взгляды? Даже шизофрения развивается в результате химического дисбаланса в мозге…»
Иногда Александру казалось, будто Фаина уже не различает, что произносит вслух, а что обдумывает. Планируя договорить что-то про себя, она по ошибке речевого центра озвучивала – машинально, монотонно, и вид у нее при этом был отсутствующий, точно кто-то открывал ей рот, словно кукле. Она задавала ему вопросы, но звучали они так, словно на самом деле она задавала их самой себе и не требовала ответов от внешнего мира, ибо все необходимые ей ответы находились у нее внутри, в мире иррациональном и необъятном. Потребовалось время, чтобы свыкнуться с ее странностями.
Но наступил день, который девушка предчувствовала – вместо того, чтобы снова увидеться после работы, каждый из них пошел по домам. Александр с сожалением доложил, что с самого утра чувствовал себя неважно, его то знобило, то бросало в жар, галстук казался тугой петлей, пухли глаза и отекали пальцы.
– Сегодня я хочу побыть дома и прийти в себя. Я просто не в состоянии провести с тобой полноценный вечер.
– Хорошо. Я тебя поняла.
– Пожалуйста, не думай, что мой интерес к тебе ослаб. Наоборот. Не хочу, чтобы это звучало, как нелепая отмазка.
– Это так не звучит. Тебе нужен покой.
– Я отлежусь, а потом мы обязательно встретимся. Жди моего звонка и не звони первая: не забывай, что я буду дома.
– Выздоравливай.
Что ж, возможно, с ним действительно что-то случилось, а может, это логичное завершение их интрижки. Как бы то ни было, Фаине пришлось возвратиться туда, куда она отвыкла возвращаться. С трепетом в сердце и неприятным предчувствием она шагнула на первый этаж, осматривая знакомые стены, вдыхая знакомые запахи. Забралась в лифт, потому что слишком устала для лестницы, нажала на нужную кнопку, выдохнула в тишине. Однако возвращение в родную обитель не могло пройти без помех, и нечему было удивляться, когда в сужающейся щели лифта показалась до жути знакомая фигура, которая неслась, чтобы успеть уехать вместе с нею. Иначе не могло быть, ведь Ян всегда появлялся там, где меньше всего нужен. Сердце заколотилось, словно это она бежала, неестественно передвигая ноги.
Фаина задержала лифт, но благодарности ожидать не стоило. Ян встал рядом с нею, в тесной кабине стараясь даже не прикасаться к ее одежде, не задеть плечо. Пару раз Фаина беглым взором окинула его лицо – сейчас, повернутое в профиль, оно показалось ей приятным, исполненным невысказанной печали, благородным и возвышенным. Или освещение в лифте делало его таким?..
Десять секунд в замкнутом пространстве бок о бок с чудовищем в теле привлекательного юноши казались столетием, в течение которого Фаина в деталях рассмотрела все объявления и собственную обувь. Ян стоял с плотно сжатыми губами, глядел строго перед собой, дышал ровно и глубоко. Просто незнакомец в лифте, не более. Интересно, он так ничего и не скажет ей после всего, что между ними происходило? Фаине вспомнилась его выходка с костюмом священника, и пришлось стиснуть зубы, чтобы не хохотнуть от нервного напряжения.
Едва лифт замер на нужном этаже, Ян кулаком ударил по кнопке ускоренного закрытия двери, не позволив створке отъехать на расстояние, достаточное для побега, и отправил кабину на самый последний этаж. Лифт натужно поплелся вверх, и Фаина медленно повернулась корпусом, ощущая, как шевелятся волосы на висках.
Ян схватил ее за подбородок, и тело предательски оцепенело, как будто ее опоили. Руки повисли, едва ухватившись за крепкий локоть в жалкой попытке оказать сопротивление. Ян с невиданной яростью приложил ее лопатками о холодную стенку лифта, еще раз, и еще раз, пока в спине не стало саднить, а на глаза не навернулись слезы. Его пальцы сдавливали челюсть с такой силой, что могли бы раскрошить кость, надави он чуть сильнее.
– Даже если бы я мог убить тебя, – Ян говорил слишком спокойно для человека, который не контролирует гнев, – я бы не стал. Ты заслуживаешь не смерти, а вечных мучений.
– Моя жизнь и так вечные мучения, особенно после того, как в ней появился ты. Так что хватит, – четко проговорила она несмотря на боль, и, повысив голос, повторила, – ХВАТИТ.
Ян изменился в лице, будто понял, что теряет власть над ситуацией, но не понял, почему так происходит.
– Опусти на хрен свою чертову руку.
Он послушался, и Фаина заметила, что лифт вот уж несколько минут стоит на месте.
– Зачем ты вернулась? Зачем, скажи? Будь ты умнее, никогда бы не появилась здесь снова.
– Не прикасайся ко мне.
– Думаешь, ты или твой новый знакомый – в безопасности? Если я не убил его сейчас, вовсе не значит, что этого не случится. Проходит немного времени, и ты забываешь все, что я тебе говорил. Все, о чем предупреждал.
– Мне легче думать, что этого не было.
– Потому что тебя так приучили. Как ты думаешь, я реален?
– К сожалению, да.
– Ты уверена? Может, ты сейчас одна едешь в лифте.
– Я ни в чем не уверена.
– Это ты уже говорила, пусть и не мне. Неужели с тех пор ничего не изменилось, и ты не продвинулась дальше?
– Продвинулась. Подальше от тебя.
– У тебя почти получилось, но есть вещи неизбежные, как притяжение. Ты вернулась, значит, сама этого захотела – осознанно или нет. Признай мою власть над собой.
– У тебя нет власти надо мной, – монотонно ответила она, стараясь не смотреть на него.
– Довольно игнорировать очевидное. Тебе же самой станет легче.
– С каких пор тебя заботит мое состояние?
– Фаина… – горько выдохнул юноша и нахмурил густые брови.
Мужские пальцы потянули подбородок вверх, заставили встать на носки. Поцелуй был тем, чего она меньше всего ожидала, и потому не успела среагировать. Впрочем, жалеть об этом не пришлось. Когда он нежно коснулся губами ее кожи, словно бы столб яркого света пробил девушку насквозь, тело наполнилось энергией и теплом. Юноша обвил Фаину тугими лианами рук, подтягивая к себе. На вкус и на ощупь он оказался приятнее обычных парней – кожа его лица, губ, шеи и скул была упругой, шелковистой и сладковатой, а запах тела вызывал эйфорию нервных окончаний.
Пары секунд хватило, чтобы в тесной кабине лифта занялось опасное пламя. Они так увлеклись друг другом, что позабыли о взаимной неприязни, которая подстегнула их на этот шаг. Ян, неожиданно ласковый, вскоре переключился на ее шею и плечи, и Фаина совсем перестала что-либо контролировать – в этом не было уже ни смысла, ни потребности. Лифт несся вниз, как будто сорвался с лопнувшего троса. Уши закладывало, словно стремительно идешь ко дну, потому что сквозь водную толщу тебя жадно утаскивает за ногу чернильное чудовище.
Так умертви же меня без остатка, не нужно ждать,
ибо каждая жила в теле моем подвластна тебе
и подобна сиянию смерти
