-- Мисс Марлен Хиггинс из Брикстона, Мисс Лана Браун из Талсхилла, и Мисс Мерли Бантинг из Пенджа. Все очень привлекательные юные леди.
-- Хорошо сложены?
-- Весьма.
-- Знаешь, что я тебе скажу, Дживз, и запиши это себе в записную книжку: хорошая фигура это не главное в жизни. Иногда мне даже кажется, что чем плавнее формы у представительниц слабого пола, тем больше в этом от руки дьявола. Я в ужасно расстроенных чувствах, Дживз. Помнишь, что ты мне рассказывал, что кто-то кому-то рассказал такое, отчего у другого что-то стало с глазами и ростом волос.
-- Я думаю, что вы имеете в виду призрака отца Гамлета, Принца Датского, сэр. Обращаясь к своему сыну, он говорил: "Когда б не тайна моей темницы, я бы мог поведать такую повесть, что малейший звук тебе бы душу взрыл, кровь обдал стужей, глаза, как звезды, вырвал из орбит, разъял твои заплетшиеся кудри, и каждый волос водрузил стоймя, как иглы на взъяренном дикобразе..."
Ты слушаешь меня?
-- Да, сэр.
-- Тогда слушай меня внимательно.
Когда я закончил повествование, Дживз заметил: "Я вас очень понимаю, сэр. Могут быть большие неприятности", что редко услышишь от Дживза, обычно он ограничивается: "это весьма неприятно, сэр".
-- Я немедленно еду в Бринкли, сэр.
-- Правда? Мне жаль, что ты прерываешь свой отпуск.
-- Ничего страшного, сэр.
-- Ты потом можешь продолжить.
-- Конечно, сэр, если вам это будет удобно.
-- Но сейчас...
-- Конечно, сэр. Если вспомнить еще одно крылатое выражение, сейчас как раз то время,...
-- ...когда один хороший человек хорошо, а два хороших человека -лучше.
-- Именно это я и имел в виду, сэр. Завтра утром я приеду домой как можно раньше.
-- И мы вместо отправимся в путь. Отлично, -- сказал я и вернулся к своему простому, но плотному обеду.
Можно сказать, что на следующий день я отправился в Бринкли с легким сердцем. Ведь рядом со мной сидел Дживз, чей интеллект, после пребывания на побережье, был обогащен фосфором. Но с тяжелым сердцем я вдруг подумал: а вдруг Дживз не справится. Он был большим специалистом по склеиванию разбитых сердец, но на этот раз он имел дело с сердцами фирмы Роберта Уикам и Регинальд Херринг. Я помню, как однажды по какому-то поводу Дживз сказал: "Это не по силам никому из смертных." При мысли, что Дживз повторит эту фразу и на этот раз, я заколыхался от страха, как заливная рыба. Я вспомнил, как Бобби, давая Кипперу от ворот поворот, грозилась, что приволочет меня к алтарю и свистнет священника. Поэтому я уже ехал с тяжелым сердцем.
Когда мы выехали за черту Лондона и можно было беседовать без риска врезаться в другую машину или зацепить невинного пешехода, я объявил наше совещание открытым.
-- О друг мой Дживз, ты не забыл вчерашний телефонный разговор?
-- Нет, сэр.
-- Ты уловил, в чем суть?
-- Да, сэр.
-- Ты уже пытался это обдумать?
-- Да, сэр.
-- Какая-нибудь идея клюнула?
-- Пока нет, сэр.
-- Да, я и не удивляюсь. Такие вещи быстро не делаются.
-- Да, сэр.
-- Суть дело в том, -- сказал я, крутанув руль, чтобы объехать встречную курицу, -- что в лице Роберты Уикам мы имеем девушку возбудимого и крутого нрава.
-- Да, сэр.
-- А с девушками возбудимого и крутого нрава приходиться возиться. И уж никак нельзя их называть рыжими Йезавелями.
-- Никак нельзя, сэр.
-- Вот если бы меня кто обозвал рыжей Йезавелью, я бы обиделся. Кстати, кто такая Йезавель? Имя девушки знакомо, но никак не вспомню.
-- Сэр, это действующее лицо из Ветхого Завета. Царица Израиля.
-- Ах да, конечно. Скоро я и свое собственное имя забуду. Кажется, ее съели собаки?
-- Да, сэр.
-- Должно быть, это ей не было приятно.
-- Нет, сэр.
-- А все-таки взяли и съели. Кстати, о собаках. В Бринкли живет одна такса, которая сначала имеет такие манеры, будто хочет поиметь тебя в виде легкой закуски. Но не придавай этому значения. Это все чистой воды надувательство. Ее воинственное настроение ничто иное, как...
-- ...обыкновенное пустолайство, сэр?
-- Совершенно верно. Хвостовство. Пара ласковых слов, и она прижмет вас... как это там?
-- ...И она прижмет вас к своей груди всеми четырьмя клешнями.
-Да, не пройдет и двух минут. Она и мухи не обидит, но ей нужно держать марку, ведь ее зовут Поппет (7). Ведь если собаку изо дня в день зовут: "Крошка, Крошка!", поневоле захочешь применить силу. У каждого есть своя гордость.
-Совершенно верно, сэр.
-Тебе понравится Поппет. Милая собачка. Носит уши, вывернутые наизнанку. И почему это таксы носят уши, вывернутые наизнанку?
-Этого я не знаю, сэр.
-И я тоже. Всегда удивлялся. Но впрочем что это мы, Дживз. Болтаем о всяких Йезавелях и таксах, вместо того, чтобы сконцентрировать свое внимание на...
Тут я резко замолчал. Мое внимание полностью сконцентрировалось на придорожной таверне. Если точнее, не самой таверне, а на том, что стояло возле ее -- на рыжем родстере, в котором я сразу узнал собственность Бобби Уикам. Можно было догадаться, почему она здесь. Бобби погостила у матери пару дней и поехала обратно в Бринкли. По дороге она почувствовала жажду, и она остановилась, чтобы выпить пару стаканчиков.
Я притормозил.
-Дживз, подожди меня здесь.
-Хорошо, сэр. Вы хотите поговорить с мисс Уикам?
-Так вы тоже заметили ее машину?
-Да, сэр, она очень выделяется среди других.
-Так же, как и ее хозяйка. У меня такое чувство, что я могу совершить кое-что в плане сближения чужих сердец. Надо попробовать, правда?
-Конечно, сэр.
Внутри эта придорожная таверна "Лиса и Гусь" (не ищите в меню) ничем не отличалась от других своих придорожных сестер: прохлада и сумрак, запах пива, сыра, кофе, пикулей и крепкого крестьянского тела. Входишь в это укромное помещение, и видишь -- пивные кружки, украшающие стенные полки, и беспорядочно расставленные столы и стулья. На одном из таких стульев, за одним из таких столов сидела Бобби, за бутылочкой имбирного пива.
-Господи, Берти! -- воскликнула она, когда я подошел к ней с приветствием. -- Откуда ты взялся?
Я объяснил, что возвращаюсь из Лондона в Бринкли на своей машине.
-Смотри, как бы у тебя ее не угнали. Ты наверняка не вытащил ключи из зажигания.
-Да, но в машине сидит Дживз, мой мудрый страж, как любишь говаривать ты.
-Ах, так ты вместе с Дживзом? Но ты же говорил, что он в отпуске.
-Он прервал его по собственному желанию.
-Какой ты однако феодал.
-Ужасный. Когда я сказал ему, что он мне очень нужен, он ни минуты не колебался.
-И зачем он тебе так нужен?
Наступил момент для сближения чужих сердец. Я понизил голос до интимного шепота, но Бобби спросила, не болит ли у меня горло, поэтому я заговорил громче.
-Я подумал, что он сможет кое-чем помочь.
-В чем именно?
-Тебе и Кипперу, -- сказал я и начал нащупывать дальнейшую нить разговора. Я знал, что тут нужно быть осторожным, поскольку мы имеем дело с девушкой вспыльчивого и крутого нрава. Одно лишнее слово, и она прихлопнет меня бутылкой из-под имбирного пива.
-Должен тебе заметить, что Киппер очень зримо передал мне суть вашего телефонного разговора, хотя я уверен, что тебе это может не понравиться. Но ты должна учесть, что мы друзья с детства. И ему просто было необходимо с кем-то поделиться, иначе читай отходную молитву.
Я видел, как она вздрогнула, и взгляд ее замер на бутылке. Я бы меньше удивился, если бы она ударила Вустера по голове, но вместо этого она сказала:
-Бедный ягненочек!
Я заказывал себе джин и тоник: при этих словах я прыснул им на столик, как домохозяйка, которая собирается гладить.
-Что ты сказала?
-Я сказала бедный ягненочек, хотя больше бы подошло "лопушок". Ну надо же, серьезно воспринял мои слова. Неужели он подумал, что это правда!
Я попытался уточнить:
-Это что, просто был такой способ поддерживать беседу?
-Господи, я просто спускала пар. Ну разве не может девушка время от времени спускать пар? Я никак не думала, что он примет это так близко к сердцу. Регги все мои слова воспринимает буквально.
-Значит, мальчик Амур снова счастливо смеется?
-Просто ржет как лошадь!
-То есть, если я правильно понял: "Бобби плюс Киппер" равняется?
-Конечно. Знак минус конечно стоял, но только первые пять минут.
-Я облегченно вздохнул, но быстро об этом пожалел, так перед этим я отхлебнул остатки своего джина.
-А Киппер в курсе? -- спросил я снова, когда перестал кашлять.
-Пока еще нет. Я еду, чтобы сказать ему об этом.
Мне требовалось уточнить еще кое-какие детали.
-Значит, если я правильно понял, по мне не будут звонить свадебные колокола?
-Боюсь, что нет.
-Ничего страшного. Лишь бы ты была счастлива.
-Я не хочу, чтобы меня обвинили в двоемужии.
-Что ты, конечно. И на сегодняшний день ты остановилась на Киппере. И я тебя не виню. Прекрасная партия.
