входная дверь в дом Такеров распахивается. В проеме появляется мой отец, а за ним – Леон со своей мамой. Леон машет мне рукой, и я слабо взмахиваю в ответ. Мои щеки вспыхивают от румянца. Я отхожу от фургона, направляясь к отцу, но напоследок поворачиваюсь к Киаре.
– Спасибо за… ну, вы понимаете. Надеюсь, вы найдете интересную историю.
– Думаю, кое-что я уже нашла. – Киара ухмыляется, медленно переводя взгляд с меня на Леона и обратно. – Но посмотрим, чем она закончится.
– Ну что, едем домой? – спрашивает папа. Он явно не чувствует паров шампанского в моем дыхании и не замечает мутного взгляда, я мысленно благодарю за это Киару.
Пожав плечами, я запрокидываю голову. Свет от уличных фонарей довольно тусклый, поэтому кажется, что видны все звезды. Уж точно в тысячи раз больше, чем в Бруклине. Папа поднимает глаза к небу, следя за моим взглядом, и тяжело вздыхает.
– Пойдем пешком, – предлагаю я. – Машину заберем потом, в выходные. Расскажешь, что это за созвездия, а то я их давно уже не видел.
Отец обнимает меня за плечи, и я чую исходящий от него запах шампанского. Я знаю, он не так уж и пьян – честно говоря, я никогда еще не видел папу сильно подшофе. Но настроение у него приподнятое, как и у меня, и это напоминает мне о необходимости дышать в сторону, поскольку отец явно будет не в восторге, если узнает, что я тайком напился в первую же неделю пребывания в Клир-Лэйк, а возможности жевательной резинки всё же не безграничны.
– Что ж, давай начнем. Видишь ту группу звезд, похожую на сковородку?
– Я знаю Большую Медведицу, пап, – смеюсь я.
– А что насчет вон тех? Пять звезд, похожих на букву W?
– Кассио… что-то там такое, да?
Он утвердительно хмыкает.
– Это Кассиопея, и в ней гораздо больше звезд. Хотя большую их часть сейчас не видно. А если ты посмотришь на фигуру в форме пятиугольника рядом с ней, то это ее муж, Кефей.
– А есть созвездие Орфея? – спрашиваю я.
– Вроде того. – Он смотрит на меня и улыбается. – Вон там находится созвездие Лиры. Но оно такое крошечное, что его почти не видно. Оно может поведать историю Орфея и Эвридики.
– И какую же?..
– Тебе вкратце рассказать? Эвридика умирает, Орфей берет свою волшебную лиру и отправляется в подземное царство, чтобы спасти ее. Он играет на лире для Аида, который обещает вернуть Эвридику при одном условии: та пойдет за ним следом в мир живых, но если он повернется, чтобы взглянуть на нее, она исчезнет навсегда.
– И как все закончилось? – интересуюсь я.
– Плохо, – качает головой отец. – А мы получили хорошее название для проекта. Орфей, сын Аполлона. История о доверии и движении вперед. Думаю, это разумно.
Мы идем дальше, и папа рассказывает обо всех известных ему созвездиях. И даже признаётся, что читать звездную карту ему не так легко, как прежде. Но я все равно наслаждаюсь прогулкой.
– Все астронавты такие приветливые, – говорит он. – И сотрудники НАСА тоже. Они посмотрели твой стрим и все время спрашивали о тебе. Чего не скажешь о Джоше Фэрроу – о-о-о, до чего же он бесится.
– Cлушай, мне очень жаль. Я не думал…
– Да брось. НАСА понравилось. Они хотели бы, чтобы этот материал стал популярным, особенно среди подростков твоего возраста. Так что продолжай вести свои стримы, у тебя это выходит лучше, чем у нас, стариков.
Мои щеки краснеют, и на этот раз совсем не из-за шампанского.
– Правда? Даже не знаю, хочу ли я все освещать. Космос – твой конек. Все так странно. И, пожалуйста, никогда больше не называй себя стариком.
Я думал, с моих плеч снимут часть свалившегося груза – это означало бы, что я не доставил всем серьезных неприятностей, – но похоже, что вес поменяли на еще больший. НАСА хочет, чтобы я освещал ход их миссии, даже если «Стар-Вотч» в ярости?
Мою грудь распирает от радости и тревоги одновременно. С одной стороны, мне плевать на эту дрянную телесеть с их шоу, так что позлить их – даже весело. А с другой, получается, что мой контент будет контролировать НАСА?
– Донна сказала, ты в любое время можешь проехаться по их объектам. Посмотреть шаттлы, например. Может быть, однажды я смогу взять тебя с собой на работу. О, вот ее визитка.
Отец протягивает мне визитку. Да уж, легче не становится. Когда я сюда переехал, то думал, что мне нужно будет лишь привыкнуть к новой школе, на год залечь на дно и найти способ вернуться в Нью-Йорк, чтобы начать новую жизнь с Деб. А в итоге выясняется, что уже в первую неделю мне предстоит разобраться с новой влюбленностью (и тем багажом, который идет в нагрузку), с рассерженной лучшей подругой (и багажом ее проблем), а теперь к этому добавляется давление со стороны НАСА вкупе с гневом «Стар-Вотч» (какой бы багаж они для меня ни приготовили).
Мне противна мысль, что мой контент будут контролировать, но в глубине души хочу помочь НАСА. Чтобы по-настоящему насолить «Стар-Вотч». Это самая важная история, которая происходит сейчас в Америке, и я получил место в первом ряду. Раз уж стажировка в «Баззфид» накрылась медным тазом и других вариантов у меня нет, я чувствую острую необходимость сделать что-то, что позволит мне вернуть контроль над своей жизнью.
Визитка в руке кажется мне именно такой возможностью. И я ее не упущу.
Глава 10
Я просыпаюсь под щебет птиц за окном и, еще даже не стащив с лица одеяло, всеми органами чувств ощущаю палящее солнце Техаса. Летняя жара вползает в комнату, кондиционер не справляется. Тепло разливается по моей кровати. Окно закрыто, но запах скошенной травы и сырости все равно проникает внутрь.
После спокойных выходных, когда я занимался распаковкой наших вещей, покупками еды и тщательно анализировал каждое полученное от Леона сообщение, наступило утро понедельника. У отца сегодня первый рабочий день на новом поприще. И судя по тому, как беспокойно он вышагивает по гостиной, он нервничает.
– О, ты уже встал! Отлично, – радостно говорит папа, когда я выхожу из своей комнаты. – Перегони домой нашу машину. Зря мы оставили ее у Такеров на все выходные. Мама занята рабочими звонками, мне нужно заполнить документы и к полудню быть на работе, а я что-то никак не раскачаюсь. Нельзя опаздывать в первый же день.
Получив мое согласие, он уходит, а я заскакиваю под душ и начинаю готовиться к новому дню. В крови бурлит тревога, и я не могу так просто от нее отмахнуться. Интересно: может, я веду себя как мама, так же нервничаю в новых ситуациях?
В утреннем распорядке есть нечто успокаивающее. Пробуждение, вода, общение с родными. Душ такой горячий, что обжигает кожу – да, я знаю, это плохо на ней сказывается, но таков мой крест. Затем в дело идет скраб
