парочка сидит перед ней, от которой уже начинает болеть голова. Сколько раз она сама себе говорила не идти на уступки. Доброта её погубит, и толку будет от очередной звёздочки на погонах, если она их не оправдывает.
Тёрнер хлопает ладонями по обшарпанному столу, смотря прямо в глаза женщине.
— Отлично. Какое право вы имели арестовать человека без выяснения всех деталей, свидетелей и должных доказательств? Вы провели расследование? На все вопросы я отвечу за вас. Нет! А вы знали, что ваш якобы «пострадавший» на самом деле сам совершил нападение на девушку и пытался её изнасиловать? — голос Николь сейчас ничуть не хуже голоса следователя. Твёрдый, стойкий и вполне в её стиле, когда не играет в двуличную девочку. — А тот человек, что в итоге заступился, — Николь указывает на Нэйтена, который хмурил брови, не отрывая взгляда от неё, — пытался защитить, в итоге был задержан, как преступник, и сейчас находится под следствием.
Наверно, Нэйтен точно придурок, потому что ему хочется улыбаться, видя свою девочку. Стойкую, острую, от которой бегут мурашки по холодному телу. Не та Тёрнер, которую видят окружающие, а та, которую знает он. И Николь за него, на его стороне. Дарит надежду, что он не одинок? Возможно, самую малую долю процентов. Но это так греет изнутри. Нет, он не подохнет, по крайне мере, не сейчас.
Пэнни Муд чувствует, словно её отчитали, как школьницу. Опять. И главное, кто. Она смотрит сначала на Нэйтена, а потом снова на Николь, и сводит брови к переносице:
— И кто эта девушка?
— Я, — отрезает Николь.
— Сейчас всё звучит, словно вы хотите запутать следствие. Где гарантии, что сейчас вы не наговариваете на пострадавшего? У вас есть свидетели?
— Я свидетель, а ещё видеозапись с места происшествия, — Маркус зашёл в комнату тихо и спокойно, даже не скрипнув дверью, словно он всё это время стоял и смазывал её маслом именно для неожиданного появления. — Здравствуйте, Пэнни Муд, — он кивает женщине и улыбается удивлённым друзьям.
Сегодня что, день, кто больше кого шокирует?
Николь так и застыла, упирая руки в стол, лишь слегка скрипнула ногтями о поверхность, а Нэйтен фыркнул себе под нос.
— Здравствуй, Маркус, — по всему: жесту, интонации голоса и быстрых взмахов ресниц — было ясно, что следователя ввели в некое состояние растерянности. — Что здесь вообще происходит?
Допрос, прежде который планировали провести быстро и без происшествий, явно скатился к месту, что у кота под хвостом. А Маркус и вовсе был спокоен, словно просто вышел прогуляться по тюрьме.
— Всё в порядке. Я позвонил отцу и объяснил всю ситуацию. Он, кстати, позвонит скоро, — Маркус чувствует вибрацию в своем кармане пальто и достаёт смартфон. — О, а вот и он, — он проводит по экрану, отвечая на вызов. — Да, отец. Всё нормально. Сейчас.
Молодой человек мягко улыбнулся следователю, протягивая аппарат ей в руки.
Женщина насторожено поднесла смартфон к уху и тут же резко поднялась на ноги, вытягиваясь по струнке:
— Да, генерал, — произносит она, словно человек на той линии стоял прямо перед ней. — Я вас поняла, — продолжала выслушивать приказ Муд. — Всё будет сделано, — снова отчеканивает офицерским голосом, не смея ослушаться.
Она возвращает смартфон Марку и поворачивается к парочке, успевшей потрепать нервы.
— Вы свободны, Нэйтен Картер, — следователь жестом указывает, что Нэйтен может покинуть допросную и бежать, радоваться обретённой свободе. — Николь Тёрнер, а вы задержитесь. Вы должны написать заявление о попытке изнасилования, это приложится к делу. Не волнуйтесь, никуда дальше отделения дело не уйдёт, — успокаивает она взволнованную девушку.
Нэйтен поднялся с места, но не спешил покидать помещение. Оставить Ники тут один на один со следователем не желает. Всё же она пробилась сюда ради него. Но следователь буквально уже выталкивала его наружу, требуя уединения с девушкой.
— Я жду тебя в машине, — бросает через плечо Николь Пэрри и уходит, захлопывая двери, когда и Нэйтен вышел следом.
Друзья шли рядом молча, и Маркус периодически бросал на Нэйтена косые взгляды, пока не подошли к решётке с охранной. Мужчины в форме приблизились, отворяя ключом увесистую решётчатую дверь, пропуская их на выход.
Маркусу неловко. Неловко реагировать на друга с натянутыми отношениями. Но разве он один виноват? Нет. Только в том, что в одном сидит неуверенная ревность и бушующие гормоны, как у подростка. И то тоже не его вина. Другу давно уже взять «быка за рога», а не мяться в сомнениях. Но Нэйтен всегда будет для него другом, как бы не бросался на него, стараясь разорвать сонную артерию. И Нэйтен тоже это понимает, просто не может смириться.
Пэрри не хочет давить на него, просто решает уйти первым, но Нэйтен перехватил его за предплечье. Ему сложно перебороть гордость, поэтому зубы скрипят, взгляд непрямой, отстранённый, и дыхание глубокое.
— Спасибо, что выручил.
— Помнишь, ты когда-то мне сказал, что жизнь — говно, а люди — твари, но ты всегда придёшь ко мне на помощь, в какое бы говно я не вляпался и с какой тварью бы не столкнулся? И я тоже приду. Просто знай это, Нэйтен.
***
Нэйтен сидел в приёмной отделения на железном стуле, от которого быстро затекает задница, и он уже пару раз прохаживался, чтобы размять ноги. Он упирал локти в колени, запуская пальцы в опущенную голову, и всё сильнее взъерошивал сухие пряди. Картер подёргивал коленкой, сдерживая нервозность. Тёрнер нет минут пятнадцать или двадцать, или полчаса прошло, сбился. Он не понимает, что такого там долгого в написании заявления, либо он просто реально перенервничал и не находил себе места. Но, как только он подумал уже подойти к охране и спросить, долго ли там ещё, как подскакивает с места, когда Николь вышла, провожаемая следователем Пэнни Муд.
Охрана открыла перед ними решётчатую дверь, и Николь, попрощавшись с женщиной, вышла. Она лишь остановилась на пару секунд, бросив на Нэйтена взгляд, но быстро отвела его, так же быстро покидая отделение.
Нэйтен пришлось выбежать следом.
Николь направлялась в машину Маркуса. Она сбегала под бит собственного сердца. Не хочет видеть Нэйтена. Вымотана, и сил совсем не осталось. Сейчас бы отмыться в душе и погрузиться в расслабляющий сон. Всё хорошо, можно уже не нервничать, не переживать за бывшего друга. Но что-то в ней давно ломалось обратное. Каждая клеточка что-то шептала, но всё это превращалось в громкий гул неразберихи, от которой легко сойти с ума, и от них просто хочется отмахнуться, как от надоедливых мух, но не выходит.
— Николь! — слышится за спиной, и Нэйтен мягко перехватывает её ладонь, разворачивая к себе, а
