момент на крыльцо вышла его мама. Она не улыбалась, но и сердитой не выглядела. Дотронулась до его плеча, и Зеки повернулся к ней. А вслед за ней, срань господня, вышел его папа, опираясь на палочку, и спросил у сына, все ли у него в порядке. Я не могла поверить, что родители Зеки все еще женаты. А может, не женаты? Почему Зеки до сих пор живет с ними? Я подумала, что мне нужно попасть в дом, и тогда, возможно, я пойму, в чем причина. Мне не нравилось, что это обстоятельство отвлекает мое внимание от Зеки. Ждала, что он позволит мне войти, так как иначе я бы не вошла. Я хочу сказать, что скорее бросила бы в окно камень, завернутый в записку с исчерпывающим изложением ситуации, чем вошла бы в их дом без разрешения.
Он сделал глубокий вдох, оглянулся на родителей и кивнул:
— Да, проходи, пожалуйста.
— По правде говоря, найти тебя было нелегко, — сказала я, не сдвинувшись с места, и тогда он на мгновение улыбнулся, показав свои неправильные зубы, и я моментально почувствовала прилив счастья и успокоилась, хотя он тут же снова сделал каменное лицо.
— А почему, собственно? — спросил Зеки. — Я живу в доме, в котором вырос. Никуда отсюда не уезжал.
— Я имею в виду, что тебя нелегко было найти в интернете.
— А, ну да.
— Ты не хотел, чтобы тебя нашли?
— Никто меня и не пытается там искать, — ответил Зеки, снова улыбнувшись, — кроме тебя, разумеется.
— Ну вот, я тебя и нашла.
— Да уж.
— Сыночек, может, нам пройти в дом? — спросила его мама, оглядываясь по сторонам, будто с пешеходной дорожки за нами наблюдала толпа. — Здравствуйте, Фрэнки.
— Здравствуйте, миссис… Здравствуйте, мистер Браун. Не знаю, помните ли вы ме…
Вся семья дружно захохотала, настолько, видимо, забавным им теперь казалось, что я когда-то со всей дури лягнула мистера Брауна в колено, пока его сынок пытался его убить.
— Еще как помню, — ответил мистер Браун, — прекрасно помню.
Я посмотрела на его палочку квадратными от ужаса глазами, но он покачал головой:
— Это случилось позже. Инсульт.
— Уф, — выдохнула я, — слава богу. То есть не то слава богу, что у вас был… Вы прекрасно выглядите, сэр. — Я повернулась к Зеки: — Ты, наверное, не догадываешься, зачем я приехала?
— Господи, Фрэнки, конечно, догадываюсь. Проходи… пожалуйста.
Все семейство неуклюже ввалилось обратно в дом, и в какой-то момент я подумала, что вот сейчас войду внутрь, а Зеки со своими родителями запихнут меня в какую-нибудь скрытую от посторонних глаз комнату и тайна так и останется тайной. Но я тут же вспомнила маму, перцовые баллончики, про адрес в ее телефоне и поняла, что мне ничто не угрожает.
— Фрэнки, будете кофе? С кексиком? — спросила Зекина мама. Она впервые заговорила со мной за все время нашего с Зеки знакомства.
— Пожалуй, нет, — ответила я. — Я по пути перекусила печеньем «Поп-тартс» и запила его «Маунтин Дью».
— «Поп-тартс», — повторил за мной Зеки, словно мало-помалу вспоминал меня после амнезии и в моем присутствии к нему возвращалась память.
Что-то с ним по-прежнему было не так, я имею в виду, что отвечал он мне с задержкой, однако я считала это вполне объяснимым: мы так давно не виделись, и тут я вдруг явилась. Все это время я мечтала вернуть его, и вот он передо мной. Все то время, что я мечтала вернуть Зеки, я не задумывалась о том, каким для него станет мое возвращение, новое его знакомство со мной. Все это было очень странно и в то же время утешительно, словно сама эта странность служила связующей нитью и была единственным, что нас действительно объединяло, с помощью чего мы создавали друг у друга ощущение нереальности окружающего нас мира.
— Бен, нам уйти или ты хочешь, чтобы мы остались? — спросил мистер Браун.
— Может… Мне кажется, что вам можно уйти. Я дам знать, если что, — ответил Зеки.
— А может, — произнесла его мама, — это нам следовало бы поговорить с Фрэнки сначала? — Она кивнула мужу. — Мы могли бы поговорить с ней, выяснить цель ее приезда и затем рассказать тебе.
Ее предложение показалось мне настолько ужасным, мучительным, что я молилась, чтобы Зеки с ним не согласился. Мне не нужна была сопровождающая. Нас с Зеки всегда оставляли вдвоем. Хотя, возможно, лучше было бы этого не делать.
— Не надо, — ответил Зеки, — все нормально. Мы поговорим.
— Ну… тогда мы посидим на кухне, — сказал, улыбаясь мне, мистер Браун.
— Попьем кофе с кексиками, — прибавила Зекина мама.
— А что у вас за кексики? — спросила я.
— Банановые, — последовал немедленный ответ. — Может, все-таки перекусите?
— Нет-нет, спасибо, — сказала я, — даже не знаю, зачем я об этом спросила. Мне… мне просто стало любопытно.
— Банановые, — повторила Зекина мама тоном уверенного в себе человека.
После того как они ушли, Зеки жестом предложил мне сесть на диван, что я и сделала, и этот диван оказался удивительно мягким. Я, можно сказать, провалилась в него, так, что ноги не доставали до пола, Зеки же сел в оранжевое кожаное кресло, в котором его тело обрело идеальную опору. Я попыталась устроиться поудобнее, однако диванные подушки буквально втягивали в себя мою задницу. Может, это был диван-кровать? Не знаю. Положеньице так себе, и для подобного рода встреч старых друзей нужна другая мебель.
— В общем… — начала было я, и, разумеется, одновременно со мной заговорил Зеки:
— Я читал твою книгу.
— О, круто.
— Она мне понравилась. Я читал все твои книги. Они по-настоящему хороши. Больше всех мне нравится твоя первая, потому что я помню, как ты ее писала.
— Если честно, я надеялась, что ты ее прочтешь.
— И я ее прочел, — сказал Зеки и после паузы продолжил: — Ты ведь замужем? И у тебя есть ребенок. Поверь, я тебя не разыскивал. Я… просто… об этом написано в биографической справке в книге.
— Все нормально. Правда. Я искала тебя в интернете, так что мы квиты. Действительно, я замужем, и у меня маленькая дочь. Единственная. Джуни.
Зеки кивнул с таким видом, будто вся эта информация им уже проверена.
— А у тебя… ты… как бы?.. — Я не знала, о чем именно его спросить.
Он живет в доме своего детства. Чем он живет? Ну почему я такая нелепая? Мне ведь этого хотелось. Мне хотелось все про него знать, но в то же время было так странно: находиться с ним рядом и сознавать, как много воды утекло.
— Нет, я не женат. И детей у меня нет. Абсолютно.
— Ясно, — сказала я.
