об изобретении, я разгневаюсь.
Хенрик умолк.
На самом деле это не имело значения. Никто из этой четверки не представлял теперь опасности, но он не должен был допустить, чтобы молодой человек узнал слишком многое.
— Итак, обратимся к фактам, — снова заговорил Байрон. — Почему нас не отправили на Тиранию вместе с остальными? Это произошло потому, что вы еще не решили, как лучше нас убить. Двое из нас Хенриады, я — Вайдемос. Ризетт — хорошо известный офицер линганийской гвардии. Есть еще и пятый, которого вы назвали предателем, — Автарх Линганы. Вы не можете убить ни одного из нас, чтобы это не стало известно всей Галактике. Поэтому вы пытаетесь торговаться с нами — и вам ничего другого не остается.
— Ты не так уж не прав, — согласился Аратап. — И в подтверждение этого я последую твоим советам; неважно, каким образом. Пока же меня занимает только один вопрос: где этот чертов мятежный мир?
Воцарилась тишина. Аратап поочередно смотрел на каждого из них.
— Здесь нет никакого мятежного мира, — сказал Байрон.
— И вы ничего не искали здесь?
— И мы ничего не искали.
— Твои слова смешны.
— Смешон ты, если ожидаешь ответа на свой вопрос.
— Очевидно, — Аратап рассуждал вслух, — что мятежный мир находится в центре октопуса. Чтобы найти его, я должен оставить вас в живых. Каждому из вас есть что терять. Моя леди, я могу избавить вас от ненавистного замужества. Мой господин Джилберт, мы можем создать для вас лабораторию, где вас никто не побеспокоит. Да-да, нам известно о вас больше, чем вы думаете. Полковник Ризетт, вы будете спасены от трибунала и сохраните таким образом свое доброе имя. Ты же, Байрон Фаррилл, вновь станешь Господином Вайдемоса, и мы простим тебе прегрешения твоего отца.
— И вернете его к жизни?
— И восстановим его честь.
— Его честь, — сказал Байрон, — осталась в его поступках и его гибели. Не в вашей власти разрушать или восстанавливать ее.
— Кто-нибудь из вас четверых, — Аратап будто не слышал юношу, — скажет мне, где искать мир. И этот человек получит то, что я ему пообещал. С остальными же произойдет то, что они считают для себя наихудшим, — замужество, заключение, суд, казнь. Предупреждаю: я могу, если нужно, быть весьма жестоким.
Он выждал мгновение.
— Итак, кто же? Если не скажете вы, скажет кто-то другой. Тогда вы потеряете всякие шансы, а я все-таки получу нужную мне информацию.
— Это не поможет, — улыбнулся Байрон. — Мятежного мира нет.
— Автарх считает, что есть.
— Тогда и задайте свой вопрос Автарху.
Аратап выпрямился. Молодой человек явно блефует.
— Видишь, — добавил Байрон, — наш торг не удался. Ты не можешь предложить ничего из того, что мы купили бы. Верно?
Артемида крепко прижалась к нему. Ризетт коротко кивнул, а Джилберт пробормотал:
— Верно.
— Вы сами сделали свой выбор, — процедил Аратап, нажимая кнопку.
Теперь перед ним предстал Автарх.
— Что тебе нужно? — глухо спросил он.
— Сейчас я скажу тебе это, — сказал Аратап. — Во-первых, я хотел встретиться с тобой. Посмотреть, кого же мы поймали. Кстати, в наших руках оказался также молодой человек, который, по твоему замыслу, должен был умереть, но который все еще жив и сумел разрушить все твои планы, хотя ты — Автарх, а он всего лишь заключенный.
Было бы сложно описать выражение лица Автарха при этом сообщении. Но он быстро принял невозмутимый вид.
Не глядя на него, Аратап продолжал:
— Здесь также Джилберт из Хенриадов, который спас жизнь этого юноши и привел его к тебе. Здесь госпожа Артемида, которая, по-видимому, является возлюбленной этого молодого человека. И здесь полковник Ризетт, твое наиболее доверенное лицо, который приложил руку к твоему падению. Чего бы ты пожелал этим людям, Автарх?
— Что тебе нужно? — снова хрипло спросил Автарх.
— Информация. Дай мне ее, и ты вновь станешь Автархом. Твои сведения по заслугам оценят при дворе Хана. Иначе...
— Иначе?
— Иначе все эти люди будут освобождены, а ты казнен.
Лицо Автарха расплылось в коварной улыбке.
— Они не могут быть освобождены. Ведь только я знаю координаты мятежного мира!
— Но я ведь еще не сказал, какого рода информация мне нужна, Автарх!
— Существует только одна вещь, которую ты хотел бы знать.
Ризетт вмешался в этот разговор:
— Если ты и поверишь ему, все равно в конце концов будешь казнен!
Байрон одернул друга.
— Не глупи, — спокойно сказал он. — Ты все равно ничего не сможешь сделать.
— Меня, — произнес Автарх, — мало волнуют и Автархия, и я сам, Ризетт. — Он повернулся к Аратапу. — Они будут казнены? Ты можешь мне обещать? — Он указал пальцем на Байрона: — Особенно этот.
— Да, если такова твоя цена.
— Если я стану его палачом, то ты узнаешь все, что хочешь знать. Я дам тебе ро, тету и фи в парсеках и радианах: 7352.43, 1.7836, 5.2112. Эти три значения указывают положение мятежного мира в Галактике. Теперь ты знаешь их!
— Теперь да, — Аратап поспешно записывал цифры на клочке бумаги.
С криком «Предатель!» Ризетт вскочил на ноги.
Байрон не сумел удержать его. Ризетт боролся с охранником. Тому на помощь пришел другой охранник, но было поздно — Ризетт уже завладел бластером.
— Предатель, — в последний раз повторил он и выстрелил в Автарха. Автарх упал, тело его несколько раз конвульсивно дернулось — и затихло.
Аратап продолжал сохранять невозмутимость. Он только приказал:
— Уберите тело!
Друзья окружили Ризетта. Он порывисто пожал Байрону руку.
— Я убил-таки этого мерзавца!
Байрон отчетливо произнес:
— Ты попал в ловушку Аратапа, Ризетт.
— В ловушку? Я просто убил одного негодяя!
— В этом и заключается ловушка. Ты доставил ему удовольствие.
Ризетт ничего не ответил, а Аратап не вмешался. Его лицо выражало удовлетворение. Да, мозги этого юноши отлично работают!
Байрон продолжил:
— Если Аратап имел в виду именно то, что говорил, теперь ему известно то, что он хотел знать. Ведь он допрашивал нас просто, чтобы испытать. Я был готов к любым, связанным с этим неожиданностям. Ты — нет.
— Я думал, — голос Аратапа звучал необычайно мягко, — что
