Л е д и Т и з л. Да, это верно.
Д ж о з е ф С э р ф е с. И вот, дорогая моя леди Тизл, если бы вы хоть раз самую чуточку оступились, вы не можете себе представить, до чего вы стали бы осторожны и как хорошо ладили бы с вашим мужем.
Л е д и Т и з л. Вам кажется?
Д ж о з е ф С э р ф е с. О, я уверен в этом! И сразу прекратились бы все сплетни, а сейчас ваше доброе имя похоже на полнокровную особу, которая просто погибает от избытка здоровья.
Л е д и Т и з л. Так-так. Следовательно, по-вашему, я должна грешить из самозащиты и расстаться с добродетелью, чтобы спасти свое доброе имя?
Д ж о з е ф С э р ф е с. Совершенно верно, сударыня, можете положиться на меня.
Л е д и Т и з л. Это все-таки очень странная теория и совершенно новый рецепт против клеветы!
Д ж о з е ф С э р ф е с. Рецепт непогрешимый, поверьте. Благоразумие, как и опытность, даром не дается.
Л е д и Т и з л. Что ж, если бы я прониклась убеждением...
Д ж о з е ф С э р ф е с. О, разумеется, сударыня, вы прежде всего должны проникнуться убеждением. Да-да! Я ни за что на свете не стану вас уговаривать совершить поступок, который вы считали бы дурным. Нет-нет, я слишком честен для этого!
Л е д и Т и з л. Не кажется ли вам, что честность мы могли бы оставить в покое?
Д ж о з е ф С э р ф е с. Ах, я вижу, вы все еще не избавились от злосчастных следствий вашего провинциального воспитания!
Л е д и Т и з л. Должно быть, так. И я сознаюсь вам откровенно: если что-нибудь и могло бы толкнуть меня на дурной поступок, то уж скорее скверное обхождение сэра Питера, а не ваша "честная логика" все-таки.
Д ж о з е ф С э р ф е с (беря ее руку). Клянусь этой рукой, которой он недостоин...
Входит слуга.
Что за черт, болван ты этакий! Чего тебе надо?
С л у г а. Извините, сэр, но я думал, вам будет неприятно, если сэр Питер войдет без доклада.
Д ж о з е ф С э р ф е с. Сэр Питер? У-у, дьявол!
Л е д и Т и з л. Сэр Питер? О боже! Я погибла! Я погибла!
С л у г а. Сэр, это не я его впустил.
Л е д и Т и з л. О, это мой конец! Что со мной будет? Послушайте, господин Логик... Ах, он идет по лестнице... Я спрячусь сюда... Чтобы я когда-нибудь повторила такую неосторожность... (Прячется за ширму.)
Д ж о з е ф С э р ф е с. Дай мне эту книгу. (Садится.)
Слуга делает вид, что оправляет ему прическу.
Входит сэр Питер Тизл.
С э р П и т е р Т и з л. Так-так, вечно погружен в занятия!.. Мистер Сэрфес, мистер Сэрфес!..
Д ж о з е ф С э р ф е с. А, дорогой сэр Питер, простите меня, пожалуйста. (Зевая, бросает книгу.) Я тут вздремнул над глупой книжкой... Ах, я очень тронут вашим посещением. Мне кажется, вы тут еще не были с тех пор, как я обставил эту комнату. Книги, вы знаете, единственная роскошь, которую я себе позволяю.
С э р П и т е р Т и з л. У вас тут действительно очень мило. Да-да, очень хорошо. И вы даже ширму превратили в источник знаний - всю увесили, я вижу, картами.
Д ж о з е ф С э р ф е с. О да, эта ширма приносит мне большую пользу.
С э р П и т е р Т и з л. Еще бы, особенно когда вам нужно что-нибудь спешно отыскать.
Д ж о з е ф С э р ф е с (в сторону). Да, или что-нибудь спешно спрятать.
С э р П и т е р Т и з л. А у меня к вам, знаете, небольшое дело частного свойства...
Д ж о з е ф С э р ф е с (слуге). Ты можешь идти.
С л у г а. Слушаюсь, сэр. (Уходит.)
Д ж о з е ф С э р ф е с. Вот вам кресло, сэр Питер, прошу вас...
С э р П и т е р Т и з л. Ну так вот, раз мы теперь одни, имеется один вопрос, дорогой мой друг, о котором я хотел бы поговорить с вами откровенно, вопрос чрезвычайно важный для моего спокойствия; короче говоря, дорогой мой друг, поведение леди Тизл за последнее время причиняет мне очень много горя.
Д ж о з е ф С э р ф е с. В самом деле? Мне очень грустно слышать это.
С э р П и т е р Т и з л. Да, совершенно ясно, что ко мне она вполне равнодушна, но, что гораздо хуже, у меня есть очень веские основания предполагать, что она чувствует привязанность к другому.
Д ж о з е ф С э р ф е с. В самом деле? Вы меня удивляете.
С э р П и т е р Т и з л. Да, и - между нами - мне кажется, я открыл, кто это такой.
Д ж о з е ф С э р ф е с. Не может быть! Вы меня тревожите ужасно!
С э р П и т е р Т и з л. Ах, дорогой мой друг, я знал, что встречу у вас сочувствие.
Д ж о з е ф С э р ф е с. О, поверьте, сэр Питер, такое открытие было бы для меня не меньшим ударом, чем для вас.
С э р П и т е р Т и з л. Я в этом убежден. Ах, какое счастье иметь друга, которому можно поверить даже семейные тайны! Но вы не догадываетесь, о ком я говорю?
Д ж о з е ф С э р ф е с. Решительно не могу себе представить. Ведь это не может быть сэр Бенджамен Бэкбайт!
С э р П и т е р Т и з л. О нет! А что, если бы это был Чарлз?
Д ж о з е ф С э р ф е с. Мой брат? Это невозможно!
С э р П и т е р Т и з л. Ах, дорогой мой друг, вас обманывает ваше доброе сердце! Вы судите о других по себе.
Д ж о з е ф С э р ф е с. Конечно, сэр Питер, сердцу, уверенному в собственной честности, трудно понять чужое коварство.
С э р П и т е р Т и з л. Да, но ваш брат - человек безнравственный. От него таких слов не услышишь.
Д ж о з е ф С э р ф е с. Но зато сама леди Тизл - женщина честнейших правил.
С э р П и т е р Т и з л. Верно, но какие правила устоят перед чарами красивого, любезного молодого человека?
Д ж о з е ф С э р ф е с. Это, конечно, так.
С э р П и т е р Т и з л. И потом, знаете, при нашей разнице в годах маловероятно, чтобы она очень уж сильно меня любила, а если бы оказалось, что она мне изменяет, и я бы предал это огласке, то весь город стал бы надо мной же смеяться, над глупым старым холостяком, который женился на девчонке.
Д ж о з е ф С э р ф е с. Это верно, конечно, - смеяться стали бы.
С э р П и т е р Т и з л. Смеяться, да, и сочинять про меня баллады, и писать статейки, и черт его знает что еще.
Д ж о з е ф С э р ф е с. Нет, вам нельзя предавать это огласке.
С э р П и т е р Т и з л. А главное, понимаете, чтобы племянник моего старого друга, сэра Оливера, чтобы именно он мог покуситься на такое злодейство - вот что мне особенно больно.
Д ж о з е ф С э р ф е с. В том-то и суть. Когда стрела обиды зазубрена неблагодарностью, рана вдвойне опасна.
С э р П и т е р Т и з л. Да, и это меня, который был ему, так сказать, опекуном, который так часто принимал его у себя, который ни разу в жизни не отказал ему... в совете!
Д ж о з е ф С э р ф е с. О, я не в силах этому поверить! Такая низость, конечно, мыслима; однако пока вы мне не представите неопровержимых доказательств, я буду сомневаться. Но если это будет доказано, он больше мне не брат, я отрекаюсь от него. Потому что человек, способный попрать законы гостеприимства и соблазнить жену своего друга, должен быть заклеймен, как общественная чума.
С э р П и т е р Т и з л. Как не похожи вы на него! Какие благородные чувства!
Д ж о з е ф С э р ф е с. И все-таки честь леди Тизл для меня выше подозрений.
С э р П и т е р Т и з л. Я и сам был бы рад думать о ней хорошее и устранить всякие поводы к нашим ссорам. Она все чаще стала меня попрекать, что я не выделяю ей особого имущества, а в последнюю нашу ссору почти что намекнула, что не слишком огорчится, если я умру. И так как у нас, по-видимому, разные взгляды на домашние расходы, то я и решил предоставить ей в этом отношении полную свободу, а когда я умру, она убедится, что при жизни я не был невнимателен к ее интересам. Вот здесь, мой друг, черновики двух документов, насчет которых я хотел бы выслушать ваше мнение. По одному из них она, пока я жив, будет получать восемьсот фунтов ежегодно в полное свое распоряжение, а по другому наследует после моей смерти все мое состояние.
Д ж о з е ф С э р ф е с. Сэр Питер, это поистине благородный поступок. (В сторону.) Только бы он не совратил мою ученицу!
С э р П и т е р Т и з л. Да, я решил, что у нее не будет больше поводов жаловаться. Но я хотел бы, чтобы до поры до времени этот знак моей любви оставался от нее в тайне.
Д ж о з е ф С э р ф е с (в сторону). И я бы хотел, если бы это было возможно!
С э р П и т е р Т и з л. А теперь, дорогой мой друг, поговорим, если вы не возражаете, о положении ваших дел с Марией.
Д ж о з е ф С э р ф е с (тихо). Ах нет, сэр Питер! В другой раз, пожалуйста!
С э р П и т е р Т и з л. Меня очень огорчает, что вы так медленно завоевываете ее благосклонность.
Д ж о з е ф С э р ф е с (тихо). Прошу вас, не будем этого касаться. Что значат мои разочарования, когда речь идет о вашем счастье! (В сторону.) Черт, он меня погубит окончательно!
С э р П и т е р Т и з л. И, хоть вы упорно не желаете, чтобы я открыл леди Тизл вашу страсть к Марии, я уверен, что в этом деле она будет на вашей стороне.
