без направления, не разбирая окрестностей, и только потом – осмотреться. Но даже и в этот момент, не воротить сразу нос, не спешить с оценкой, ради бога, не подводить итогов – не спугнуть прежде времени чудесную русалку. Сделать пару кругов, погурманить нащупанной темой, и придет вкус, заиграет в воде солнечный луч, русалка ударит хвостом, и откроет глазу подводный жемчуг. На какой-то миг подарит ощущение, что все в мире взаимосвязано, и такой замысловатой, но в то же время, абсолютно понятной, сразу и целиком, вязью. Общей теорией поля. Доисторическим пра-языком человека. Ноосферой. Единым Богом. Чистой любовью. И даже из наших крохотных одиночных камер, через маленькое окошко, забранное частой решеткой, мы успеваем заметить чудесные картины
лучшего мира. А потом – снова пора на поверхность.
Повисла пауза. Сложно переоценить важность этого момента в разговоре, тем более в новом знакомстве. Представьте, что вы долго летели в космическом корабле, нашли подходящую планету, приземлились, вышли из корабля (все это в будущем, конечно, ну или в комиксном настоящем). Датчики говорят вам, что воздух пригоден для вас. Вы медленно снимаете шлем, но не торопитесь вдыхать, наоборот, вы набрали прежде воздуха в легкие и держите его там. Ветер не обжигает вам лицо, легкий дождь не брызжет кислотой. Красные тельца в вашей крови уже растащили весь запасенный кислород, вы медленно выдыхаете, и, прикрыв глаза, резко втягиваете густой воздух, вместе с незнакомыми запахами. Вот так и пауза в разговоре, как монета, крутящаяся на ребре, – будет пан, или все же пропал, молчание, возврат головы в хорошо закостеневший панцирь.
Тишиной легко проверить дружбу. Чем шумнее компания, тем, скорее всего, меньше в ней настоящей связи. В особенности, конечно, это работает один на один. Когда разговор умолкает, то становится понятно, насколько близок вам человек. Если пауза ставит вас в неудобное положение, если вы начинаете лихорадочно искать новую тему, хоть бы что, только бы перерезать эту тишину, то человек вам симпатичен, но глубина ваших отношений невелика. И наоборот, с близким человеком иногда даже хочется помолчать, иная тишина дает больше пищи для размышления, или успокаивает больше, чем самые проникновенные слова. Возможность помолчать вдвоем, наедине друг с другом, и самим собой, надо заслужить. И ценой тут может быть только собственная ранимость, обнажение своего нерва, достаточное для контакта душ.
Я осторожно окинул себя внутренним взглядом – с ним было чертовски комфортно молчать. Просто удивительно. Он не отводил глаз, его рот не растягивался в кривоватой улыбке, которую так любят называть вымученной. Он смотрел на меня, никуда не торопясь, не пытаясь меня очаровать или ошеломить. Он был здесь, со мной, в эту самую минуту, и это было так непривычно. Поезд резко дернулся, и я чуть не соскочил со своей полки.
– Наверное, гаишника увидел, – сказал он, рассмеявшись.
– Не иначе! Представляешь, они сидели за поворотом, на дрезине. И вот теперь они гонят по соседнему пути, один держит мигалку на вытянутых руках, а второй, помладше и потоньше, конечно, налегает на рычаг…
– Ну да, а наш машинист дома права забыл, и теперь пытается оторваться.
Поезд и правда снова набрал неплохой ход. Мне стало интересно, какая тема станет ключом. Почему-то я не сомневался, что разговор у нас получится.
– Прочитал недавно статью. Про динозавров среди нас. Обычный кликбейт – для каждого параграфа нужно было нажимать на кнопку и подгружать пару сотен рекламных баннеров. Не знаю почему, но я всегда покупаюсь на эту мурню. Иногда листаю, и пытаюсь представить человека, который это сделал… Хотя по нынешним временам, подозреваю, что в этих делах подвизался прыщавый ИИ, судя по видеоряду, во всяком случае. Ну так вот, динозаврами оказались, конечно, птицы. Потратил минут пятнадцать, чтобы добраться до этого знаменательного факта. Но следующая страница меня зацепила. Оказывается легкие у птиц устроены по-другому – у них есть вход и выход, представляешь? То есть с одной стороны заходит воздух с кислородом, а другая сторона – для выдоха.
– Ну и что?
– И я тоже не сразу понял. Из-за этой особенности легкие птиц всегда наполнены кислородом. Они летят как пилоты сверхзуковых истребителей – в кислородных масках! Понимаешь? А мы вдыхаем и выдыхаем через одно и то же бутылочное горлышко. И поэтому я уже на втором километре пробежки начинаю хватать воздух горлом с выпученными глазами – ни вдохнуть не могу, ни выдохнуть толком. А они, динозавры хреновы, парят в небе, зависают, складывают крылья и камнем вниз, но никогда не разбиваются, да? Если бы я мог совершить подобную работу со своим продвинутым, казалось бы, совсем не динозавровым телом, то расплавил бы себе мозги, в совершенно прямом смысле. Вот почему два отверстия для еды нам эволюция развела, а о дыхании не позаботилась?
– Слушай, а интересно. Я часто об этом думаю. Вот подумай – женщина носит ребенка девять месяцев, так? Рождает в страшных муках – еще недавно и мать и ребенок имели совсем нешуточные шансы не пережить свое первое знакомство. Ну ладно, родила – а потом еще пару лет ребенок абсолютно беспомощен.
– Это если повезет – иногда и до института приходится задницу вытирать.
– Именно – оставь даже пятилетнего на улице, поздней осенью? Все, капут. Полная беспомощность. И как результат – полная зависимость от родителей, от племени. Как такое может быть, если мы действительно венец эволюции? Ну бред же какой-то. Как в истории с твоими легкими. Куда не глянь, мы далеки от совершенства – ни острого глаза, ни хорошего слуха, даже интуицией нас наградили очень скромненько. Одна только способность к рефлексии, взамен кислородного допинга? Какой-то очень специфический дизайн. Не верю…
– Ну знаешь, тут не все так просто. Вполне возможно, что именно из-за нашей сравнительной немощности мы и оказались победителями. Не имея естественных преимуществ, приходится задуматься о палке, пистолете, гранате, и конечно, главном оружии слабых – толпе. В толпе и ребенка несмышленого спрятать легче, и мамонта завалить иногда получается. Не силой, так умом, не качеством, так количеством, так и пробрались на верхушку пищевой цепочки. Ну и конечно, всеядность – от отходов до фуагра. Недавно пытались создать копию человеческого мозга, да куда-там, мозжечка одного, так для питания пришлось построить целую отдельную электростанцию! А мы с тобой телепаем полдня на одном гамбургере. Нет, это точно, убогость – двигатель прогресса. Заметь, если человек необычайно одарен в чем-то одном, пусть даже гениален, то в нормальной жизни он себе шнурки завязать не
