Ассар
1955
В магазинчике Сигурда пылинки кружились в лучах солнца за ее спиной. Увидев ее, Ассар отпрянул прямо в стеллаж позади себя, так что все загремело, точно как в их первую встречу. Если она и заметила его, то не подала виду. Она не изменилась, прибавились лишь морщинки у рта и вокруг глаз, руки стали полнее.
Как у нее дела? Он не знал, они не разговаривали несколько лет. Ни когда он служил в армии, ни когда доучивался. Ему хотелось бы рассказать ей о подготовительных курсах: сдавать итоговый экзамен он ездил в Мальмё! Но кем он ей приходился, чтобы говорить с нею. Четыре года прошло. Ассар вел счет дням.
Он потер лицо, как будто чтобы сосредоточиться, не отрываясь от пылинок, кружившихся вслед ее движениям. Выглядела она цветущей. Щеки — как блестящие красные яблоки. Улыбка Маргареты заставила даже кислую физиономию Сигурда расплыться в улыбке, пока тот ее обслуживал.
Просто рефлекторно или чтобы делать хоть что-нибудь, Ассар потянулся вправо, взять что-нибудь с полки. В руки ему попала светло-коричневая банка какао. Напечатанные на ней глаза выглядели мистически, почти как живые. Ему казалось, что они вот-вот подмигнут в ответ, и тут Сигурд прервал его задумчивость.
— Так что, берем какао, или просто любуемся?
— Да, да… Возьму. Спасибо, — ответил он, и щеки у него покраснели, как у Маргареты. Выудил из кошелька несколько монет, пальцы вдруг стали неуклюжими. Вообще-то он приехал, чтобы купить еды на ближайшие дни и посмотреть, все ли осталось по-прежнему, а не за банкой какао. На что оно ему. Ассар не слышал, как вышла Маргарета, но колокольчик на двери звякнул, когда он поспешил на улицу.
Ассар догнал ее сразу за деревней. Удивился, когда понял, что она ждала его, совсем как в первый раз, когда они встретились. Она глядела перед собой, не мигая. Спина прямая. Улыбнулась ему в ответ, но не так радостно, как улыбалась Сигурду.
— Все думал, узнаешь ли меня, — сказал он.
— Конечно, узнала. Хотя и ты тоже стал старше.
— Зато ты совсем не изменилась, Маргарета. В точности такая, как я помню.
Ее лицо скривилось в странной гримасе. Не то чтобы он допускал, что Маргарета может быть некрасивой, но сейчас было близко к этому. Наконец она ответила, и голос ее прозвучал резко.
— Когда мы последний раз виделись, я ждала ребенка.
Он проглотил слова, которые собирался сказать, и они молча пошли рядом. Его будто что-то разрывало, тысячи тонких нитей, которые тянулись от Маргареты, притягивали его все ближе к ней, неотступно. Рукам хотелось прикоснуться к ее волосам, лицу, мягким плечам.
Маргарета первой прервала молчание.
— Ты исчез. До того, как пришло время рожать. Я только от Хеббе и узнала, что вы решили продать всю скотину и уехать.
— Да у меня и не было выбора, — ответил он, почувствовав, как острые шипы прорастают через содранную кожу. — Мать вряд ли справилась бы без меня. У нее больше никого не осталось. А тебе был нужен Хеббе.
Хутор остался за Ассаром. Мать переехала в маленький домик в Сорселе, а хозяйство переписала на него. Сейчас, приехав на свадьбу Аспера, он был рад там пожить.
Дорога пока не высохла и лежала перед ними в весенней распутице. От шин в глине оставались глубокие следы, в которых еще стояла талая вода. Ветер приносил запах оттаявшего торфяника на краю леса и шумел среди деревьев.
— Иногда я скучаю, — сказал Ассар. — По дому. По вам. Я скучаю по вам.
Шаги их были не слышны, дорога слишком размякла. Они огибали размокшую грязь, обходя большие лужи с разных сторон.
— Мне, наверное, лучше пойти обратно, — сказал он наконец. — Могут заметить, что я бросил машину.
— Вышло, как тебе хотелось? С аттестатом? — произнесла она так, будто пытаясь избавиться от какой-то гадости, попавшей в рот. Кофейного зерна. Снюса. Паука, заползшего в уголок рта и устроившегося там жить. Да, подумал он, все вышло. Долгие часы над книгами, за письменным столом, в доме матери на Рингвэген, в доме, который так и не стал ему родным.
— А что вообще выходит так, как хотелось, — ответил он.
Когда Ассар впервые увидел мальчика, в глазах у него потемнело. Он направлялся к матери, в Сорселе, когда заметил их на дороге, немного впереди. Снял ногу с педали газа и машина потихоньку покатилась вперед, а он тем временем мог рассмотреть все как следует: мальчик размахивал веткой, колотя по кустам вдоль дороги. Штаны на нем были мешковатые, над ботинками белели щиколотки. Рядом с мальчишкой, надменно и самодостаточно, возвышался Хеббе, наполовину скрытый от Ассара крышей автомобиля.
Волосы у парнишки были того же цвета, что и у Ассара — впрочем, как и у Хеббе. А глаза, глаза тоже Ассаровы, карие, серьезные? А нос как у матери, картошкой, или острый как у отца и у него самого? А зубы какие, а щеки, есть ли в нем что-то от Шёгренов?
Ассар обогнал их и остановил машину. Он с волнением искал себя, рассматривая лицо мальчика. И точно, он был там: в ямочках около рта, в глазах, которые таращились на автомобиль. «Хокан», — прошептал мальчик, когда Ассар спросил, как того зовут, и сияющая гордость так поднялась в нем, что едва умещалась в груди.
Гордость отползла, как пристыженный пес, когда мальчик взял Хеббе за руку, чтобы рассказать тому, как автомобиль хорош. Ассар не понимал, на что надеялся. На то, что мальчик его узнает? Что где-то в глубине души поймет все все, увидит в Ассаре себя, отцепится от Хеббе и пойдет с ним. Что мальчик сможет то, что не смогла Маргарета. Как бы там ни было, он ощутил разочарование, услышав
