Притворялась, что это не имеет значения, поскольку, если честно, мне вовсе не хотелось идти в торговый комплекс и пялиться там на шмотки. Мне не хотелось смотреть на то, как мальчишки играют в баскетбол, и их подбадривать. Я хотела другого, но я не знала, как об этом попросить. К тому времени, как я осознала, что одинока и что у меня нет настоящих друзей, от нас ушел отец. Я была ужасно сердита и расстроена, а поговорить об этом было не с кем. Понимаете, когда твой отец женится на своей секретарше и бросает твою мать совершенно одну с четырьмя детьми и почти без денег, окружающие начинают на тебя как-то странно поглядывать. Поэтому я держала это в себе, и вся эта странность и тоска постоянно во мне вибрировали. Возможно, я просто ждала кого-то, кому буду нужна.
Зеки внимательно смотрел на меня и улыбался, с его стороны не было никакого нажима, он лишь старался придумать, как нам вместе провести время. И тут наконец на меня снизошло вдохновение. Наконец я придумала что-то достойное. Захохотав, как гиена, заявила:
— У меня идея. Правда, не знаю, сработает ли. Не знаю даже, понравится ли она тебе.
— Надеюсь, не наркотики? — настороженно спросил Зеки. — Этим я заниматься не хочу.
Черт возьми, мы оба так нервничали, так всего боялись!
— Вот еще выдумал, — ответила я, счастливая тем, что не я одна такая несовременная. — Пошли.
И повела Зеки в наш огромный гараж, пугающий царящим внутри хаосом. Гараж был уставлен до потолка коробками со всяким хламом, который мой отец не удосужился забрать, а мама так и не выбросила. После того как отец от нас ушел, она и близко к гаражу не подходила. Я показала Зеки, как пробраться на другой конец среди гор хлама.
— Это даже круто, — сказала я, только сейчас вспомнив цель нашего прихода. За водными лыжами и стремянкой хранился под брезентом старый копировальный аппарат марки «Ксерокс».
— Он, правда, сломан, но я подумала, что тебе будет интересно на него взглянуть.
— У тебя есть копировальный аппарат? — спросил Зеки озадаченно.
— Ну да, — ответила я.
— Откуда он у тебя?
— Мои братья сперли его в прошлом году.
Так оно и было. Как-то утром, проснувшись, я обнаружила себя в окружении пяти или шести десятков фотокопий задниц моих братьев, расклеенных по стенам моей комнаты. Прошло несколько секунд, пока я сообразила, что это за странные белые луны, и тогда я завизжала. Тройняшки со смехом вбежали в комнату. Мама начала громким резким голосом интересоваться, что у нас там происходит, но, не услышав ни от кого ответа, видимо, махнула рукой.
Мои брательники рассказали, как позапрошлой ночью наведались на территорию средней школы и взломали дверь одного из складских помещений на заднем дворе, снизу доверху забитое всякой старой оргтехникой. Обнаружили там копир и множество пластиковых бутылок с тонером, и даже, вот ведь удача, несколько пачек офисной бумаги. Они решили, что на этом можно навариться. Короче, братья сложили все эти трофеи в свой минивэн и привезли домой. А поддав, решили снять копии со своих задниц. «Процесс вышел из-под контроля, — признал Эндрю. — Там, типа, триста копий наших жоп». Я велела им убираться из моей комнаты и потом минут пять сдирала со стен эти бумажки, комкала и запихивала в мусорную корзину. Однако листов было слишком много, они вываливались из корзины на пол, и там ярко-белые задницы моих братьев медленно, словно лепестки цветов, раскрывались.
Копир оказался старой моделью конца восьмидесятых, никто из знакомых моих братьев не захотел его приобрести, и в конце концов братья сломали его, посидев на нем по сотне раз каждый, и целый день потом спорили, кто же именно из них его доконал. Теперь копир представлял собой груду хлама, и мама сотни раз велела братьям от него избавиться, а они обещали, что сделают это, но в итоге просто накрыли его куском брезента и забыли про него. Так оно обычно и бывало. Если вещь убрать с глаз долой, запихнуть в дальний угол, то она словно перестает существовать. Однако вот она. Я предъявила на нее права. Она стала моей. Нашей.
— Довольно крутой аппарат, — признал Зеки.
— Согласна, только вот мои братья-дебилы его сломали. Можно попытаться его починить, а можно просто пойти в библиотеку и воспользоваться тамошним копиром.
— А как они его сломали?
— Сломали так, что он не работает, — ответила я, хотя Зеки, кажется, спрашивал о другом.
Он взглянул на копир, поднял крышку и потер подбородок.
— Они читали инструкцию?
— Читали ли мои братья инструкцию? Ты шутишь?
— Так читали или нет?
— Нет! — крикнула я. — Они сломали его своими задницами, вот и все подробности.
Мы нашли удлинитель и включили аппарат, на нем замигала лампочка, однако за нажатием на кнопку «копировать» ничего не последовало. Я лишь наблюдала, как Зеки идет по пунктам небольшого перечня возможных неисправностей, то и дело повторяя шепотом: «Нет, не то»; открывает аппарат, что-то в нем осматривает, что-то ощупывает.
Я хотела уже сказать, что, мол, хватит, как Зеки воскликнул: «Подожди!», и я увидела, как он просунул пальцы куда-то внутрь аппарата и аккуратно, кусочек за кусочком, извлек из него зажеванный лист бумаги, сложившийся, как меха аккордеона, словно копир делал оригами, после чего передал этот лист мне. Я разгладила бумагу. На ней сияла задница одного из моих братьев-придурков.
— Просто застряла бумага, — сказал с улыбкой Зеки.
Прижал ладонь к стеклу и нажал на кнопку «копировать»; вскоре из аппарата вылез лист с отпечатком руки, включая все линии на ладони. Аппарат работал. Может, Зеки и не гений, но уж точно умнее моих братьев — единственных парней, с которыми я до сих пор общалась, из чего я сделала вывод, что с выбором на лето не ошиблась.
— Если передвигать руку по стеклу, — сказал Зеки, — получится что-то вроде анимации. Типа мультика.
— Но для этого нам понадобится какое-нибудь устройство для перелистывания страниц. Или камера для покадровой съемки. Я права?
— Наверное, — ответил он, немного разочарованный.
Тем не менее мы весь следующий час шарились по гаражу, выискивали всякие предметы и клали их на стекло. Нам нравилось, как искажалось изображение, если объект был слишком крупным, — оно становилось каким-то нереальным. Затем я обнаружила старый номер журнала «Вог» и вырвала из него фотографию Шер, где у нее длинные черные волосы и дымчатая подводка для глаз. Нажала на кнопку «копировать», но тут же принялась тащить фотографию по стеклу. На выплюнутой аппаратом копии половина лица Шер была нормальной, а
