неожиданная ломка их планов! Впрочем, Сашка всегда мечтал о морском флоте: посмотрел бы страны. А почему нет? Он – уважаемый строитель на известной стройке, значит, имеет право попросить в военкомате о направлении его на военный флот. Пусть позвонят начальнику строительства и спросят о нём. Нарядившись в новый костюм, Сашка пришёл в военкомат. Принял его подполковник. Выслушал и стал смотреть документы.
– Значит, паспорт выдан по справке об освобождении? – презрительно глянул он на Сашку.
– Да…
– Так что ты хочешь? Такие субчики морскому флоту противопоказаны. Впрочем, можешь рассчитывать на стройбат. Иди, время не отнимай!
И потопал Сашка из военкомата в своём новом костюме, неся в душе желание втоптать его в грязь, чтобы не обманывал людей его нарядностью. Прошлое не прикрыть ему никакой дорогой материей. А ведь только час назад казалось, что он всеми уважаем… Нет, не вырвать из души ему глубокую занозу, вокруг которой гной, который будет постоянно заражать его.
Не хотелось идти домой. Может, к Вадику, попросить травки, без которой тот не живёт? Нужно забыться, или, наоборот, вспомнить, кто есть он. Бывший зэк, проклятый матерью, не помнящий отца. А ещё вообразил что-то, о чём-то размечтался. Вдруг вздохнул Сашка легко, и глянул весело. «Эй, Сашка, твой путь другой – угарный, твои друзья – преступники!» Он бодро пошёл навстречу знакомому очертанию – страшному и манящему.
– Саша, куда бежишь? – откуда-то её голос.
Идёт жена, улыбкой сияет, обнимает, в глаза смотрит:
– Чего пасмурный? Или не пообещали от меня отослать на целых три года?
Он прижался к ней, и они стояли долго в молчании, слёзы блеснули у него на глазах.
– Да что с тобой? – улыбка пропала у неё, голос тревожный. – Не из-за морфлота же так расстроился?
– Ты помнишь, – голос его задрожал, – как меня майор облаял, заключение припомнил? И сегодня, в военкомате, на меня смотрели, как на преступника. Морфлот мне заказан, и я не знаю, что мне ещё заказано, но понял одно, что от прошлой грязи мне не отмыться… Никогда! – Последнее слово он выкрикнул.
Некоторое время они шли, молча, и у него возникла мысль, что ей ответить ему нечем, значит, всё так и есть, даже любимый человек не найдёт слов, опровергающих его думы.
Но Люба заговорила:
– Саша, ты делаешь почему-то выводы после встреч с нехорошими людьми и забываешь делать их, встречаясь с другими. Молчи, меня послушай. Кто на стройке считает тебя таким, как ты сказал? А? Степанов? Да он ещё больше тебя уважает за то, что ты стал человеком вопреки прошлому. Разве не так? – Люба остановилась.
Она нашла правильные слова. Сашка почувствовал, что они смывают с него что-то липкое, тёмное. Махнув рукой, он повеселевшим голосом предложил:
– Пошли, купим бутылку вина, нет, лучше водки, напиться хочу.
Вечер провели они вдвоём, обставив стол выпивкой и закусками. По-новому он посмотрел на жену, думая, что, если бы не она, сорвался бы.
Пустыми оказались волненья супругов по поводу армии: медкомиссия его забраковала. Бесследным не осталось падение в детстве с лестницы – сломанная нога всё-таки срослась не идеально. Кроме того, обнаружилась болячка в сердце: не прошли, видно, даром мытарства.
Жизнь семьи вошла в колею: работа на стройке днём, строительство своей квартиры по вечерам. А ночью … О, ночью молодым хватало сил на жаркие ласки. И, когда он ещё раз затронул тему переезда на Север, хотя бы временно, для заработков, Люба возмутилась:
– Чем плохо тебе тут? Мы с тобой – уважаемые люди на стройке. Неплохо зарабатываем. А на Севере – ещё неизвестно. Я – кандидат в члены партии. Ты поступишь в вечернюю школу. Закончишь – пойдёшь в техникум. Ещё начальником будешь. Так что выкинь из головы эти мысли.
Убедила. И правда, зачем дёргаться? – ведь всё отлично. Только одно крутилось: хотелось покинуть город, откуда ушёл за решётку, забыть всё. Понимал, что ничего нет хорошего, когда под боком старые приятели, с которыми, нет-нет, да и приходилось встречаться по дороге в новую жизнь.
И как-то они уговорили его посидеть с ними в хате. В пьяной компании вспомнили молодость, и впервые он не ночевал дома, чем довёл Любу до расстройства, и, что совсем плохо, совершил прогул на работе. Прогул замяли, портить не стали честно заработанный авторитет, но по настроению Любы проехал дорожный каток, она двое суток молчала, а на третьи сказала:
– Саша, ты прав: чего сидеть на копейках, а давай поедем на твой Север.
Самолёт приземлился в Туруханске. Поёживаясь в летнем пальто, продуваемом ветром, Сашка отправился в привокзальный буфет: хотелось перекусить. Любу он попросил побыть на месте – нужно было остаться одному, так как последние события перед их отлётом, располагали к этому. События касались его и Любы. А случилось вот что. Он поехал в тюрьму, попрощаться с Вовкой и подкормить его. Но Вовку, оказывается, отправили в Свердловскую область. Это первая новость. Ну а вторая – возвращаясь, он столкнулся с девушкой, работавшей в Любиной бригаде и, как уже примечал, ему симпатизировавшей: то нежно шепнёт, то внимательно глянет. Она остановила Сашку и, потупившись, сказала:
– Жаль, что уезжаешь. Но, как раз, поэтому не могу я не сказать тебе: не верь Любке. Ты не знаешь, что до тебя она была той ещё звёздочкой, перебрала пол воинской части. Вся бригада знает. Молчали, когда она окручивала тебя, потому что работу терять не хотели. Так что знай: она долго не продержится, покажет себя. А я бы тебя дождалась, только бы глаза открыл. Помни, – она на плечо ему положила ладонь, – я тебя жду. – Приблизившись, она чмокнула его в губы. Потом оттолкнула и, резко повернувшись, удалилась.
Об этом и хотел подумать Сашка в одиночестве: последние хлопотные дни не давали на это ни минуты. «О Вовке-то что думать? Жаль, конечно, брата – даже передачи некому будет принести, но тут ничего уж не поделать. А вот насчёт Любы… Но ведь и у него до неё были…. Каркает её подруга, ревнует, потому и облила грязью. Он ничего пока не замечал. Когда-то было много? Так молодая и горячая. Искала. Вот такого, как я». Последнюю мысль он сопроводил усмешкой. Прокрутив, таким образом, то, что нужно было, чтобы обрести покой, он купил продукты и вернулся к Любе. Но осадок в душе всё же остался.
Последнее приземление, и вот он, Север. Снег и холодный ветер. Закоченели оба, пока добрались до электрички. В кармане у Сашки адрес тётки Полины. Интересное название
