Все утро я чувствую себя растревоженным осиным роем. Общих занятий у нас нет до середины дня, но впереди еще обед – в полдень. Осталось шесть с половиной минут, и я не могу отвести взгляд от часов.
Брэм уже ждет нас за столом. Я сажусь рядом с ним, лицом к двери, гадая, поговорил ли с ним Саймон. «Привет, Брэм, твой парень, возможно, переедет в Филадельфию, – и мне он рассказал об этом раньше, чем тебе».
Только сейчас я осознаю это в полной мере: Саймон рассказал все именно мне, и, если честно, меня это очень радует. Никто никогда не говорил о чем-то только со мной; он первый. Волна симпатии захлестывает меня с головой. Возможно, Саймон – мой самый лучший друг.
Возможно также, я должна признаться ему в своей бисексуальности. Это очень легко представить. Он наверняка рассмеется. Не зло, а от радости.
– Почему ты улыбаешься? – спрашивает Брэм.
Я пожимаю плечами и отвожу взгляд.
Как раз вовремя, чтобы увидеть в дверях ее: Эбби недооцененную, богиню неловкости. Джинсы, кардиган, очки. Я провела с ней две ночи – буквально! – и даже не знала, что она носит очки. Конечно же, она выглядит в них сногсшибательно.
Потом Эбби едва заметно улыбается и манит кого-то пальцем, а я немедленно забываю, должна ли на нее за что-то злиться, и оглядываюсь по сторонам в поисках того, к кому этот жест обращен. «Ты, сюда!» – одними губами произносит она, ее улыбка становится шире.
Саймон подсаживается к нам, как раз когда я встаю. Эбби ждет меня сразу за дверью.
– Привет. – Она неуверенно улыбается.
– Привет.
– Не могу обедать с вами.
– Из-за Ника?
– Мне кажется, это было бы жестоко, – кивает она.
Еще пару секунд мы молчим: просто стоим возле стены, наблюдая за стайками впархивающих в столовую одиннадцатиклассников. Эбби постукивает ногой по плинтусу, и, как бы я ни пыталась расшифровать ее взгляд, у меня ничего не выходит.
– В общем, нам нужно поговорить, – наконец сообщает она.
– «Нам» – это тебе и Нику?
– Нет. – Она изображает раздражение. – «Нам» – это нам с тобой.
Сердце у меня едва не выпрыгивает из груди.
– Хорошо.
– Ты свободна на этой неделе после школы?
– Когда именно?
– Когда угодно. В пятницу, например. – Эбби замолкает. – Мне просто нужно…
Тут она замолкает и отстраняется. Оглянувшись, я замечаю Гаррета.
– Привет вам, дамы.
В эфире ежедневная минутка неловкости, и с вами снова Гаррет Лафлин. Сегодня в выпуске: Гаррет пропустил указ, запрещающий называть женщин дамами.
– Я просто хочу донести до вас детали выпускного ужина. За нами забронирован столик в «Американ Гриль Бистро» в торговом центре «Норт-Пойнт», в двадцати минутах от центра охраны диких животных.
– Мне нравится, что выпускной будет в центре охраны животных, – замечает Эбби. – Идеальное место.
– Потому что нужно охранять нашу уникальность? – уточняет Гаррет.
– Потому что наши одноклассники идеально подойдут на роль диких животных.
Гаррет смеется, я с улыбкой качаю головой.
– Ладно, мне пора, – бросает Эбби, переводя взгляд с Гаррета на меня и пихая меня мыском туфли. – Пятница, после уроков. Я тебя найду.
Подарив нам еще одну быструю улыбку, она уходит прочь, поворачивает за угол и исчезает из виду.
25
Это выбивает меня из колеи на весь день. Уносит так, что даже не смешно. В голове сплошной белый шум. Буквально: белый шум. Можно было бы смириться, если бы такое случалось только в присутствии Эбби, но все гораздо хуже: он со мной, куда бы я ни пошла и что бы ни делала. Со мной пытаются разговаривать, а я даже не слышу.
Саймон перехватывает меня по дороге к автобусу.
– Пойдем, подброшу тебя до дома.
– Не обязательно.
– Это не вопрос. Идем же. – Он обнимает меня за плечи и разворачивает к парковке, а потом ведет всю дорогу, как будто я хрупкая шаркающая старушка, готовая вот-вот споткнуться и упасть.
– Это глупо, – сообщаю я ему, когда он открывает мне пассажирскую дверь. – Что дальше? Сам пристегнешь меня ремнем?
– Очень смешно.
– И где Нора? – спрашиваю я, когда он занимает водительское сиденье.
– Забавно, что ты спросила.
– В каком смысле «забавно»?
– В смысле «совершенно не забавно».
– Э-э?
Поджав губы, он сосредотачивается на выезде с парковки.
– Все хорошо? – спрашиваю я.
– Что? Да, просто я… – Саймон качает головой. – Ты знала, что она идет на выпускной?
– Нора?
Он кивает.
– С Кэлом?
– Ты знала? – Мы резко тормозим на светофоре.
– Нет, но они явно заигрывали друг с другом на репетициях.
– Ничего они не заигрывали, – фыркает Саймон. – Я бы заметил. Я всегда такое замечаю.
Когда я давлюсь смехом, он подозрительно щурится.
