На столе лежал детский рисунок – Соня рисовала Дашу.
– Она будет приходить ко мне и рассказывать на ночь сказки! Она вернётся и к тебе тоже! Но… другой! Если ты пока не умеешь видеть, тебе надо научиться хотя бы слышать! – прошептала Соня таинственным голосом.
Он долго смотрел на опустевшую кровать отрешённым взглядом, а потом повернулся к Соне и, тяжело вздохнув, сокрушённо произнёс:
– Я всё НЕПРАВИЛЬНО вижу… и НЕПРАВИЛЬНО слышу… Я опоздал на день, потому что Даша снилась мне и умоляла не ехать обратно на машине. Я возвращался на поезде… Если б я только знал…
24 августа 1994
– Я сделаю это за неё… – произнесла Танюша, останавливая меня жестом.
В тот день ей исполнилось двенадцать лет.
* * *
Как и обычно, постучавшись в дверь, Настя вошла в его кабинет. Он продолжал читать газету. Она молча встала у стола в надежде, что он всё-таки удостоит её своим взглядом.
– А, это ты, Настюша!
В то утро она была необычайно красивой. Он никогда не видел её такой. Ему вдруг показалось, что с ней произошли какие-то перемены.
– Что-то случилось? – ласково спросил он.
Она загадочно улыбнулась, кивнула и, подойдя к нему, присела на край стола. Он судорожно перебирал в голове варианты: новое платье? – нет, поменяла причёску? по другому накрашена? – что в ней сегодня не так, как обычно?
– Не мучь меня, я устал, намекни как-нибудь! – попросил он.
Настя взяла его руку и провела ею по своему животику:
– Мы тебя любим!
От радости у Бориса перехватило дыхание. «Ну, наконец-то!» – подумал он.
* * *
Танюша всегда нас радовала, росла на глазах, будучи очень красивой, весёлой и умной, хотя и своенравной девочкой, прекрасно рисовала, занималась музыкой, фигурным катанием, изучала иностранные языки. Мы любили её и всячески баловали. Она, мой долгожданный ребёнок, ни в чём не знала отказа.
* * *
Настя подошла к окну. На улице – проливной дождь.
– Знаешь, Борь… Сегодня мне снилась мама. Она сказала, что у нас будет девочка, и что она будет похожа на меня… Но мама плакала… Она пыталась мне что-то ещё договорить, что-то очень важное, но я не слышала, а потом её куда-то позвали, и я проснулась…
Борис подошёл к Насте и крепко её обнял.
– Дорогая, ты не имеешь больше права думать о плохом! Моя дочь будет самой красивой, самой умной, самой счастливой, самой богатой! Поверь мне, я сделаю всё для того, чтобы она стала самой-самой-самой! Всё, что тебе нужно сейчас, так это – беречь себя! Моя девочка должна родиться здоровой, поэтому ты не имеешь права волноваться! Теперь ты должна жить ради неё!
– Да-да… – произнесла Настя, поворачиваясь к нему.
Она слишком сильно его любила, чтобы думать о том, что будет после, – как-нибудь само собой образуется.
Всё это время Борис был с ней необычайно ласков и заботлив, он превратил месяцы ожидания их дочери в самую настоящую сказку. Настя представляла, как он приедет к ним в роддом, возьмёт Танюшу на руки, и как он будет приезжать к ним после, и они будут ходить гулять, а потом… Настя очень любила море. Потом, когда-нибудь, он повезёт их отдыхать на далёкий-далёкий остров, где они будут втроём, вместе, и обязательно – счастливы…
* * *
Танюша любила море, поэтому мы всегда брали её с собой, когда отдыхали на разных экзотических островах. Именно там, на далёком острове, когда мы отмечали очередной Танюшин день рождения – десять лет, ей приснился сон, о котором она нам так ничего и не рассказала. Помню, Танюша тогда очень погрустнела и выглядела подавленной. Мне надо было обратить на это внимание и всё-таки расспросить дочь…
* * *
Борис отвёз Настю в платный роддом к своему знакомому врачу, где после всяких обследований решили, что нужно делать кесарево сечение.
Борис держал её за руку, прощаясь:
– Всё будет хорошо! Вот увидишь! Ты не должна волноваться! Я буду рядом, когда тебя будут оперировать и потом, когда всё… закончится… Да, я буду рядом, не переживай, Настя. Я обещаю тебе, что сделаю всё для того, чтобы моя девочка стала счастливой!
– Сегодня мне снова снилась мама, – задумчиво произнесла Настя. – Она говорила, что уже слишком поздно, что всё предрешено…
Борис как-то странно на неё посмотрел.
– Нет-нет, – Настя поспешила успокоить его. – Не обращай внимания намой сны! Всё будет хорошо!
Он провёл рукой по её щеке, обнял, поцеловал.
– Что ж… тебе пора! Моя дочь никогда не будет ни в чём нуждаться! Я обещаю тебе, запомни мои слова! Спасибо за то, что ты сделала для меня!
Настя уходила от него по какому-то длинному-предлинному коридору…
* * *
Гости уже разошлись. И слава богу, что разошлись. Танюша просто безобразно себя с ними вела.
Одного из олигархов, от которого в тот момент зависила моя финансовая стабильность, и, собственно, Танюшино будущее, а так же будущее её детей и внуков, она обозвала «жирной свиньёй». И ладно бы, сказала это шутя, по-детски, так нет – в её интонации прозвучала ярко выраженная злость, ненависть, которых в ней и в помине не было раньше.
Сына других моих знакомых – политиков – Танюша со всей силой ударила книжкой по голове, когда тот, засмеявшись, сказал, что призраков не существует.
А потом, в какой-то момент разговора, я даже и не помню, о чём именно шла речь, поскольку мы все уже изрядно выпили, Таня вдруг изменилась в лице и громко и отчётливо произнесла, обращаясь ко мне:
– Ты никогда не любил мою маму…
Жена, которая в этот момент зашла в комнату, услышала эту фразу и, чтобы хоть как-то оправдаться перед гостями за столь бестактное поведение Тани, покачала головой и, выжав из себя улыбку, развела руками:
– Переходный возраст…
* * *
Вечером в квартире Насти раздался телефонный звонок.
– Здравствуйте, – произнёс стальной голос в трубке. – Я должен сообщить вам… Даже не знаю, как это сказать… Ваша жена умерла на операционном столе…
– А ребёнок?
– Мы сделали всё возможное, но… ребёнок родился мёртвым…
* * *
Мы жили в пентхаусе многоэтажного дома. После ухода гостей жена отправилась вниз, на кухню, а я поднялся в комнату Танюши на второй этаж. Дверь на балкон, вернее, «на крышу», как говорила Таня, была приоткрыта.
Шёл дождь. Она стояла в дальнем углу.
– Таня… – окликнул я её.
Она повернулась и остановила меня жестом:
– Не подходи ко мне, пап. Она приснилась мне сегодня снова.
– Кто, Танюша? – спросил я, ещё ничего не понимая.
– Мама… МОЯ мама. Она рассказала мне правду… Сколько ты заплатил своему другу-врачу, чтобы убить её и объявить меня «мёртвой»? А кого убили и похоронили тогда вместо меня? Ты даже не явился на похороны, папа, а её муж каждый год в мой день рождения заказывает сорокоуст за упокой моей души… Если бы она знала, что ты сделаешь, она бы выбросилась из окна. Я сделаю это за неё.
Внезапно я протрезвел. Я бросился к дочери, чтобы остановить её, но не успел, поскользнувшись…
В тот день ей навсегда исполнилось двенадцать лет.
февраль 2000
На улице шёл проливной дождь. У двери в квартиру моего соседа стояла девушка в сером плаще с капюшоном. Длинные тёмные локоны почти скрывали от меня её лицо.
– Тебе никто не откроет, – произнесла я.
Девушка вздрогнула и обернулась. Она была красива. Особенно мне запомнились огромные и чёрные, как ночь, глаза, которые отчётливо выделялись на фоне её белоснежной кожи.
– Вчера мой сосед умер, – продолжила я. – Бедный старик… Ты, наверное, его внучка? Он говорил мне, что у него есть внучка, которая вот-вот должна приехать навестить его. Он тебя очень ждал…
Девушка улыбнулась.
– Пойдём ко мне, ты промокла, – предложила я.
Она прошла со мной на кухню. Я налила ей чаю, но она отказалась, сказав, что только немножко погреется и пойдёт.
– Как тебя зовут? Почему ты такая грустная?
– У меня никого нет… Даже друзей… – сказала она с грустью.
– Ты такая молоденькая и красивая, у тебя ещё всё впереди! Главное – не наживай себе врагов!
– Врагов… – задумчиво промолвила моя собеседница. – Я не так молода, как вам кажется… Если бы вы только знали, как мне надоела жизнь… Работаю без выходных, нет ни минуты свободного времени… Про меня сочиняют небылицы, пытаются всячески избегать встреч, обходят стороной, а ведь я – совсем не такая, не то, что обо мне думают…
– А чем ты занимаешься?
– Я помогаю людям… Я – добрая… Но добро в этом мире часто путают со злом, поэтому я обречена на гнев и ненависть людей… Если б они только знали, как я завидую им!
