была ее семья, и семья привела ее к тому же человеку, от которого она всю жизнь отчаянно убегала.
Кто Маримар такая, чтобы суметь это остановить?
Ответ пришел сам собой. Она – Маримар Монтойя. Это имя выбрала ей мать. Mar-y-Mar. Море и море. В центре долины Четырех Рек, вдали от океанов, она зажгла ту искру, которая всегда была в ней. Во внучке Божественной Орхидеи Монтойи, Незаконнорожденной Дочери Волн. В девушке, не умевшей плавать и даже никогда не ступавшей в море.
Но здесь, в доме, принадлежавшем ее семье, она была рекой и солью, и море само нашло ее. Она была устами древнего бога, который проглотит мир. Была океаном историй, воспоминаний, тысяч быстротечных моментов, составлявших ее существо.
Скользкое тепло потекло вниз от горла, из раны появился новый бутон. Прикоснувшись к нему, она почувствовала упругие лепестки своего нового цветка. Рей и Рианнон подошли к ней и взяли ее за руки. Они встали в одну линию. Затем Маримар испустила крик, который потряс долину.
Как сражаться с тем, кто считает, что владеет тобой? Как бороться с прошлым? С золотыми листьями и солью? С тишиной? С новой землей под своими ногами? С телами и сердцами остальных?
С нежными кровоточащими сердцами, из которых, однако, торчат их собственные шипы.
С семьей, которая выбирает тебя.
* * *
Боливару Лондоньо III не было места в их долине, и земля, которая так долго защищала Орхидею, была готова дать отпор. Просто ей надо было помочь.
Рей чувствовал, как земля дрожит. Он чувствовал все, что его окружало, саму почву, когда они пробивали себе путь наружу. Корни далеких деревьев пронизывали ее. Хватали Боливара за лодыжки. От усилия у Рея хлынула кровь из носа. Он понимал, что роняет лепестки, но не чувствовал слабости. Он слился с долиной. Рей поднял в воздух кулак. Облака разразились дождем, питая голодное озеро, пока оно не поднялось и не затопило долину, подобно реке, стремящейся смыть их грехи. Но как они ни бились, Боливар был сильнее. Он вырвался из пут и набросился на них, крутя свое кольцо с печаткой, чтобы черпать силу Лазаро. Он выкрикнул имя Орхидеи. Та оставалась недвижной, прижав к себе ребенка из лунного камня, пока ее семья боролась за ее душу. Дети окружили ее, биение их сердец было таким яростным, что его слышала вся долина.
Сначала Боливар бросился на Эрнесту, но Хуан Луис взмахнул битой. Раздался хруст. Челюсть Боливара сместилась, но, зарычав, он вернул ее на место. Энрике взмахнул лопатой. Она застряла в боку Боливара, но тот просто выдернул ее.
– Разве вы не видите? – кричал Боливар. – Вы сражаетесь с бесконечностью.
Вспышки света от него были столь ослепительны и сильны, что валили всех с ног.
Маримар закашлялась землей и заставила себя встать. Она вспомнила о своих мертвецах. О Килке в его реке, древнем, почти забытом. Ее отец лежал, распростершись, на земле, и в его сердце слабо пульсировала искра света. Она знала, что ничего по-настоящему бесконечного нет. Конечны даже звезды. Она обратилась к своей силе, к сети вен, сухожилий и хаоса, соединявших ее с этими людьми. И, вооружившись этой силой, превратила воды разлившейся реки в волну и обрушила ее на голову Боливара. Он рухнул без движения на землю.
На краткий миг Маримар испытала облегчение, но даже смерть не могла остановить Боливара Лондоньо III. Он поднялся с размокшей земли, наслаждаясь грязью и дождем. Покрутил кольцо с печаткой на пальце и осмотрелся.
– Эта долина спрятала тебя от меня, – сказал он Орхидее. – Мне бы хотелось посмотреть, как она горит.
Вторая молния ударила в хлопковое дерево, разломав его на части. Из его сердцевины вырвался расплавленный огонь. Цветы свернулись в черную шелуху и увяли под дождем. Траву усеяли мертвые насекомые и птицы. И тут в голове Маримар прозвучал голос. Шепот, спешащий затвердеть.
– Маримар, – позвала Рианнон. – Рей.
Они повернулись к младшей из семьи Монтойя и прочли намерение в ее глазах. Маленькая девочка кивнула. Приняв свою магию целиком и полностью, они обрели связь друг с другом.
– Тебе это по силам, – шепнула Маримар в их общих мыслях.
– У нас есть ты, малышка, – откликнулся Рей.
– Я не боюсь, – сказала Рианнон.
Она приготовила сеть, которую дал им Килка. В их общих грезах mamá Орхидея показала им, как ею пользоваться, как она бросала ее в воду и вытаскивала свой улов. Затем Орхидея мысленно прошептала:
– Давай, Рианнон! Быстрее!
Сказочная девочка, закрыв глаза, представила Орхидею на реке. Солнце танцевало на воде, и речное чудище, Килка, ждало своей доли. Рианнон закинула сеть. Нет ничего сильнее клятвы. Первая сделка Орхидеи опалила кожу Боливара, пригвоздив его к земле. Его лицо исказила гримаса недоверия. Сев рядом с ним на корточки, Маримар отпилила его палец с кольцом бабушкиным рыболовным ножом. Затем загадала желание. Земля под ногами Боливара разверзлась. Земля была голодна и жаждала полакомиться костями Боливара Лондоньо III.
* * *
В долине пахло дымом и развороченной землей. Семья Монтойя долго стояла возле тлеющего ствола хлопкового дерева, который разнесла молния. Сначала было тихо. Ни насекомых, ни ночных созданий, ни шороха ветра. Долина затаила дыхание, будто показывая, что они живы. Затем вернулись светлячки. Каждый из семьи Монтойя и все вместе вздохнули с облегчением. Когда Рей бросился в дом, Джеймсон издал победный крик. Молчание сменилось плачем, облегчением, ужасом, надеждой и музыкой. Вечной музыкой. Она лилась из открытых окон и входной двери, когда Рей вернулся с бутылкой любимого виски Маримар. Выдернув пробку зубами, он повел плечом в сторону Маримар.
– Ты сказала, что бережешь ее для особого случая. Что может быть лучше воскрешения нашей бабушки?
– Ты сможешь прибегнуть к этому оправданию только раз, – сказала Орхидея, взяла бутылку и отхлебнула прямо из горлышка. Монтойя впервые рассмеялись вместе. А потом впервые случилась еще одна вещь.
– Мы заслужили право на правду, – сказал Энрике, склонив голову к призраку матери. Орхидея коснулась его подбородка так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и пролила мерцающие слезы, которые так и не упали на землю.
– Это очень долгая история.
Но она рассказала им все.
* * *
Лазаро держался в стороне от семьи, которой не принадлежал. Впервые за несколько десятилетий он наслаждался минутами отдыха. Кроме того, в глубине души он пока не хотел уходить. Хотел приободрить Пену, увидеть ее в последний раз. Не хотел покидать Маримар до того, как сможет по-настоящему встретиться с ней, своей дочерью, своим чудом.
Мысли были прекрасны, но на этой земле он стал причиной многих несчастий этой семьи.
– Кажется, что тебе лучше, – сказала Маримар и уселась рядом с ним у подножия холма.
Лазаро вдохнул воздух долины. Хотя он тосковал по небу, он не
