждали о том, что нельзя давать арабам ни малейшего шанса участвовать в радостях и горестях иудейского государства, в то время как оплаченные особые выпуски передач арабского телевидения объясняли, что сказать «да» плану Фонтанелли означает открыть двери коррумпированному, морально разложившемуся Западу. В Соединенных Штатах газетные объявления на всю страницу и минутные рекламы в самое дорогое эфирное время кричали:
– Американский президент – самый могущественный человек в мире. Нет никакой причины ничего менять!
А на автомобилях появились наклейки, где поверх логотипа организации «Мы, народ» похожим шрифтом было написано: «Just ignore!» [102]
Посол ООН в Соединенных Штатах раскритиковал решение Кофи Аннана поддержать запланированный «триллионером» референдум необычайно резкими словами. В хорошо информированных кругах после этого стали полагать, что дни генерального секретаря сочтены.
Марвин остановился на засыпанной гравием обочине и посмотрел на мотель издалека. Вырезанный из ствола дерева медведь гризли перед входом, два ряда длинных одноэтажных построек, выкрашенные желтым стены – описание соответствовало действительности. Судя по припаркованным автомобилям, сданы были только два номера, и в одну из двух машин, старый «форд пикап», двое кряжистых мужчин, похожих на путешествующих лесорубов, снова складывали багаж.
Он опять завел мотор и проехал оставшийся отрезок до стоянки мотеля. За стойкой администратора сидел неопрятного вида мужчина со странным лицом без подбородка и конским хвостом; он с невеселым видом произвел процедуру регистрации.
