процессе раздевания подруга моя бормотала: «Всегда вам, парням, надо это». Мне бы промолчать, а я сглупа брякнул: «Да ладно, чего там, не в первый раз». Услышав сие, подруга моя вскочила, схватила одежонку, которую я успел с неё стащить, выдернула из-под меня свою телогреечку и умчалась в лес. Огорчённый таким бездушным поведением, я прилёг на телогреечку и стал любоваться звёздным небом. Спешить мне было некуда, надо было дать время Коляну. Настроение в целом было у меня благодушное, неудача моя любовная меня как-то не шибко огорчила, вообще по жизни успехи на любовном меня радовали и как-то воодушевляли, но неудачи никогда не огорчали. Лежал, глядел в небо, наблюдая как звёзды крутятся на небосклоне.
Проснулся я от того, что изрядно подмёрз, вскочил, натянул телогрейку и задвинул в наш лагерь. Забрался в нашу палаточку, народ дружно посапывал. Спальный мешок был у нас один на двоих и, не заморачиваясь, в трениках и свитере нырнул в него. Подружка моя проснулась, и сердито зашептала мне: «Ты где болтаешься? Я тебя уже ждать заманалась, замёрзла вся». Я понял, что гроза уже утихла, приобнял её и обнаружил, что на подруге моей из одежды только свитер домашней вязки, который она попросила у меня перед походом. Согрелись мы быстро.
На девятое мая мы отправились в поход на Пестовское водохранилище, в поход пошли все девчонки из нашей компании, и подруг наших с Колькой из техникума не взяли. Запретили нам их брать наши дворовые красавицы, Танюха заявила: «Обойдётесь, хватит вам и нас», – что поделаешь, они пользовались авторитетом и уважением. Жара стояла под тридцать градусов, но купались только парни, вода была ещё ледяная, было весело. Сварили на костре ведро картошки, заправили её тушёнкой, почистили, помыли репчатого лука, настрогали сала, накромсали черняшки, разлили водочки ребятам, девчонкам винца, чего ещё желать? За зиму Валька Синицын сварил у себя на почтовом ящике пятилитровую канистру из нержавейки и как-то умудрился вынести её с производства. Это здорово облегчало наши рюкзаки, мы заливали водку в канистру прямо в магазине, но и облегчило борьбу с нашим пьянством наших подруг. После того как мы осилили половину канистры – а чего нам будет на свежем воздухе? – две эти заразы, Танька с Людкой, спрятали канистру под ёлкой. Ответ на наши уговоры вернуть водку народу был один: «Вам уже хватит». Ну и что ты с ними поделаешь? Ничего с ними не сделаешь.
Вечера весенние и летние длинные, ночи короткие, одному как-то скучно, даже в большой компании, а нас было человек четырнадцать, и я потихоньку подкатил к Людке, Людмиле Александрович. Я запомнил, что на проводах у Зимы она сказала, что ждать его не будет. Значит, девушка свободна. Поползновения мои она приняла благосклонно, но с некоторым холодом, и сразу дала понять, что она не готова к быстрому развитию отношений, в те годы это было обычной практикой, большинство девушек так себя вели, ужасно были недемократичные нравы.
На второй день перед обедом наши подруги пошли за канистрой, но, увы, не нашли. Пришли с огорчёнными лицами, говорят, ребят, место знаем, но канистру найти не можем. Двинулись на поиски все, показали нам поляну с небольшим уклоном, на которой росло полтора-два десятка невысоких ёлочек, под одной из них должна быть канистра, просмотрели все – канистры нет. Может быть, не здесь? Здесь, точно. Искали все часа полтора, не нашли, развернулись и ушли. Я остался, думаю, надо придумать какой-то метод поиска, ёлки настолько густые внизу, что надо перебирать каждую ветку. Не придумал ничего, спустился пониже, к самому краю поляны, и стал просто обходить каждую ёлку кругом, тупо придавливая ветки к земле. Где-то на пятой ёлке услышал характерный шуршащий звук ветки по пустому металлическому предмету. Отодвинул ветки, гляжу: лежит, родимая, у самого корня в каком-то естественном углублении. Спрятал за спину, поднимаюсь к костру, все сидят молча, парни мрачно трескают картошку с тушёнкой. Девки тоже надутые, обиженные на всех парней, подумаешь, тоже горе – водку потеряли. Спрашиваю: «Никто не желает выпить?» Пацаны глядят на меня с раздражением, вот ещё клоун приплёлся, на нерву давит, молчат. Я говорю: «Ну если никто не хочет, я один». Беру кружку, достаю из-за спины канистру и начинаю откручивать крышку. Что тут началось, столько радости.
И что они нашли в этой водке?
Где-то летом решили с Коляном встретиться с подругами из Андреевского техникума, мне ещё надо было забрать у своей пассии свитер, мать потребовала предъявить или объяснить причину пропажи. Пришли, вызвали на разговор, но разговора не получилось. Колькина была на нерве и вместо беседы влепила ему оплеуху, после чего убежала в общагу, моя поначалу язвила, а увидев, какой оборот принял разговор Коляна и её подруги, плюнула мне в физиономию и убежала вслед за ней. Мы глянули друг на друга, не понимая, что происходит, потом я говорю: «Пойду свитер свой заберу», – номер комнаты я знал. Колька сказал: «Пошли вместе». Вошли в здание, на вахте вместо вахтёрши сидела какая-то молодая деваха. «Вы куда?» – «Туда». Не обращая никакого внимания на её вопли, двинулись по лестнице вверх, студентки стали разбегаться как ошпаренные, как с ума сбрендили, нужны они нам, захлопали закрываемые двери. Кто-то закричал: «Вызывай милицию». Мы ходили по второму этажу, заглядывали в комнаты, почти все были пустыми, лето. Услышали характерный звук милицейского «Урала», подойдя к окну, увидели, что к зданию подъехал милицейский мотоцикл с коляской, поняли: по нашу душу. Стало понятно: в тюрьму не посадят, как бы не за что, но по печени настучат в воспитательных целях, и по приводу огребём. Решили отложить встречи на потом. Пришлось чуть-чуть пробежаться к двери на противоположном конце коридора, оказалось, что это кабинет директора общежития, вошли, директора не было на месте, открыли окно и сиганули со второго этажа вниз. По счастью, внизу был газон. Дальше бегом до забора, перелезли через него и пошли к себе, в восемьдесят девятый. Через пару недель подруга моя из техникума позвонила мне и предложила встретиться на трамвайной остановке напротив метро. Я пришёл, ждал минут десять, стоял, оглядывался по сторонам. Подъехал трамвай, меня окликнули, увидел её, стоящую на ступеньках трамвая, подошёл, поздоровался, она, не отвечая, спустилась ещё на одну ступеньку, протянула мне свитер и вернулась в трамвай, двери закрылись. Больше я её не видел.
Через месяц мы с Коляном изрядно выпили, разговорились, вспомнили наших подруг из техникума, и нам захотелось выяснить, почему вдруг наши отношения прекратились одномоментно. Был двенадцатый час, но что до этого
