мужа на глазах у всей страны?
Киара вздрагивает, и я понимаю, что попал в точку.
– Хорошо, – кивает она. – Я согласна с тобой. Маре тяжело. Да, ей хотелось бы убраться отсюда, и мне самой неприятно ее удерживать. Но Бэнноны всегда высоко ценили вклад Джоша в развитие программы. Думаю, она просто хочет дать это интервью в знак уважения.
– Думаешь или знаешь?
– Я ничего не знаю. – Она качает головой, а затем понижает голос до заговорщического шепота: – Как сказал Тони, все сложно. Нет четких критериев, что хорошо, а что плохо.
Мара и Тони теперь сидят рядом друг с другом, и Джош рассказывает им о следующем эпизоде съемки – так, словно это сцена из фильма, а они актеры. Выражение лица Мары становится безучастным и навеки оставляет отпечаток в моей памяти. Оно стоит перед моими глазами, даже когда я отвожу взгляд.
В этот момент я особенно остро понимаю, что не согласен с Киарой. Может, и нет четких критериев, что такое хорошо, но поведение «Стар-Вотч»? Это явно плохо.
– Что ж, если не возражаешь, – продолжает Киара, – мне пора вернуться обратно и продолжить снимать за деньги скорбящую женщину, прежде чем я неизбежно попаду в ад.
Я хихикаю. Усталость от недосыпа накладывается на ее грубоватый юмор, и мои плечи и шея немного расслабляются от сводящего их спазма. Я вновь начинаю ясно мыслить. И понимаю, что можно сделать.
Марку нравились «Стар-Вотч», и он появлялся в «Падающих звездах» чаще, чем любой другой астронавт, это верно, но в последнем интервью Бэннон выказал Джошу явное раздражение:
«…это не соревнование. Ставки очень высоки…»
Это реалити-шоу. Они наживаются на чужой боли.
Я делаю глубокий вдох и принимаю решение.
Киара уже поворачивается, но я успеваю схватить ее за плечо, прежде чем она выходит из комнаты.
– Я собираюсь вести эфир. Чтобы показать всю эту историю.
– Не думаю, что тут есть что-то особенное, чемпион.
– Не называй меня чемпионом, милашка. И мне кажется, кое-что здесь нарыть можно. – Я киваю в сторону гостиной: – Может, мои подписчики захотят заглянуть за кулисы этого шоу?
Она смеется.
– Если пойдешь против «Стар-Вотч», значит, пойдешь против НАСА. Даже тебе должно быть известно, как мы потрудились, чтобы вызвать у людей интерес к программе. Не думаю, что это разумный ход.
– Я не собираюсь добиваться, чтобы «Стар-Вотч» прекратили свою работу. Я хочу… чтобы люди обратили внимание на что-то более важное. Вы пробудили интерес к программе, показав Марка Бэннона на учебных симуляторах, из-за чего люди проявили политическую активность и повлияли на сенат. – Я вскидываю руки. – Стоило мне опубликовать получасовое видео, где Брендан рассказывает о марсианской грязи, как оно за один день набрало двести тысяч просмотров. Это по-прежнему одна из самых популярных моих записей. Людей волнует сама программа, разве вы не понимаете? Их не волнует «Стар-Вотч». По крайней мере, то, во что все выродилось.
– Честно говоря, мне тоже не нравится «Стар-Вотч». Но моя работа – придавать событиям больше драматизма. Наши рейтинги падают, и это пугает великого Джоша Фэрроу, а он потом срывается на мне. Я не люблю свою работу, но оказаться на улице мне хочется еще меньше…
Я беру паузу, чтобы подумать.
– Сможешь ли ты сделать так, чтобы Джош по-настоящему проявил себя перед зрителями, когда я начну стримить? Я выкручу все так, чтобы тебя никто не заподозрил, и главный ведущий «Падающих звезд» никогда не узнает, кто нанес ему удар в спину.
Тень неуверенности пробегает по лицу Киары – редкий момент, когда она выглядит уязвимой. Но через несколько секунд Киара вновь обретает привычную уверенность в себе и улыбается.
– Да, смогу.
Мы с ней возвращаемся в комнату, и мама встречает меня смущенным, слегка обеспокоенным взглядом. Я лишь улыбаюсь и качаю головой.
Скоро она все узнает. Все они узнают.
Глава 15
Я достаю телефон и легко его целую. Никогда так прежде не делал. Я собираюсь перевернуть отношение всего мира к этой космической программе. НАСА рекламирует шестидесятые годы как некую идеальную эпоху, но это не так. Отец всегда с возмущением рассказывал об одном интервью середины шестидесятых. Когда астронавта Гордона Купера спросили о возможности участия в космической программе женщин, он упомянул первые испытательные полеты, которые НАСА провело с шимпанзе, сказав, что вместо этого с тем же успехом можно было бы отправить в космос женщину.
Шестидесятые годы такие яркие, блестящие и белые, и НАСА действительно считает, что людям нравится образ тех семей, ведь они выглядели такими идеальными, почти сказочными. Однако за редкими исключениями те семьи лишь способствовали усилению шовинизма и расизма, омрачавших то десятилетие.
Плеер играет грустную, задушевную песню, которую, должно быть, в «Стар-Вотч» выбрали, чтобы задать настроение, а заодно сделать отсылку к той эпохе. Я усмехаюсь.
Ностальгия ослепляет.
Те семьи выглядели идеальными и сказочными, потому что именно этого в шестидесятых от них и требовали СМИ. Астронавтов любили, поскольку они были отважными исследователями. Однако помимо этого смельчаки объединили нашу страну ради достижения единой цели, основанной на науке и инновациях. Вот чего не хватает проекту «Орфей».
НАСА не привыкать превращать все в реалити-шоу, но если задуманный мною план выгорит, больше у них такой трюк не пройдет.
Я медлю, прежде чем начать эфир. Из-за экрана телефона я вижу Леона и Кэт, которым явно неуютно. Миссис Бэннон больше не плачет на полу, а вновь расположилась на стуле. Моя мама медленно и размеренно пьет кофе. Она сидит в спокойной и изящной позе. По их лицам видно, насколько им грустно и как сильно не хочется здесь находиться, пока Джош разглагольствует о том, какой будет следующая «сцена». Он предлагает нам темы для разговора, но требует сохранять естественность. Мол, людям просто нужно увидеть, как мы собрались вместе перед лицом общей беды.
– Я буду задавать вопросы, предложенные нашими зрителями, – объявляет он. – Отвечайте честно, но старайтесь сохранять спокойствие.
Все начинает обретать смысл: тревожное выражение лица Грейс в каждом выпуске «Падающих звезд», раздражение Марка Бэннона из-за того, что его противопоставляют моему отцу и Грейс, напряжение, которое они демонстрировали в своих интервью. Все это связано с тем, как на самом деле «Стар-Вотч» относится к ним и их миссии.
– Твою мать. Последний дубль получился нечетким, – мрачно произносит Киара. – Вся съемка испорчена.
Это сигнал. Сделав глубокий вдох, я начинаю прямую трансляцию.
– Без последнего дубля у нас ничего не выйдет, – рявкает Джош. – Это ведь тизер. Как так могло произойти?
– Наверное, из-за того, что ты заставил меня самой заниматься съемками после того, как оператор уволился, – огрызается Киара, но я стараюсь, чтобы она оставалась за кадром. – Я понятия не имею, как управляться с этой штукой.
– Вы ведь смотрели репортажи «Стар-Вотч»? – шепчу я в камеру. – Потому что сейчас вы увидите, что на самом деле скрывается за их глянцевой картинкой.
Напряжение в комнате становится почти физически ощутимым. Я обвожу
