изгоем. А учительница наказывает ее, а не тех, кто дразнит Лале.
– Ты прав. – Мама поджала губы. – Но я не знаю, что делать. Завтра у меня встреча с клиентом. С Лале пойдет бабушка.
Я представил, как Мелани Келлнер будет объяснять учительнице Лале, что расизм – это плохо.
Вспомнил, что ни один из моих учителей так и не понял, в чем проблема. И не попытался защитить меня от травли.
– Может, мне с ними пойти?
– Ты не обязан, милый. Разве у тебя нет завтра тренировки?
– Тренер Бентли поймет, – сказал я. – И я хочу пойти. Правда. Только я знаю, что это такое.
Мама взъерошила мне волосы.
– Тебе в школе тоже приходилось несладко?
– Иногда. – Я промолчал о том, что, по сути, мало что изменилось. – Некоторым просто не нравятся персы. И любые выходцы с Ближнего Востока.
– Мне жаль.
– Ты ни в чем не виновата.
Мама отвернулась к окну и заговорила, не переставая в задумчивости перебирать мои кудряшки:
– Знаешь, когда я только приехала в Америку, про меня тоже говорили всякое. Особенно после событий 11 сентября. Наверное, со временем я просто к этому привыкла. Изо всех сил изображала из себя белую. Вот почему я не учила тебя фарси, хотя стоило бы.
Это я слышал и раньше: мама не хотела, чтобы я отличался от других детей.
– Я хотела сменить имя на Шэрон, потому что мои профессора не могли выговорить Ширин.
– Шэрон Бахрами?
Мама фыркнула.
– Это продолжалось две недели, пока твой папа меня не отговорил. – Мама улыбнулась, накрутила прядь моих волос на палец и отпустила, чтобы полюбоваться на получившийся завиток. А потом погладила меня по щеке. – Возможно, мне стоило лучше стараться, чтобы подготовить тебя и твою сестру. Но никому не хочется думать, что их детей в школе будут обзывать террористами. И что они не смогут их защитить.
– Меня защищать не нужно, мам.
Мама наклонила мою голову, чтобы поцеловать в лоб.
– Нужно, – сказала она. – Всегда.
– Тогда, – я сглотнул, – я должен защищать Лале.
Мама ответила на мои слова грустной улыбкой.
Я прежде не замечал мелких морщин в уголках ее глаз.
– Ты хороший брат.
– Спасибо.
Губка Боб Квадратные штаны
У начальной школы Райзин Хилл – «Высокий холм» – было совершенно неподходящее название, поскольку она располагалась как раз в долине между двумя холмами, ни один из которых не назывался Райзин Хилл. Насколько я знал, они вообще никак не назывались.
Сама школа была новой – ее построили, когда Лале пошла в первый класс. На фасаде из переработанных пиломатериалов блестели бесконечные ряды окон, на крыше стояли солнечные батареи. Кроме того, школа была оснащена геотермальной системой отопления.
Когда бабушка поставила бабулину «камри» на парковочное место для посетителей, на остальной парковке еще было не протолкнуться.
Лале беспокойно заерзала на заднем сиденье.
– Опаздываем, – недовольно щелкнула языком бабушка. – Надо поторопиться.
Учительница назначила нам встречу на пять часов.
У нас оставалось в запасе еще пять минут.
Мелани Келлнер была свойственна нездоровая тяга везде приходить заранее.
Я открыл пассажирскую дверь и хотел взять Лале за руку, но она мотнула головой, спрятала руки в карманы куртки и, нахохлившись, зашагала впереди нас.
Внутри школы Райзин Хилл все было маленьким: знаки на стенах висели ниже, коридоры были у´же, а чтобы попить из фонтанчика, мне пришлось бы встать на колени.
Неужели в моей начальной школе все было так же?
Нас встретил приветливый белый мужчина в галстуке-бабочке и с очками в толстой оправе.
– Вы приехали поговорить с учителем? – спросил он. Голос у него был мягким, и что-то в интонациях натолкнуло меня на мысль, что он не гетеро.
Да, иногда я сомневался в ориентации окружающих и воображал, что они тоже квиры. Наверное, мне просто нравилось думать, что на самом деле нас больше, чем кажется.
Интересно, а другие тоже так делают?
Например, мои бабушки?
– Мы записаны к мисс Хоун, – сказала бабушка, словно речь шла о визите к врачу.
– Ну конечно. – Парень в галстуке-бабочке взял у бабушки ее водительское удостоверение, у меня – школьную карточку и положил их в сканер, чтобы выписать нам гостевые пропуска. – Вот, пожалуйста.
Он посмотрел на Лале:
– Проводишь их в свой класс, Лала?
Я мигом ощетинился. Он произнес имя моей сестры так, словно оно рифмовалось с халой [12].
Лале молча кивнула, но я не сдержался:
– Правильно – Лале.
Парень моргнул.
– О. Простите. Лале.
– Да.
– Спасибо. Я запомню.
– Отлично.
Я улыбнулся ему, не разжимая губ, и направился за Лале в ее класс.
Классная комната мисс Хоун была сущим кошмаром.
Вот какое дело: я никогда не понимал, в чем смысл мультсериала «Губка Боб Квадратные Штаны».
Я не смотрел его в детстве. Если верить папе, я начинал плакать всякий раз, когда его показывали по телевизору, и приходилось переключать канал.
Честно говоря, он до сих пор меня пугает.
Так что, когда мы зашли в класс мисс Хоун и я увидел у нее на столе фигурку Губки Боба, а на стене – плакат, на котором он держит в руках радугу с надписью «Чтение – это волшебство», у меня по спине забегали мурашки.
Мисс Хоун встретила нас дежурной улыбкой. У нее были голубые глаза и светлые волосы, разделенные ровным пробором посередине и завитые на концах.
Эта прическа делала мисс Хоун похожей на банановый сплит.
Нехорошо, конечно, думать, что она похожа на десерт, содержащий молочные продукты и (скорее всего) орехи, но я ничего не мог с собой поделать: это из-за нее Лале вчера плакала, пока не уснула.
– Присаживайтесь, – сказала мисс Хоун. – Вы, должно быть…
– Мелани Келлнер. Бабушка Лале.
– Приятно познакомиться. – Мисс Хоун протянула руку через стол. Бабушка ее пожала и села на неудобный на вид металлический складной стул. Мисс Хоун посмотрела на меня. – А ты, верно, Дарий.
– Да.
Она сощурилась.
– Если бы я знала, что ты придешь, то приготовила бы стул и для тебя.
– Ничего страшного.
Я сел рядом с Лале на стул для третьеклассника. Колени у меня оказались прижаты к груди, и Лале захихикала. Я хотел скорчить рожицу, чтобы ее повеселить, но нам нужно было сохранять серьезность, так что я положил руки на колени и постарался выглядеть профессионально – насколько это было возможно в рабочих джинсах и светло-зеленой рубашке, которую я купил для спортивных мероприятий, предполагавших повседневный деловой стиль.
Для человека, который много лет пытался постичь тонкости различных интерпретаций Персидского Повседневного Стиля, то есть набора Социальных Правил, диктовавших, как следует одеваться на различные иранские торжества, повседневный деловой стиль был долгожданным облегчением.
– Итак. – Мисс Хоун напечатала что-то на компьютере, пару раз щелкнула
