– Но они сохранили ваше место?
– Да, и ваш офис тоже. Будто ваше изгнание было не навсегда.
– И что же теперь?
– А вот что!
Маргарита Терентьевна вытащила из пропылённого заплечного мешка новенький ноутбук, совершенно неуместный в этой архаичной обстановке.
Целых пять минут отставной кулинар смотрел на экран, словно от этого написанный там текст мог пропасть, раствориться, испариться. Нет, строки не пропадали. Короткая фраза объясняла всё: «Заявка 45623/1 —Алиса».
– Это от него?
– Да, и поэтому они вас возвращают. Все, простите уж за выражение, пересрали. А Гери Первый, хоть он и Третий, он даже кашлять перестал на целых тридцать минут. Он прямо сказал: «Мои парни этого делать не будут, так что идите за ним». Это он про вас говорил.
– Я понял, я понял! – сказал Игорь рассеянно.
Он задумчиво смотрел вдаль: носок – пятка, пятка – носок. А вдруг на горизонте вновь появится всадник. А вдруг история сделает новый виток, и ему не придётся бросать с головой в этот омут. Никого и ничего. Только ветер гоняет стайки пыли меж сухой травы.
Выходя из лифта, главный тулинар вмиг ощутил родную атмосферу. Верная его заповедям секретарша хранила и берегла их офис все эти времена. Ни пылинки, ни хламинки. Идеальный порядок.
– А вы молодец! Кажется, вечность тут не был, а всё как и прежде.
– Вечность не вечность, по-нашему пять месяцев прошло, а по-вашему…
– Знаю, я сто двадцать семь лет проторчал среди пыли и коров. Вот что такое теория пузырей в непосредственном действии.
Марго хмыкнула.
– Ой, давайте уж без ваших пузырей, а то нам, смертным, столько не протянуть.
Босс подошёл к монитору. На экране светился уже знакомый текст: «Заявка 45623/1 – Алиса». В непрочитанных висело одно письмо от неизвестного адресата. В теме значилось: «Пояснения к заказу № 45623/1».
Он его открыл.
А после уже не мог оторвать глаз от экрана. Яркий свет загипнотизировал его. Все звуки окружающего мира затихли, исчезли ощущения, и только кровь стучала в висках.
Он ничего не видел, но на зрительный нерв кто-то воздействовал так, что информация сразу поступала прямо в мозг.
Информационная атака продолжалась несколько секунд, но онуже знал всеё, что ему хотели сказать. Всё, что ему предстояло сделать.
Марго принесла кофе. Он выглядел разбитым, грустным и каким-то постаревшим.
Секретарша придвинула кресло и села рядом, положив руку ему на плечо.
– Алиса умрёт? – тихо спросила она.
– Да, если у неё перегорит канал. Они хотят, чтобы я прогнал через неё эмоции всей её жизни, чтобы вызвал в ней настолько сильную боль, страдание, обиду, разочарование. Чтобы разбил ей сердце предательством и неразделённой любовью, тоской, рухнувшими надеждами и несбывшимися мечтами.
– Но всё это с ней уже было, и она выстояла.
– Это тогда, а сейчас я должен усилить во сто, нет в тысячу крат силу этих эмоций. Я обязан собрать весь негатив материнской планеты и влить в душу этой несчастной девушки. И только для того, чтобы он получил единственно важную для него эмоцию!
– Это борьба?
– Нет, дорогая моя секретарша, это – любовь!
– Но как это связано?
– Не знаю, но он так сказал…
Игорь Александрович обхватил голову руками и продолжал так сидеть. Неподвижно, как застывший.
Марго удалилась к себе.
Последние два дня Алиса чувствовала себя отвратительно. Она с трудом вставала по утрам, колоссальным усилием воли заставляя себя двигаться и соображать. У неё ничего не болело, но состояние психики было крайне угнетённым. Всё раздражало, даже совершенно безобидные вещи. Упавшая ложка могла привести к истерике со слезами и криками, закрывший перед носом двери вагон метро она провожала злобными проклятиями. Она себя не узнавала. К тому же волновали воспоминания. Они нахлынули все разом. Все, абсолютно все. Обиды на подружек в пятилетием возрасте, неудачные шутки одноклассников, тройка по математике, украденные деньги. Сколько, оказывается, было в её жизни неудач. Между мелкими неурядицами вклинивались серьёзные проблемы. Родители, мужчины, подруги, потери близких, борьба за выживание, болезни. Постепенно она осознавала, что вся её жизнь была сплошной вереницей зла, бед, подлости, мерзости и предательства.
«Боже, как тошно! Куда я качусь?» – думала Алиса, ложась спать, а просыпалась с не менее тяжёлыми мыслями – её сны походили на фильмы катастроф. Потоп, ядерная война, смерть и разрушения, эпидемии, пытки, голод. Она видела искалеченных детей, руины, покрытые трупами, погибающих животных, лаборатории, больницы, морги.
Через неделю на неё было страшно смотреть. Боясь погрузиться в кошмар, она старалась не спать. Есть не могла, не хотела, даже не думала об этом. Крепкий организм начинал постепенно давать сбой. Давление скакало, привязалась ангина, на щеках высыпала аллергия.
Попытки заставить её пойти к врачу не приводили к результату. Может, потому, что девушка понимала – врачи тут не помогут.
Она ещё кое-как держалась, когда то ли во сне, то ли на грани истощённой реальности к ней пришел Влад. Это видение повторялось снова и снова. Вначале он звал её, говорил нежные слова, манил, обнимал. Она тянулась. Но вдруг всё менялось. И он уходил. По-разному. То молча, то чётко говоря «не люблю». И каждый раз её душа рвалась на части. Она даже стала понемногу привыкать к этой пытке. Стойкая оказалась натура. Но это было ещё не всё.
Однажды она гуляла по бульвару. Она позволяла себе эту роскошь, стараясь радоваться тому, что снег сегодня не такой чёрный, а люди вокруг выглядят не такими уродливыми. И даже вот этот высокий угрюмый мужик мог бы вполне ей понравиться, если бы не был так печален.
Она вздрогнула, узнав в нём бывшего босса. Он подошёл, а она молча смотрела на него снизу вверх. Неужели она всё поняла? В её глазах он прочитал: «Неужели это именно ты пришёл, чтобы забить последний гвоздь в крышку гроба?»
Вы думаете, что эмоции и чувства – это эфемерные сущности? Вы думаете, что они не способны убивать? Способны, ой как способны! Измотанные многодневной осадой негатива системы организма дали сбой. Адреналин, пролактин и кортизол выплеснулись в кровь в такой концентрации, что сердце не выдержало. Она упала Игорь Александрович опять держал на руках свою Алису. Она не дышала.
Она не могла видеть, как приехала «скорая», как врачи суетились возле носилок, как мчались в больницу. Она была уже не здесь…
Жмурясь от солнца, Алиса смотрела на сверкающий океан. Вокруг носился игривый ветер, трепал волосы, а иногда легонько подталкивал в спину. Она увидела свою бабушку, та сидела на камне и вязала. Хотела броситься к ней, но ноги не послушались. Тогда она спросила:
– Бабуль, а что такое истинная вера?
– Это, деточка, когда ты стоишь на краю пропасти и понимаешь, что тебе придётся прыгнуть, у тебя захватывает дух, ужас пробирается под кожу, ты делаешь шаг, и вдруг… В этот самый момент ты осознаёшь, что невидимые руки обязательно подхватят тебя там и всё будет хорошо. Вот это и есть истинная вера!
Алиса сделала шаг к обрыву.
– Бабуль, но ты же знаешь, что никто никого не поймает? Сколько людей в критический момент обращались к Богу с мольбой о помощи? Достойных людей, с чистыми помыслами, красивыми душами. И разве он помог им? Нет, все они погибли! Вспомни Жанну д’Арк, Иисуса Христа, Галилея, Коперника, узников концлагерей, ГУЛАГа, белых офицеров, спасавших свою Родину, да и просто нашу знакомую Людмилу, которая в тридцать шесть лет умерла от рака. Думаешь, они и их родные не верили в чудо, не молились, не надеялись, что в последний момент их кто-то спасёт от беды? Как же нужно верить, чтобы получить спасение?
– Именно так, как я уже говорила. Пропасть и руки! Если ты не веришь в них, тебя ничто и никто не спасёт!
Ветер снова подтолкнул её в спину. Так он сказал: «Пора». Она зажмурила глаза и подалась впёред…
Она думала, что камнем полетит вниз, но падение почему-то было долгим и необыкновенно приятным. Время будто остановилось или замедлилось до бесконечности. Девушка практически парила в воздухе спиной вниз, а глаза устремив в небо. А оно великолепно. Хрустальный блеск подсвечивал облака, и казалось, что это сияют нимбы ангелов, склонившихся к ней в поцелуе. Ветер подбрасывал руки, и она летела, как птица. Бабушка смотрела с утёса.
– Что мне делать? – крикнула Алиса.
– Молись! – донеслись слова.
Ей захотелось рассказать Богу о себе, о своих делах, страхах, мечтах. О том, как она любит эту жизнь, эту планету, близких людей и даже трудности свои любит. И, кажется, у неё было полно времени.
