«Вы помните, что вы давали присягу?»
Конечно, мы помнили о присяге.
«А вы помните, что в ней написано? Помните, в чем вы клялись?»
Да, мы помнили, что в ней написано.
«Тогда последние строчки воспроизведите, если помните!»
И мы воспроизводили последние строчки: «…Если я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся».
Вот это мы помнили всегда – сначала закон, а потом тебя постигнет всеобщая ненависть, а заодно и презрение.
Я не говорю, что все было идеально в те времена, но все понимали, что дал присягу – должен быть результат.
А нет результата – с должности к такой-то матери.
Вчера президент выступал. Говорил, говорил, говорил.
А на мой взгляд, речь-то идет об ответственности. На дорогах, в метро, в воздухе, на воде и под водой. Об ответственности за жизнь людей – ходят они в школу пешком или в атмосфере летают. Назначили тебя отвечать за безопасность граждан – отвечай. От министра и до рядового. И всем за это платят деньги. Любые – большие или маленькие, но это все равно деньги. Наняли их для этого. НА-НЯ-ЛИ.
А если они проедают деньги, то снимать надо с должности. Нещадно. Хоть каждый день, хоть каждый час, хоть ежеминутно, хоть по тысяче человек, хоть по десять тысяч.
А то я тут регулярно в телеящике вижу одни и те же кающиеся физиономии – то у них менты нормальных людей стреляют, то у них на дорогах детей давят, то у них шахидки по Москве разгуливают. «Плачем Ярославны» все это у нас когда-то называлось и «разговором в пользу бедных».
С должности люди лететь должны. Впереди своего визга. В один момент.
А они годами сидят – ничего им не делается. Только жирнее год от года становятся.
Все провалили, что только могли, – и сидят.
Просто мора какого-то на них не хватает.
Как же нам получше обустроить Россию? Пифагор, Плутарх, Платон, Солон, Сократ и Наполеон не оставили на этот счет никаких предписаний. Ни малейших распоряжений.
Между тем в рыбных прудах есть нечто столь неизъяснимо успокоительное. Прогулка к тем прудам помогает не только сохранить поврежденный в раздумьях ум, но и восстановить его мыслительные способности, очищая разум от плевел.
Мы – индоевропейский народ. Не только по языку и происхождению, но и по поведению.
Это поведение особенно заметно весной, когда сходит снег. Мы, оказывается, всю зиму только и делали, что плевали и разбрасывали окурки. Сошел снег – все в непролазной грязи. И не то чтобы в этом был очень виноват сам санскрит, просто взгляд на такие штуки, как грязь и мусор, у нас в точности такой же, как и в Индии, – должны прийти неприкасаемые и все тут убрать.
А неприкасаемые – это индийские дворники, они с нечистотами возятся, вот поэтому к ним и не прикасаются. Чтоб, значит, не заразиться.
Вот поэтому мы с дворниками и не здороваемся. В память о своем происхождении.
А в Европе дворник – это муниципальный служащий. Ему – и дешевые кредиты на жилье, и зарплаты, и оборудование – не только метла и лопата, а разные мини-агрегаты: тракторы, бульдозеры, автопылесосы, подтирочные, моечные, поливочные машины.
Он поет на работе. Задорные народные песни.
И здороваются с ним все. Они, жители Европы, – тоже индоевропейцы, просто они, наверное, вышли из Индии как-то пораньше и подальше ушли.
Вот на этом простом основании и оторвались они, похоже, почти совсем.
А мы, кажется, все еще не оторвались.
Вот и плаваем. В грязи.
Все должно быть поводом для счастья. Накопил пять тысяч – и сейчас же счастье.
А пять тысяч евро накопил – и почти в сорок раз больше у тебя счастья.
А теперь представляете себе, как счастлив Лукойл? Он счастлив на миллиарды.
Он не только здесь накопил, он и там накопил. Он и тут укрепил, и там тоже укрепил. Лазурный берег. Он руками. Своими собственными руками, как трудолюбивый бобр, натаскал туда песок и глину и укрепил этот самый берег.
А теперь представьте себе, что к Земле летит целая стая этих космических напильников – астероидов. И прорывается вся эта стая сквозь земную атмосферу, и достигает тот огонь небесный нашей с вами поверхности. И все немедленно обращается в прах, что только не банка консервов, на всякий случай спрятанная глубоко под землей.
Тут все дело в очищении, я полагаю. Это же не просто так происходят наводнения, ураганы и засухи. И оползни не просто так ползут. Очищение это. Это Земля-проказница, становясь день ото дня все старше и старше, таким незамысловатым образом чистится.
От возведенных на ней каловых камней.
Ведь как разумно все устроено в природе: слон, поев ветвей, тут же и разгрузился.
И после этого вдохновенного процесса ничего не пропадает. Все идет в дело. Скарабеи все растащат и сожрут.
А вот для такого элефанта, как человечество, скарабеев пока нет. Не нашлось. Не придумали еще.
Но вот камней-то уже понастроили! Камней-то! Каловых!
Вот и приходится Земле. Очищаться. Самой.
Господи, договорились! Был бы у меня на голове колпак, сбросил бы его, был бы парик – запустил бы его в потолок. Ура! Мы договорились с Каракасом! Вы не знаете, кто такой Каракас? Этого никто не знает, но договорились. Вот только бонус зачем было платить?
В один миллиард?
А Пасху они встретили в храме Христа Спасителя. Неужели это поможет избежать мук ада?
Все это трещины бытия. Все, что вокруг нас, – это эти самые трещины. В них можно легко заглянуть и удивиться их сложному внутреннему устройству, не всегда доступному незамысловатому разуму.
Как раз такому разуму, как мой, например.
Перед нашим домом на улице Рыбацкой, что в городе славном Санкт-Петербурге, лежат рельсы. Давно лежат. Когда-то мимо дома шел трамвай, а потом его отменили, кое-где рельсы сняли, закатали, заасфальтировали. Но перед моим домом оставили. Мало того, тут между рельсами асфальт выкрошился и обнаружились огромные ямы, проемы, так сейчас все это дело ремонтируется. Вы думаете, что начали снимать наконец сами рельсы? Нет. Ремонтируется как раз дорожное полотно между рельсами. Аккуратно, чтоб не повредить бывшие трамвайные пути, срезали асфальт и теперь кладут новый и закатывают.
Вам все это кажется абсурдом, несуразицей, глупостью?
Все это жизнь, ребята. Мы с вами так живем. Грязь и толстый слой пыли после зимы, липкие окна и кашель с мокротой называется культурной столицей, а рельсы, видимо, реставрацией, возвращением первоначального облика.
Тут у нас все слова обозначают совсем не то, что должны. Тут у нас каша, мешанина из слов, значение которых если и прописано в словарях русского языка, в действительности несет совершенно иную смысловую нагрузку.
Мы скоро рухнем от этой нагрузки. Мы не выдержим, ляжем в колею, как утомившийся вол, а над нами будут витать, летать и образовывать рой потерявшие свой смысл слова.
Коррупция – господи, что это?
Мздоимство, кормление, кумовство, протекционизм, казнокрадство – вот только малая толика слов, потерявших свое начальное значение.
Искажение – вот наша реальность. Искажение всего и во всем.
Теперь нет сознания, потому что сознание – это вместе «со знанием», а как ты можешь быть с ним заодно, если пользуешься словами, утратившими смысл? Сознание говорит с человеком словами. Слова – это разум.
Так что наш удел – это абсурд, неразумное.
Но неразумным оно кажется только на первый взгляд.
Вы загляните в трещины – там вы найдете удивительное внутреннее устройство.
По данным ООН мужчины в России сегодня живут в среднем 60 лет, женщины – 73.
Если брать обычное среднее арифметическое из этих двух цифр, то получается 66,5 года.
Видимо, наше руководство берет не совсем обычное среднее арифметическое, а какое-то другое, но среднее, вот поэтому у него и получается, что в 2009 году эта цифра приблизилась к 68 годам. Есть и более смелые расчеты – почти 69 лет.
На этом простом основании господин Дворкович посчитал, что и пенсионный возраст можно сдвинуть – всем понятно куда.
А тут еще и среднее образование хотят сделать платным.
А медицинское обслуживание в России давно уже платное. Оно платное не по закону, а по факту.
А что же у нас с детским и дошкольным воспитанием? Оно у нас давно платное. И плата за него разная. В зависимости от региона.
А рождение? Как у нас с рождением? Оно у нас бесплатное?
Кое-где. Кое-где и кое-как – остальное платное.
То есть рождение, детские сады, медицина, школа, университет – все это в России платное, а бесплатное только «кое-где» и «кое-как».
Любые услуги – цены завышены, иногда в несколько раз.
А пенсии хотят отодвинуть.
А вот призыв в армию – это бесплатно, это долг, причем священный.
То есть все, что должно тебе государство, – это за деньги, и за все это ты еще и должен по жизни в виде долга и вовсе священного.
