год обучения. И я боюсь, что это только начало.
За двадцать пять лет преподавания никто из ее студентов не опротестовывал год ее преподавания. Ни один студент.
– Я считаю, что тебе больше не следует преподавать, но я уважаю твои планы. Ты думала об этом?
– Я надеялась продержаться еще год, а потом взять творческий отпуск, но не понимала, насколько симптомы будут заметны и разрушительны для лекций. Я не хочу быть плохим преподавателем, Эрик. Это уже не я.
– Я знаю. А не взять ли тебе отпуск по болезни, который плавно перейдет в годичный творческий?
Он хотел, чтобы она ушла. У нее безупречный послужной список, ее компетенция не подвергалась сомнению, но, самое главное, у нее бессрочный договор. По закону ее не могут уволить. Но Элис не хотела оставаться в университете любой ценой. Как бы она ни хотела продолжить карьеру в Гарварде, сражалась она с болезнью Альцгеймера, а не с Эриком или университетом.
– Я не готова уйти, но с тобой я согласна. Как это ни больно для меня, думаю, преподавание придется бросить. Но я бы хотела остаться консультантом Дэна и присутствовать на собраниях и семинарах.
Я больше не преподаватель.
– Думаю, мы это решим. Я хочу, чтобы ты поговорила с Дэном, объяснила ему, что происходит, и позволила ему самому принять решение. Буду счастлив выступить в роли второго консультанта, если вас обоих это устроит. И еще. Очевидно, тебе не следует брать новых аспирантов. Дэн будет последним.
Я больше не ученый.
– Вероятно, тебе не стоит принимать приглашения на конференции в других университетах. В твоем состоянии представлять Гарвард – не лучшая идея. Я заметил, что последнее время ты отказывалась от поездок, так что, вероятно, ты сама уже признала для себя этот факт.
– Согласна.
– Как ты хочешь поставить об этом в известность администрацию факультета и коллег по кафедре? Повторяю: я уважаю твои планы, какие бы они ни были.
Она перестанет преподавать, заниматься наукой, путешествовать и читать лекции. Иначе люди заметят. Будут строить предположения, перешептываться, сплетничать. Думать, что она депрессивная алкоголичка или наркоманка. Может быть, кто-то уже так думает.
– Я скажу им. Это должно исходить от меня.
17 сентября 2004 г.
Дорогие друзья и коллеги!
После долгих размышлений и с глубоким сожалением я приняла решение оставить преподавательскую и научную деятельность, а также прекратить поездки в качестве представителя Гарварда. В январе этого года мне был поставлен диагноз – ранняя форма болезни Альцгеймера. Так как форма у меня все еще ранняя, я испытала непредсказуемые когнитивные провалы, непозволительные для занимаемого мной положения и не соответствующие высоким стандартам, которым я стремлюсь соответствовать, и требованиям, которые мне предъявляют.
Несмотря на то что вы больше не увидите меня на кафедре в качестве лектора и я больше не буду заниматься заявками на новые гранты, я остаюсь консультантом Дэна Мэлони по защите его диссертации и буду продолжать посещать собрания и семинары, где, надеюсь, по-прежнему буду активным и полезным участником.
С огромной любовью и уважением,
Элис Хауленд
В первую неделю осеннего семестра Марти занял должность Элис. Когда она встретилась с ним, чтобы передать план лекций и конспекты, он обнял ее и сказал, что очень сожалеет о том, что случилось. Спросил, как она себя чувствует и не может ли он что-то для нее сделать. Она поблагодарила и сказала, что чувствует себя прекрасно. А получив все, что ему было нужно, он как можно быстрее покинул ее кабинет.
Практически те же слова она слышала от всех, кого встречала на кафедре.
– Мне так жаль, Элис.
– Я просто не могу в это поверить.
– Я и представить себе не мог.
– Я могу что-нибудь для тебя сделать?
– А ты уверена? Ты совсем не изменилась.
– Мне так жаль.
– Мне так жаль.
А потом они старались поскорее уйти, и она оставалась одна. Они были вежливы и добры, когда сталкивались с ней, вот только сталкивались не слишком часто. Отчасти по причине их загруженности, а Элис теперь была практически свободна. Но в основном это был их выбор. Встреча с ней означала встречу с ее психической слабостью, после чего в голову приходила неизбежная мысль: такое могло произойти с любым из них. Встреча с ней пугала. Поэтому по большей части, за исключением собраний и семинаров, с ней предпочитали не встречаться.
Это был первый ланч-семинар в семестре. Лесли, одна из аспиранток Эрика, стояла в полной боевой готовности в торце стола переговоров, а на экран уже проецировали первый слайд: «Поиски ответов: как внимание влияет на способность распознать то, что мы видим?» Элис тоже чувствовала себя в полной боевой готовности, занимая первое кресло напротив Эрика. Пока она ела свой ланч – кальцоне с баклажаном и салат из свежих овощей, а Эрик беседовал с Лесли, комната постепенно заполнялась людьми.
Вскоре Элис заметила, что все кресла за столом заняты, кроме одного рядом с ней. Никто не встречается с ней взглядом. Около пятидесяти человек были в комнате, Элис знала их многие годы, считая своей семьей.
Вбежал Дэн – волосы растрепаны, рубашка не заправлена, вместо контактных линз – очки. Он на секунду притормозил, а потом прошел прямиком к свободному креслу рядом с Элис, хлопнул на стол блокнот, заявляя таким образом свое право на это место.
– Всю ночь не спал, работал. Надо поесть чего-нибудь, чтобы взбодриться.
Выступление Лесли заняло целый час. Чтобы проследить его до конца, Элис потребовались невероятные усилия, но она справилась. Лесли прокомментировала последний слайд, экран стал темным, и она предложила начать обсуждение. Первой вызвалась Элис.
– Да, доктор Хауленд.
– Я думаю, для измерения действительной способности ваших отвлекающих факторов отвлекать вам не хватает контрольной группы. Вы можете возразить, что кто-то по какой-то причине просто не привлекает внимания и такое присутствие не является отвлекающим моментом. Вы могли бы протестировать способность объектов одновременно обращать на себя внимание и следить за отвлекающим. Или провести серию тестов, где отвлекающий и цель поменяются местами.
Многие за столом согласно закивали. Дэн пробурчал «угу» с набитым кальцоне ртом. Лесли схватила ручку еще до того, как Элис закончила свою мысль, и что-то быстро записывала.
– Да, Лесли, вернись, пожалуйста, к слайду с планом твоего эксперимента, – попросил Эрик.
Элис оглядела комнату. Все глаза были устремлены на экран. Они внимательно слушали, как Эрик подробно разбирает комментарий Элис. Многие продолжали кивать. Она чувствовала себя победительницей и даже зазнайкой. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она больше не способна мыслить аналитически. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она не имеет права сидеть вместе с ними в этой комнате. Тот факт, что у нее болезнь Альцгеймера, еще не означает, что она не заслуживает того, чтобы
