тетушке о том, что наставник совсем плох. Потом по наитию, словно и впрямь услышала это, добавила:
– Он оставляет мне квартиру. Оформил дарственную. Об одном просил – оставить в ней конного рыцаря.
– Ну, это уже не его забота, куда денется рыцарь, – задумчиво произнесла Кольгрима.
На день рождения режиссера, почти все члены труппы собрались в обеденный перерыв в кафе. Не сговариваясь, все заказали любимые мэтром эспрессо и кекс с изюмом. За столик режиссера никто не сел. Расселись вокруг него и поздравили отсутствующего наставника и пожелали ему скорейшего выздоровления. Кольгрима задержалась в бухгалтерии, помогая разобраться с договорами. В это время в кафе появился, как черт из табакерки, Ржевский, пьяный и агрессивный. Увидев своих недавних коллег, поручик не стал оригинальничать. Он был верен своему амплуа: скуп на собственные мысли, зато щедр на слова чужие. Глаза его грозно сверкали, грудь вздымалась, голос звенел. Просто джигит, настоящий мачо, но не джентльмен, нет. Видно было, что обуреваем молодой человек нешуточными страстями и готов к бравурным подвигам. Встав возле стойки и подняв вверх руку, Ржевский взвыл к присутствующим изуродованным им самим монологом «дяди Вани» Войницкого:
– Ушла… – поручик ткнул пальцем в Краснову. – Когда же было это? Один черт!.. Тогда ей было семнадцать, а мне, нет, не тридцать семь лет. Неважно! Отчего я тогда не влюбился в нее и не сделал ей предложения? Ведь это было так возможно! И была бы она теперь моею женой… Да… Теперь оба мы проснулись бы от грозы; она испугалась бы грома, а я держал бы ее в своих объятиях и шептал: «Не бойся, я здесь». О, как я обманут! – Ржевский ткнул пальцем на место, где всегда сидел мэтр, а потом в пол. – Я обожал этого режиссера, этого жалкого подагрика, я работал на него как вол!..
Елена очень быстро, словно подлетела, оказалась рядом с декламатором и ударила его по щеке. Тот ничтоже сумняшеся ответил ей оплеухой. Все вскочили с мест, зашумели. Алексей бросился на обидчика и ударом кулака сшиб того на пол. Поручик поднялся и, схватив горшок с цветком, ударил художника по голове. Взглянул на неподвижно лежавшего Алексея, Ржевский попятился и выскочил из кафе. За ним погнались несколько человек. Хорошо, что на месте оказался врач, который консультировал режиссера и оказывал медицинскую помощь актерам. Елена вызвала «Скорую» и полицию. Через полчаса раненого увезли, а Краснова с Кольгримой, которой актриса успела рассказать о случившемся, уединились с капитаном и лейтенантом в кабинете мэтра.
В тот же день о случившемся стало известно не только на киностудии, но и далеко за ее пределами. Один из доброжелателей Елены прислал мэтру эсэмэску о «поножовщине у Красновой, со смертельным исходом». Режиссеру стало плохо. Сиделка вызвала «Скорую помощь» и позвонила Елене. Та тут же бросилась к учителю. Кольгрима с ней.
Когда они подъехали к подъезду дома, где жил наставник, массивная дверь вдруг распахнулась, и в проеме показался всадник в рыцарском облачении. Он словно выплыл на коне, как Лоэнгрин на белом лебеде. И в то же время рыцарь своим державным обликом чрезвычайно напоминал самодержца российского Николая I Павловича.
– Лен, снимай! – скомандовала Кольгрима.
Девушка успела снять на телефон, как всадник прежде, чем свернуть в переулок, вдруг остановился, развернул коня и помахал им рукой. В этот момент в просвет облаков скользнул солнечный луч. Свет ударил в рыцаря и лошадь, и они оба вспыхнули не то синим, не то лиловым пламенем, будто сгорели в небесном золотом огне.
– Ушел, – произнесла Кольгрима.
С кончиной мастера окончилась и поддержка труппы Красновой влиятельными кинодеятелями. Последнее детище режиссера решили «заморозить». Труппу расформировали, завершение фильма отложили «до лучших времен». Безработная Елена было впала в уныние, но тетушка провидчески сказала:
– Я тебе говорила когда-нибудь неправду? – и сама же ответила на этот вопрос: – Никогда! Вот и слушай. Этот фильм выйдет на экраны, прокатчики соберут невиданные доходы, он завоюет кучу премий. Уж поверь мне!
– А как же тарелочки? – вспомнила племянница.
– Забудь о них. Детский сад это, тарелочки твои. У тебя впереди всё по-взрослому.
– Тетушка, чего ты не превратила Ржевского в жабу?
– Он сам превратится в нее. Буду я еще заботиться о всяких земноводных!
– Ой, тетушка, не зарекайся, знаю тебя!
– Много ты знаешь, как я посмотрю. Всё, больше никаких чародейств! Начинаю нормальную человеческую жизнь. Собирайся, племянница, едем в Финляндию, в Сюсьмя!
Говоришь по-французски? / – Да, неплохо. / – Вот и прекрасно. В Париж! В Париж! (фр.)
Спокойной ночи (фр.)
Никто не мог его видеть. Но многие услышат и прозрят» (ит.).
Перевод с французского Эллиса.
Перевод с французского Михаила Яснова.
«Прощай – и если навсегда, то навсегда прощай» (англ.).
«Дьявол скрыт в мелочах» (англ.).
– Амедео, это ты? / – Кто? Елена, ты о чем? / – Но ты – ведь ты?! / – А кто же еще, моя прелесть? (фр.).
Закрой щеколду, Амедео. Дует (фр.).
конфиденциальность (англ.).
Нужен ли Жемчужине жемчуг? (фр.).
Спокойной ночи! / Приятных снов! (ит.).
Снотворное средство.
Субретка – традиционный комедийный персонаж, бойкая, остроумная, находчивая служанка, помогающая господам в их любовных интригах. Инженю – наивная девушка.
Почему бы и нет? (фр.)
Поцелуй, поцелуй крепче (исп.)
Папаша Либион! Абсент с шампанским! (фр.)
слабо (нем.)
Тореадор, смелее! Тореадор! Тореадор! (фр.)
О, лебедь мой! / Ты в грустный и тоскливый час / Приплыл за мной в последний раз! (нем.).
«Моя дорогая, моя милая Наталья Николаевна, я у ваших ног, чтобы поблагодарить вас и просить прощения за причиненное вам беспокойство…» (фр.)
Разбойники! Мой бог! Дубровский! (фр.)
