Но Зоя поняла, что как-то с этим вопросом здесь непросто, опять же Петровна предупреждала, а она забыла. Вот ведь клуша!
– Марья Петровна, а зачем он ей, он же старый. И хромой, и потом, у него же семья, – Зоя решилась задать все мучившие её вопросы во время обеденного перерыва.
– А у неё нет семьи, вот Любка к ним и приклеилась, – пыталась, как могла, объяснить Петровна. Она и сама Любку не понимала. Не осуждала, нет, чего теперь кого-то осуждать, после войны мужиков мало, на всех не хватает. Вот её муж с фронта живой вернулся, так на всю бухгалтерию одной и повезло. Осуждать других баб, Бога гневить!
– Так у неё же никаких прав нет, чего она выступает?
– Ой, девка, не наше это дело, приклеилась и приклеилась, где сейчас не хромых да не женатых найдёшь? Значит, её такая постановка дел устраивает, при чужой жизни жить, чужой жене портки стирать.
– Неужели стирает? – ахнула Зоя.
– Да это я так, образно, – махнула рукой Петровна, – а может, и стирает, с неё станется, за продуктами бегает, это я точно знаю. Да не наше это дело, пусть их. А Соломона нашего стороной обходи. Спокойней будет.
Зоя и обходила после этого случая кабинет главного бухгалтера по большому кругу. Соломон повздыхал-повздыхал и понял: опять Любка раньше него всё унюхала. А девочка-то хорошая, и умненькая, прямо на лету всё хватает, и старательная какая.
А Зоя и вправду была старательной, и зря бухгалтерию называют неинтересной и механической работой. Тут же ещё сойтись должно. Вон у Зинаиды из расчетного. Сколько свои простыни на счетах обсчитывает, столько разных чисел получается. Вот ведь старается вроде, а всё у неё нескладно. У Зои так не бывает, у неё всегда все красивым почерком, ровненько, всё сходится, дебет с кредитом идет, ничего не расползается, все цифры видит и помнит. Если кто-то что-то потерял, и идет клич по комнате:
– Девчонки, сорок семь копеек – цифра кому знакомая?
– Мне! – тут же откликается Зоя.
И учиться ей, как ни странно, было интересно. Сессии сдавала легко, не напрягаясь, и не заметила, как пролетело время, и вот она уже дипломированный специалист.
– В институт пойдёшь? – подталкивала Петровна. – Ты девица умная, вполне второго зама из тебя растить можно.
– Пока нет, нужно маме с Лёшкой помочь, а там видно будет.
– Ну, смотри, я тебя и так двигать буду, ты на голову других выше; потом, на тебя опереться можно – решения принимаешь, за них ответить можешь. Давай, трудись. И Ефимыч тобой доволен.
Это правда, и Ефимыч доволен, и с Любовью Ивановной Зоя подружилась. Та поняла, что Зоя никакой угрозы не представляет, работа и учёба у неё в голове, а после – бегом домой, за братишкой присматривать. Люба порой даже подкармливала молодую подружку:
– На, поешь, на выходных пекла. Худющая ты больно. Смотри, мужики худых не любят.
– Вы, Любовь Ивановна, прямо как мой брат, он тоже меня всё накормить норовит, переживает, что женихов не видать.
Что правда, то правда – мужиков видать не было, кругом одни бабы: что в бухгалтерии, что в целом на заводе. Если где какой парень попадется, его тут же в оборот брали. Тут хватка нужна была. У Зои не было ни хватки, ни времени. Хотя понятное дело: и романы читала, и мечтала по ночам. Но сама в свои мечты не верила. И потом, заоблачных целей себе не ставила. Только реальные. К примеру, к Новому году купить себе и маме по ботинкам высоким на шнуровке, а Лёшке пальто. Если цель была достигнута, то вот уже и праздник. А идеал принца, конечно, был, как у всех девчонок, который сама себе придумала, в мыслях нарисовала и его высматривала среди случайных прохожих.
Василий под эти стандарты никак не подходил, поэтому и внимания своего Зоя на нём не заострила. Единственное, чем подходил, так это ростом. Но Зоя-то ждала белокурого красавца типа известного актёра Сергея Столярова, и чтоб косая сажень в плечах, и улыбка белозубая. Василий же был сутуловатый, с узким, немного удлинённым лицом, тёмными волосами и очень чёрными пронзительными глазами.
– Цыган, – сразу определила парня Петровна.
– То есть подальше держаться? – переспросила Зоя. Про цыган ведь что известно: лошадей воруют и детей, так и живут.
– Это почему это? – удивилась Петровна. – Наоборот, ох, парни у них горячие.
Про горячность Василия стало понятно сразу, их знакомство началось с выяснения отношений. Зоя к этому времени уже возглавила расчётный отдел, и он пришёл ругаться по поводу неправильно начисленной зарплаты.
– Да быть того не может. Я своих девчонок знаю, – Зое парень сразу стал неприятен, это ж надо, пришёл права качать, да еще учить ее будет.
– Знаешь, а рабочий класс без денег оставляешь, – парень говорил спокойно, но смотрел на Зою не мигая, практически гипнотизируя.
– Не позволю голословно обвинять, Кира, давай сюда последние ведомости.
Василий оказался прав, Кира плакала, Зоя за всех извинялась. А после работы он уже ждал девушку у проходной.
– Если Вы собираетесь жаловаться главному бухгалтеру, так я уже сама всё ему рассказала, – с вызовом начала Зоя, – он хотел премии Киру лишить. Но это неправильно, у неё двое ребят. Человеческий фактор, понимаете, так бывает.
– Почему же не понимаю, я понимаю, – растерялся Вася от такого напора.
– Так зачем же Вы меня ждете?
– Проводить хотел.
Тут уж растерялась Зоя.
Они стали встречаться и через год поженились. Зоя в него не влюблялась и полюбила мужа уже позже, когда пережила влюблённость в другого. Произошло это через много лет, Сашке тогда было тринадцать, Алексей уже жил в Иркутске и у него подрастала маленькая Танечка.
Василий покорил девушку своим прямым характером, своей честностью, принципиальностью. Да и что там долго говорить, просто выбора не было, а тут все девчонки завидовали. За Зойкой такой парень ухаживает, высокий, черноволосый, руки золотые – на заводе о нём такая молва ходила. Зое было приятно, да и замуж пора. Выходила, больше слушая разум, сердце молчало.
Даже мать тогда сказала:
– А ведь ты его не любишь, – Анна уже сильно болела, понимала, что жить осталось недолго, и по-хорошему должна была бы радоваться, что дочь остаётся за порядочным парнем: и её не обидит, и Алёшку поможет поднять. Но Анна всегда говорила то, что думала, чем очень обижала дочь.
– Не желаешь ты мне, мама, счастья! – вспыхивала Зоя.
– Так желаю как раз. Любовь-то, она придёт, никуда не денется. И что делать будешь?
– А я мужа полюблю, – Зойка была готова выйти замуж назло матери.
– Давай-давай, только сердцу-то не прикажешь.
Анна как в воду глядела: пришла она, любовь. Совсем некстати, но захлестнула Зою так, что не вздохнуть, не выдохнуть. И не сказать, что специально ей голову заморочил приехавший из Астрахани инженер, так вышло. Приехал человек в командировку, Зоя знакомила его с заводскими цифрами, и пошло-поехало. Зоя влюбилась без оглядки; не зная, что делать, она побежала со своей бедой к Любе. Счастьем она назвать это чувство не могла: она страдала сама, ненавидела себя за то, что обманывает мужа, но поделать ничего не могла. Это чувство было сильнее её.
Соломон уже несколько лет назад как умер, Люба жила одиноко, своим хозяйством. Они уже давно были на «ты» и безо всяких отчеств.
– Брось, девка, выкинь из головы! – строго вынесла Люба свой вердикт. Зоя опешила: как же так? Она скорее шла к подруге за поддержкой! Внутри себя этой поддержки она не находила, не могла совладать с совестью; а то, что Люба поддержит, была уверена. Ведь она сама свою собственную жизнь на любовь к Соломону положила.
– Дура! Не вздумай. У тебя муж! Сын! И ты вот сейчас всё перечеркнешь?
– Не могу, Любаша, аж всё внутри горит.
– Перегорит. Не ты первая. А вот останешься одна… Этот твой командировочный неужто одинокий?
– Какое там, дочка в первый класс ходит.
– Вот и посмотри, скольких людей ты несчастными сразу сделаешь.
– А как, скажи, без любви-то жить? – с вызовом спросила Зоя. – Меня и мать перед смертью предупреждала, мол, без любви замуж не ходи!
– Так она тебя от беды спасала! Чтобы готова ты была, что рано или поздно придет это чувство, и выбор придётся делать. Так вот ты его правильно сделай. Я человек не очень верующий, но змей-искуситель – есть он. Испытание тебе, Зойка, дано, а ты его выдержи. Да посмотри на своего мужа по-новому. Василий-то мужик стал хоть куда. Мастер на заводе, красавец, подберут сразу. Локти не будешь кусать?
Зоя молчала, она всё про мужа знала и гордилась им. Но не было к нему того щемящего чувства, никогда не было той страсти. Всё буднично, всё как всегда. Ну, муж, ну, вместе, и оставались мечты о светловолосом принце. И вот этот принц приехал. Так почему она должна отказываться, может, вся её судьба – только дорога к этому принцу? Что Зоя в этой жизни видела? Неужели она не заслужила?
Отрезвление пришло в один день, и так пробрало, что хватило на всю оставшуюся жизнь. Зоя возвращалась домой с твердым решением – поговорить с мужем. Будь что будет, но он тоже не заслуживает того, чтобы его водили за нос. Всё ему расскажет, пусть рассудит.
