французского генерала Марселлена Марбо)
«Бесстрашный, ранимый, мощный, поразительный, взволнованный – как всегда, когда пишешь».
«Место между подбородком и шеей самое удачное, чтобы вонзить нож. Поднять подбородок и воткнуть нож в напряженные мышцы. Впрочем, удачным это место наверняка только кажется. Не нужно ждать, что оттуда потоками хлынет кровь и с хрустом разорвутся сплетения сухожилий и хрящей, наподобие тех, какие есть в бедрах жареной индейки». (Заметка относится к периоду, когда Кафка планировал написать детективный роман.)
«Возвращение Наполеона на поле Бородинской битвы. Сражение на юго-востоке от Москвы не состоится. Войска растянулись. Остатки оружия и скарба. Несмотря на то, что с момента окончания сражения прошло совсем мало времени, поле боя выглядит иначе, чем в вечер битвы. Раненых солдат разместили в монастыре. После отвода войск лазарет взорвут».
«Многие погибли, на мостах через Неман у Пилони сотни мертвецов с разорванными животами».
(Из записок 1915 г.)
«Является ли Бог театральной триумфальной колесницей, которую с неимоверными усилиями и отчаянием рабочий за канаты тянет на сцену?»
«Фанфары пустоты».
«Полководец стоял у окна полуразрушенной избы и широко раскрытыми глазами, не моргая, смотрел на марширующие по снегу в тусклом лунном свете ряды войск».
«…Даже если бы я был чем‐то бесконечно большим, чем я есть, я был бы только посланником жизни и, если бы я не был уже с ним связан, нас связала бы моя миссия».
«Это было время последних крупных сражений американского правительства против индейцев. Фортом, находившимся глубже всего на индейской территории – и самым укрепленным – командовал генерал Самсон…»
«“Генерал Самсон!” – крикнул я и отшатнулся. Кто‐то вышел из высоких зарослей – это был он. “Тихо!” – сказал он и указал на то, что происходило за его спиной. По его следу шли десять человек».
(Из прикрепленного к заметкам о Наполеоне черновика второго американского романа, предназначенного для публикации в одной пражской газете.)
Император находился в нерешительности
Нерешительность всё возрастала. А как сказать «нерешительность» в сравнительной степени? ОТЧАЯНИЕ. Вначале, летом, его взору предстала незнакомая, почти пустая земля. В превосходной степени нерешительность звучит так: ПАРАЛИЧ. Осенью окружающий ландшафт наполнил души гренадеров безысходностью, эти места стали влиять и на расположение духа императора. Хотя кавалеристы, памятуя о парадных выездках и былых победах, пытались имитировать воодушевление. Овса на прокорм шатающихся от голода лошадей не хватало. Его было недостаточно для того, чтобы идти в глубь страны, о которой конники не хотели ничего знать.
«Можно ли подготовиться к жизни так, как гимнаст готовится к стойке на руках?»
Гимнаст натирает руки и ладони порошком. Затем делает несколько попыток встать на руки, выпрямив ноги. Паузы между этими попытками всё короче. В конце концов, ловкий гимнаст «встает» с прямой, словно линейка, спиной, с вытянутыми вверх, словно ветви деревьев, ногами. Он находится в такой позе продолжительное время, без зрителей, просто ради тренировки. Он знает, что может снова встать в эту неестественную позу в любой момент своей жизни, если его попросят, без всякой особой необходимости. Гимнаст владеет этим искусством ради искусства. Однако ему никогда не дадут награды за то, что он довел до совершенства навык управления своим телом.
Отчаявшийся в зимней пустыне
Позже, оставляя Москву, император, уже не настолько самонадеянный, как прежде, попытался объявить царской армии сражение на востоке от города. А затем – возможно, потому, что уже сам не верил в серьезность своего намерения, – повернул на Париж по той же ВОЕННОЙ ДОРОГЕ, по которой продвигался в глубь России (и вокруг которой всё было опустошено во время его наступления). Его нерешительность и отчаяние, охватившие теперь и армию, усилились настолько, что император уже не ИСПЫТЫВАЛ ИНТЕРЕСА К СОБСТВЕННЫМ ДЕЙСТВИЯМ. Подобная отрицательная харизма передается войскам в мгновение ока. Армия недовольных тянулась сквозь русскую зиму.
С какой стороны пришла зима? Зима родилась из времени, впустую растраченного летом. Перспектива и следующей зимой отправляться в поход, чтобы завоевать российские просторы – набело переписывать победу, – его не радовала. Да и что завоевывать? Ни один из захватчиков, судя по всему, не хотел бы владеть землей вдоль дорог, по которым они шли.
ТЯЖЕСТЬ, где‐то внутри, за ребрами. Наполеона тянуло в низины. Но что конкретно означало слово «низина»? По отношению к Смоленскому тракту? Где горы? На всем пути от низин Голландии через Западную Пруссию, Польшу и Беларусь до Подмосковья не встречалось ни одного холма выше 30 метров. Мотивация с вершин упала в пропасть (поэтому «в низину»). Значительным было и число трудностей, которые еще только предстояло преодолеть. Всё это замедляло и шаги, и мысли, и слова. Императору оставалось только хрипеть, как при простуде.
Отчаяние вызвано осознанием того, что все жертвы последних шести месяцев были напрасны. Отсюда СТРАСТНОЕ ЖЕЛАНИЕ ТРОФЕЕВ. Перевозка награбленного замедлила поход. Человек всегда должен что‐то тащить за собой: надежду, задание, добычу.
300 понтонеров генерала Эбле возводят переправу через Березину, по которой спасется французская армия. Технически подкованные патриоты. Врачи готовятся выполнять свои обязанности. Император обозначил, где строить переправу через реку. Противник не ожидает, что реку будут переходить именно в этом месте. Таким образом, понтонеры выигрывают время: ночь, день и еще одну ночь. На больших кострах рядом с аккуратно сложенными инструментами варят пунш. Солдаты, строящие понтоны, залиты пуншем по шею (врач видит человека как поддерживающийся скелетом сосуд, наполненный определенным количеством горячей жидкости, которая предотвращает переохлаждение). Они заходят в воду сначала по бедра, потом по ключицы. Они забивают сваи, тащат материалы, закрепляют части понтонов. Человек не может выдержать в ледяной воде больше десяти минут. Врачи и офицеры кричат понтонерам в рупоры: контролируют самоотверженность патриотов. Смятение чувств у солдат, экзальтация, самозабвение, столь важное для подобной миссии. Из-за которого все и погибнут.
«Патриотическое возбуждение»
Генерал Эбле, сам по шею в воде, позже дойдет до Кёнигсберга; он переживет своих солдат на пару недель; умрет, обмороженный, изможденный своим предприятием. Тело ничего не прощает [4].
Во второй половине следующего дня 2‐й корпус и гвардия императора смогли переправиться через реку. Мост проложен по болотистой, сверху уже замерзшей, почве, затем пересекает саму реку. Ужасные картины, репродукции которых потом еще долго будоражили фантазии европейцев, были сфабрикованы издателями книг и
