малых доз лекарств. Ей не привыкать рано уходить с вечеринок, путешествия вызывают у нее легкую панику, но она научилась с этим как-то справляться.
Маме нужен час покоя каждый день. Время, которое она может посвятить себе. Даже отец относится к этому уважительно, хотя их склоки и крики мешают маме расслабляться.
Стоит мне надеть наушники и вставить в магнитофон новую кассету, как мама заглядывает в мою комнату. Издалека она кажется спокойной. Она ласково смотрит на меня, и я отвечаю неловкой улыбкой.
– Не хочешь сходить куда-нибудь поужинать сегодня? Я не хочу готовить, да и в доме ничего нет. К тому же твой отец не вернется до самой ночи – они начинают летные испытания или что-то в этом роде.
– Так сразу? В первый же рабочий день?
Я привык, что отца по вечерам часто не бывает дома либо он приходит очень поздно. Он же был пилотом, в конце концов. Но когда папа опаздывал потому, что застрял в Колорадо из-за метели, нам было проще смириться, чем с какими-то странными испытаниями.
Мама пожимает плечами.
– Наверное, надо к этому привыкать. Ты же знаешь, твой отец согласится на что угодно, особенно в первое время. Будет хуже, если его, не дай бог, выберут для полета.
Я согласен на ужин и предлагаю ресторанчик «Текс-Мекс», о котором Леон рассказал мне, пока мы распивали шампанское. Она улыбается и выбегает из комнаты, чтобы переодеться. Если мама счастлива и отец счастлив, а я все еще могу продолжать снимать свои видео…
Возможно, Клир-Лэйк – не такое уж и плохое место.
«ПАДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ»Сезон 2, эпизод 7
В этом эпизоде «Падающих звезд» ведущий Джош Фэрроу и астронавт Марк Бэннон обсуждают новых кандидатов, а также его будущее в проекте «Орфей». (Новый выпуск выходит 17.06.2020.)
– Джош, дружище, привет!
– Астронавт Марк Бэннон! Мы так рады снова тебя видеть. Тем, кто только что к нам присоединился, – добро пожаловать на «Падающие звезды». У нас сегодня эксклюзив с Марком Бэнноном. В прошлый раз мы встречались тет-а-тет в… думаю, это было в прошлом сезоне, во Флориде.
– Ах да. Запуск «Орфея-4». Кажется, я тогда изрядно нервничал, верно? Потому что всю неделю меня преследовали неудачи. Знаешь, если бы «четверка» не была столь успешной, вряд ли «Орфей-5» получил бы шанс на жизнь. Для нашего «Аполлона-11» это было как «Аполлон-7» – одна ошибка, и все мы стали бы безработными.
– Это правда, Марк. В прошлом сезоне настроение у нас было иным, правда? Это было сразу после того, как в команду взяли Грейс Такер, и как раз перед тем, как сенат протолкнул финансирование проекта, который, предположительно, поможет нам долететь до Марса. Но тогда мы не знали, захотят ли люди вообще инвестировать деньги в будущее космических полетов.
– Знаешь, ты прав. Приятно вспомнить некоторые из тех старых интервью. Когда ты появился, интерес к программе по-настоящему вырос, Джош. Не знаю, что бы мы без тебя делали.
– Признаться, мы сочли, что это действительно интересная возможность – возможность сплотить страну. Чтобы возродить тот патриотизм, которого нам так не хватало последние несколько лет. Наши зрители могут не знать, но это был один из первых по-настоящему острых вопросов после промежуточных выборов, когда крайне разобщенный конгресс не знал, как действовать, поскольку позиции обеих партий очень сильно различались.
– Верно. И тогда они обратились к избирателям, которые завалили их звонками с требованием выделить средства на завершение проекта «Орфей». И именно поэтому мы, члены «Орфея-20», с каждым днем всё ближе и ближе к Марсу.
– Итак, давайте поговорим о новобранцах. Ты проработал с ними целую неделю – есть ли среди них звезды?
– Ты разве не знаешь, сколько тысяч соискателей отсеивает НАСА? Все, кто прошел, – уже звезды.
– Тогда позволь мне задать более хитрый вопрос, Марк, но именно его чаще всего задают наши преданные зрители. Мы долго обсуждали, кто возглавит миссию «Орфей-5», ты или Грейс Такер. А теперь в строю появился еще один пилот реактивной авиации. Может ли Кэлвин Льюис – старший представлять для тебя угрозу?
– Мы всю неделю потели на летных испытаниях, и я не покривлю душой, если скажу, что горжусь возможностью работать вместе с такими блестящими пилотами. Но позволь мне прояснить кое-что. Это не соревнование. Никто никому не угрожает. Сейчас не 1968 год. «Орфей-5», скорее всего, будем пилотировать я или Грейс – просто потому, что мы знаем корабль лучше всех, но это не имеет ничего общего с профессиональными навыками. Они есть у каждого из нас. Подумай об «Орфее-6». Или об «Орфее-7». Для их полетов также потребуются пилоты, и НАСА будет подбирать лучших участников для каждой миссии – столь же тщательно, как отбирают остальных членов команды. Послушай, я согласен, что вы, ребята из «Стар-Вотч», приносите много пользы, и готов первым это признать, – но на самом деле это не соревнование. Ставки очень высоки – это, бесспорно, вопрос жизни и смерти. Мы все просто рады возможности внести свою лепту.
– Я понимаю. Надеюсь, наши зрители тоже.
Глава 13
Мне потребовалось около тридцати секунд, чтобы понять – что-то неладно. За дверью моей комнаты топает мама, и весь дом сотрясается от ее шагов. Взгляд на часы подтверждает мою догадку: еще слишком рано. Или, наоборот, поздно.
В новой обстановке дни теперь тянутся дольше, чем в Нью-Йорке. С тех пор как мы сюда переехали, прошло три долгих недели, но каждый раз, просыпаясь, я на мгновение ощущаю себя дезориентированным. Где я? Кто заменил кирпичную стену в моем уютном гнездышке этой ужасной штукатуркой? Почему моя кровать такая огромная?
Я сажусь и спускаю ноги с кровати. Затем смотрю на часы – половина второго. К этому времени отец уже должен был приземлиться во Флориде, чтобы отправиться на осмотр стартовой площадки вместе с другими астронавтами. Я погружаю пальцы ног в ворс ковра и кручу шеей, чтобы размять позвонки, а затем разыскиваю шорты. Выйдя из комнаты, я успеваю заметить развевающийся край маминой ночной рубашки, исчезающий за углом коридора, ведущего к гостиной.
– Ну, что вы мне скажете?! – кричит она в трубку телефона.
– Мама? – удивленно спрашиваю я, пораженный ее видом.
Покрасневшие глаза в слезах смотрят мимо меня, а грудь поднимается и опускается слишком быстро, это определенно ненормально. Внутри у меня зарождается глубокая тревога, дыхание учащается.
– Нельзя скрывать такую информацию, – кричит мама в телефон. Когда она поднимает взгляд и наконец замечает меня, ее гнев утихает. Со слезами она крепко меня обнимает. – Ты не мог бы вернуться к себе в комнату, Кэл?
Мне хочется забросать ее вопросами, но я молчу. Обычно большую часть дня я провожу, пререкаясь с родителями, но когда что-то идет не так, если происходит что-то очень тревожное, я почему-то превращаюсь в послушного ребенка.
Так что я проскальзываю обратно в свою комнату и, избавившись от первоначального приступа паники, бросаюсь к телефону. Проверяю сообщения, но их нет. Мне нужно
