дорогу к мусорке для стекла и сам подталкивает меня в ту сторону. На тот случай, если мой брат вдруг откажется идти дальше, я прихватил с собой тачку. В кузове звякают бутылки, припасенные Эмилем. Сам он тоже уже проснулся. Багажник его автомобиля открыт. Я бы к нему подошел, но, когда па здесь, не решаюсь.
Рико каждый раз отбегает на пару метров перед Люсьеном и ждет, пока мы подойдем. А если Люсьен останавливается, увидев что-то в небе, то Рико просто садится с ним рядом.
Запас бутылок исчезает в баке гораздо быстрее, чем я рассчитывал.
— Кончились, — говорю я после того, как последняя бутылка угодила в цель.
— Феффе! Феффе! — заныл он.
— Говорю же, больше нет.
Он подтягивается за заляпанный край бака, заглядывает внутрь и кричит:
— Феффе!
— Нет, нельзя туда рукой лезть. Ты порежешься.
Вдруг он зашагал. Даже не держась за меня. В сторону дороги.
— Осторожно! — Я пошел за ним. Кузов тачки громыхает на каждой кочке или ямке. — Тут грузовики ездят.
Мы вместе переходим через асфальт.
На другой стороне дороги он снова кладет мне руку на плечо, с любопытством смотря вниз, на ручеек, протекающий метрах в десяти под нами. Рико уже с треском пробирается между деревьев. Люсьен хочет пойти за ним следом. Я тут же вспоминаю, что Эмиль посчитал это слишком опасным для моего брата. Люсьен прижимается ногами к ржавой колючей проволоке. Рико лает в нашу сторону.
— Ладно, но только тогда держись за меня крепко.
Мы передвигаемся от дерева к дереву. К счастью, на нем его крепкие ботинки. А я в шлепках иногда поскальзываюсь на мшистых камнях между папоротниками и на куче сваленных здесь огрызков шифера.
Рико высоко подпрыгивает в воде, подает голос, поторапливая нас, и в следующую секунду уже гонится за стрекозой.
Люсьен тоже хочет залезть в воду.
— Подожди, давай сначала я. Тогда я тебя оттуда поддержу.
Ручей просто ледяной, вокруг ног у меня начинают закручиваться водяные воронки. Я стараюсь найти равновесие, ступая по неровному дну и одновременно пытаясь не дать Люсьену залезть в воду. Он уже больше не может ждать и норовит просто упасть вперед, прямо в ручей.
— Так нельзя. Сначала присядь.
Тогда я перетягиваю его ноги через камень и опускаю их в воду. Ботинки моментально промокают, а лицо все перекашивается.
— Холодно, да?
Я осторожно стягиваю его с камня, и мы оба оказываемся в воде лицом друг к другу. Ручей доходит ему чуть выше колен. Обычно это я удерживаю его руки, но сейчас он сам ухватился за меня. Люсьен топает и трясет ботинками, пытаясь прогнать холод. А Рико плещется и брызгается неподалеку.
Люсьен пытается сесть на воду. Пару раз он немного окунает в воду подгузник. По изменившемуся дыханию я понимаю, что ему и страшно, и интересно, а еще он двигает бедрами влево-вправо, выражая свое удовольствие. А может быть, чтобы стряхнуть холод.
Вдруг он снова повисает у меня на руках.
— Тише-тише, так я тебя не удержу.
Тут он сильно дергает меня за плечо, и мы падаем. Под водой я чувствую его руки, как он царапает меня ногтями, подошвы его ботинок. Ощущая во рту привкус воды, я выныриваю на поверхность. Брызги.
— Только не утони! — кричу я ему. Коленкой я натыкаюсь на что-то острое на дне. К счастью, мне удается помочь Люсьену встать. — Ты в порядке?
Он в порядке.
— Нам надо возвращаться.
У меня сейчас такое чувство, будто я его вместе с инвалидным креслом столкнул с обрыва.
— Все-таки это была не очень хорошая идея.
Его пальцы ползут по моей мокрой спине, словно краб перебирает своими ножками. Затем он обхватывает меня обеими руками, беря в тиски. Я даже не могу пошевелить руками.
— Не делай мне больно, — строго говорю я. Я вызволяю из его объятий руки. Люсьен кладет голову мне на плечо. Кажется, прямо в ухе, я слышу, как он скрежещет зубами. — Не кусайся.
Он дрожит, обтекает, тяжело дышит.
Я неуверенно приобнимаю его руками, чувствуя, как из-под мокрой майки выступают острые позвонки. Бугорки тянутся вверх до самой шеи. На всякий случай я запускаю пальцы ему в волосы на затылке. Если будет нужно, я смогу оттянуть его голову за волосы назад.
— Это если ты меня вдруг укусишь, — шепчу я. Рико вылез на берег неподалеку от нас и стряхивает с себя воду, стоя среди папоротников.
Свободной рукой я глажу Люсьена по спине. Он позволяет мне погладить его и по ямочке на шее, устало прижимая свою голову к моей. Я держу его чуть крепче и слышу, как выравнивается его дыхание.
Так мы там и стоим.
Если бы сейчас кто-то проехал по дорожке сверху, то он смог бы разглядеть между деревьев двух мальчиков по колено в ручье. И ему бы показалось, что мы обнимаемся.
— Ты мой брат, — говорю я. — Мы — братья.
Люсьен спит очень крепко. У подушки стоит его кружка с водой. Па уехал, не сказав куда. Он даже не заметил, что вся наша одежда насквозь промокла. Ботинки Люсьена сохнут в траве, а одежда растянута на крыше собачьей клетки, и с нее все еще капает вода.
В баке моего мопеда еще достаточно бензина, чтобы съездить к Селме и вернуться обратно. Зажав шлем между коленями, я, подпрыгивая на неровностях, подъезжаю к трейлеру Эмиля.
— Привет! — кричу я ему. Эмиль выходит. Я хочу сказать ему что-то о том, что вчера произошло, но не знаю, что именно.
— Привет! — еще раз выкрикиваю я и пару раз поддаю газа, давая ему этим понять, что я не намерен здесь задерживаться. — Мне надо ненадолго уехать.
— О…
— Так что мой брат остается тут один. Но он спит.
— А это безопасно? Он не может уйти и заблудиться?
— А вы можете за ним одним глазом присмотреть? Больше ничего и не нужно. Я его так уходил, он спит как убитый.
Эмиль только качает головой, потом говорит:
— Не думаю, что это хорошая идея. После всего, что вчера сказал твой отец.
— Па уехал на все утро. А Люсьен правда очень крепко спит. Честно. Мы бросали бутылки, которые вы нам дали. А потом даже искупались в ручье. И это было совсем не опасно.
Только сейчас я заметил кофемашину на заднем сиденье его автомобиля, рядом с часами. А еще там подушка и коробка для переезда, еще не закрытая.
— А что вы делаете?
В трейлере уже приготовлена следующая коробка. Аквариум все еще стоит у
