открыта греческая могила, саркофаг и разные штучки в нем, кроме костей. Чириков поздоровался со мной весело и свободно, как ни в чем не бывало. Это ружье стреляет всегда и только холостыми патронами.
В Ялте живут разные литераторы — Найденов, Арцыбашев и др. Есть слух, что они собираются посетить Форос. Население оного — в тревоге.
Мною овладел писательский зуд, а писать — некогда!
Ну, будьте здоровы, кланяйтесь Манухиным, Тихонову, редакции.
Всего доброго!
Июнь — июль 1916, Петроград или Байдары.
Дорогой Клементий Аркадьевич!
Спасибо сердечное за Ваше письмо. Убедительно прошу Вас дать статейку о М. М. Ковалевском и, если это Вас не затруднит, — возможно скорее. Очень прошу!
А также прошу Вас позволить издать сборник Ваших статей книгоиздательству «Парус», — это маленькое дело, которое хочет быть большим и чистым. На-днях Вы получите первую книгу, изданную «Парусом», — «Сборник армянской литературы», засим выйдут сборники литератур латышской, финской, грузинской, татарской и т. д. В книгоиздательстве работаю я с моими друзьями — Тихоновым и Ладыжниковым. Дайте нам Вашу книгу.
Статьи пойдут в сентябре и августе, если Вам угодно.
Пишу лежа в постели, у меня воспаление вены на ноге, глупая и надоедливая штука! Очень извиняюсь за неразборчивый почерк.
Желаю всего доброго и будьте здоровы!
2 [15] августа 1916, Петроград.
Коробов — интересен. Предложите ему написать несколько маленьких рассказиков, и пускай пошлет мне, может быть, годятся для «Летописи».
Обратите его внимание: пишет он небрежно и порою неправильно: «гнездов» вместо «гнезд». Не нужно злоупотреблять местными речениями. Наиболее меткие — это хорошо, но — надобно пользоваться ими умело.
Есенин написал плохую вещь, это верно.
Как Ваши стихи?
Вчера только приехал из Крыма.
Как здоровье Ваше? Поправились ли за лето?
Всего доброго!
2 [15] августа 1916, Петроград.
Дорогой Клементий Аркадьевич!
Только вчера возвратился из Крыма, где жил в Форосе у Федора Шаляпина, помогая ему в работе над его автобиографией.
За семь недель очень отдохнул от Петербурга, накопил здоровья и успел затосковать о работе, о журнале. Наглотался весьма печальных впечатлений, очень хотел бы рассказать Вам о многом; если Вы будете в сентябре в Москве — увижу Вас, а то приеду в Клин.
Убедительно прошу Вас написать о Мечникове! Очень прошу! Именно Вы, и только Вы, можете с долженствующей простотою и силой рассказать русской публике о том, как много потеряла она в лице этого человека, о ценности его оптимизма, о глубоком понимании им ценности жизни и борьбе его за жизнь. Пожалуйста, сделайте это, Клементий Аркадьевич! Извините, что надоедаю Вам, но — так хочется, чтоб Ваше слово как можно чаще раздавалось в современном хаосе понятий!
Если позволите сказать — Ваша статья о М. Ковалевском — великолепна! И вообще я не знаю, как выразить Вам чувство моей радости и благодарности за Ваше отношение к журналу. За это время мне пришлось выслушать немало похвал «Летописи» за то, что она не поддается всеобщему опьянению кровью, и так хорошо знать, что Наши тревоги за культуру находят отклик у читателя, понятны ему.
А тревоги все растут и сгущаются, Вы, конечно, чувствуете это.
Позвольте же еще раз сказать Вам сердечное спасибо за Вашу работу, столь ценную и воистину человеческую.
Я плохо выражаю мои чувства к Вам, но, думаю, Вы поймете их.
Будьте здоровы и всего доброго.
Кронверкский, 23.
2. VIII. 16.
Между 6 и 28 августа [19 августа и 10 сентября] 1916, Петроград.
С завистью читаю в «Р[усском] с[лове]» «По Украйне», дорогой Конст[антин] Андреевич, с завистью, — хорошо написано! Легко, плавно, с такой острой улыбкой и такой славной грустью, кажется — понятной мне. Поверьте, что это не комплимент, нет! Я очень внимательно читаю Вас и уверенно жду много великолепного из-под Вашего пера.
А также ожидаю, что Вы пришлете что-нибудь «Летописи», — можно ожидать? И — скажите: разрешаете Вы поставить Ваше имя в числе сотрудников на 17-й год?
Буду очень благодарен, если ответите скоро.
Воротились Вы из Коктебеля? Я очень отдохнул в Форосе и теперь весьма охотно везу свой воз.
Будьте здоровы!
Всего доброго.
Лето 1916, Байдары или Петроград.
Федор Васильевич,
Вы сделали большие успехи: «Единородный» написан вполне литературно, местами очень интересно и трогательно; жаль только, что Вами взята столь обычная и слишком уж использованная тема! К тому же Вы невозможно растянули ее, и это сделало скучным и тяжелым рассказ, в сущности, недурной.
Я возвращаю Вам рукопись с предложением сократить ее насколько найдете возможным Кое-где я отметил повторения недопустимые и убивающие интерес читателя. Не бойтесь сокращать, пусть от рассказа останется половина, но — хорошая! Вы — упрямый человек, Вы можете работать, ну и работайте, не щадя себя.
Сокращения не должны огорчать Вас. Исправив рассказ, пошлите его мне.
Желаю успеха и верю в него.
А еще что написано Вами за это время? Если написано, — покажите!
Крепко жму руку.
1 [14] сентября 1916, Петроград.
1. IX. 16.
Многоуважаемый
Клементин Аркадьевич!
Очень прошу Вас — сообщите, будет ли Ваша статья о И. И. Мечникове и когда можно ждать ее. Нам хотелось бы напечатать эту статью в сентябрьской книге, но мы были бы благодарны Вам, если б она поспела хотя и к октябрю.
Затем я почтительно прошу Вас — скажите, можем ли мы объявить, что в числе статей, имеющих появиться в «Летописи», будут статьи
Ваша «Солнце, жизнь и хлорофилл»,
Вашего сына «Старое и новое в физике»,
а затем статьи Самойлова, Мензбира?
Как обстоит дело с изданием собрания Ваших статей и не позволите ли Вы издать эту книгу нам?
Будьте здоровы и всего доброго!
Не могу вырваться из Питера! И, видимо, раньше октября
