– Не помню месяц. Помню, что сообщение было на последней полосе, слева. Маленькая заметка. Без фотографий.
– Ладно. Скажи, что было после того, как ты прочитала эту заметку.
– Я обернулась. Увидела какого-то человека. Я часто его видела раньше. Потом я пошла быстро-быстро. Он – за мной. И тогда я зашла в тот подъезд…
– Он за тобой следил?
– Да, он должен был убить меня.
– Но ведь он тебя не убил?
– Нет…
– Так ты помнишь, что случилось в подъезде?
– … Лестница… Темно… Окна большие… Я бегу вверх, он – за мной. Тогда я лезу в сумку и достаю то, что мне передал мой знакомый.
– И…???
– … я проглатываю эту капсулу, Кьяра…
– Отлично! Ну, наконец-то! Ты отравилась! – радостно воскликнула я.
Вероника замолчала. Ветерок пробежался по шторам.
– Слушай, ну прости. Я не хотела тебя обидеть…
– Это было очень больно и очень быстро…
– Прости, давай вспоминать дальше…
– Потом я вернулась домой, к сыну. Я пыталась ему рассказать, но он не слышал меня…
В этот момент открылась входная дверь, и на пороге появился мой муж.
– Кьяра, привет! Ты уже соскучилась?
«Соскучишься тут, как же…» – подумала я.
* * *
Ночью, когда муж заснул, я привычно отправилась на кухню. Мне хотелось во что бы то ни стало распутать эту странную историю.
– Спасибо, Кьяра, – услышала я знакомый голос.
– Послушай, ты всё время говоришь про сына. А ты была замужем?
– Да… Только его расстреляли. Ещё до меня. Я тогда не знала, когда была жива. Я узнала после…
– А что-то ещё ты про мужа помнишь?
– Нет… Хотя… Мы встречались с ним однажды, уже призраками. Он сказал мне, где искать сына…
– Ладно, а где тебя саму похоронили?
– Тело похоронили, а не меня саму… – обиженно произнесла Вероника.
– Слушай, давай уже договоримся: ты не будешь обижаться на мои слова. Я ведь не призрак, чтобы знать всё, как там у вас устроено?
– Хорошо… Только… ты ведь тоже была призраком раньше, но потом воплотилась и всё забыла… Меня похоронили тогда где-то в Италии. Я не помню. Могила давно заросла. Я не приходила туда. Никаких опознавательных знаков там нет… Но знаешь, все призраки делятся на две категории: одни обожают места своих захоронений, а другие тянутся к близким. Я не любила то место и быстро забыла его.
– Какое счастье! Одной задачей меньше – не надо искать твою могилу… Таким образом, исходя из того, что мы с тобой тут навспоминали, получается, что ты жила накануне войны, работала на странной работе в группе из пяти человек, знала два иностранных языка, приехала в Италию из Франции, и не могла вернуться домой, в свою страну, где остался твой сын и где расстреляли твоего мужа. Но вас всех пятерых из группы убили в Италии. Верно?
– … Четверых убили, а я отравилась… Да, верно…
– А что стало с твоим сыном? Ведь ты же приходила к нему потом?
– Я хотела, чтобы он знал правду о нас… И что я не бросала его… Я его очень любила… Он был тогда совсем маленьким…
– А сколько ему было лет?
– Кажется, пять… Потом его отдали в детский дом, а детский дом эвакуировали…
– Значит, в твоей стране, где находился твой дом, война точно была.
– Да, была.
– И что с твоим сыном стало после?
– Не помню…
– И ты хочешь, чтобы я теперь нашла твоего сына и сообщила ему, что его родителей убили, пересказав то, что ты вспомнила, так?
– Да… Я его очень люблю… Я хотела вернуться, но если бы я это сделала, его бы тоже убили, как и нас, понимаешь?
– Не очень понимаю… Ещё больше я не понимаю, как мне его найти…
На лестнице раздались шаги. Заспанный муж молча спустился к нам на кухню, сел в кресло напротив и спокойно спросил:
– Кьяра… Что происходит? Почему ты здесь? С кем ты разговариваешь вслух?
Я закусила губы.
– Скажи ему, может быть, он поверит? – предложила Вероника.
– Хорошо… Я скажу тебе… Я разговариваю с призраком… Помнишь, как ты сам сказал мне, чтобы я с ним поговорила… И обещал рассказать мне свою историю…
Муж кивнул головой в знак согласия и спросил:
– И кто это – твой здешний призрак? Ты видишь его?
– Нет, не вижу, только слышу Голос. Это женщина. Её убили…
– Кьяра! Меня не успели убить… Не говори неправду! – воскликнула Вероника.
– Вернее, её собирались убить, но она проглотила яд, – откорректировала я.
– И что ей нужно от тебя? – задумчиво поинтересовался муж.
– Она хочет, чтобы я разыскала её сына… Как видишь, я сказала тебе правду про своего призрака. Теперь ты должен рассказать мне про своего…
Он тяжело вздохнул.
– А я ищу родителей… Ты не спросишь там, у неё, как и где мне их найти?
– Ты слышала, что он сказал? – обратилась я к Веронике.
– Конечно… Спроси, он видел их хоть раз в тонком теле, ну, ты поняла, о чём я…?
– Ты видел их призраков? – переспросила я.
Муж кивнул.
– Когда был совсем маленьким. Мне было лет пять. Сначала ко мне приходил отец. Он всё время молчал. Я думал, что он – живой. Пытался обнять его, но он всегда сразу же исчезал. Я спрашивал его о маме, но он ничего не говорил мне. Однажды, когда я видел его в последний раз, он сказал, что мама меня очень любит, но она никогда не вернётся из Италии, чтобы я остался живым. А потом я видел маму. Спустя год. Она что-то говорила мне, но я не слышал. Это было очень тяжело. После нас перевезли в другой город, подальше от войны. С тех пор я никогда не видел ни отца, ни мать. Я помнил, что мама жила в Италии, поэтому выучил итальянский язык. И сейчас я пытаюсь найти в архивах старые газеты того времени, думаю, рано или поздно, я обязательно найду хоть что-то, чтобы отыскать её след.
Я вжалась в кресло, на мгновение потеряв дар речи.
Шторы заполыхали волнами.
– Вероника… – произнесла я… – Ты ЭТО слышала?
Мне показалось, что она плачет.
– Кьяра, я вспомнила, почему хотела поговорить именно с тобой…
* * *
Они общались до утра. Я с удовольствием выступала в качестве посредника между ними. А потом она исчезла. Навсегда. Впрочем…
…через девять месяцев у нас родилась дочка. Мы назвали её Вероникой. И мне кажется, я знаю, чья душа воплотилась в её теле…
февраль 1994
За окном плакал дождь. Ветер играл осенними листьями. В деревне никого не осталось: местные старички со старушками уже давно отправились в Зазеркалье, а их дети разбрелись по свету.
Я вернулась сюда спустя много лет. Сад зарос непроходимым бурьяном. Дом покосился, краска облезла, крыльцо прогнило.
Сбив маленький заржавевший замок, я с трудом открыла осевшую скрипучую дверь и зашла внутрь. Меня встречали мрачные коридоры с паутинной шалью по углам. Пройдя на кухню, я отыскала свечи и зажгла их. Крыша местами протекала, и равномерный шум капель напоминал мне тиканье часов, висевших на стене, – часов, которые уже давно остановились.
Я вошла в комнату. На столе – ваза с засохшими полевыми цветами. На подоконнике – чистый лист бумаги и карандаш – письмо в Никуда. На стене – огромное старинное зеркало. Я подошла к нему и тяжело вздохнула. Это зеркало – причина моего возвращения.
В окно заглядывала любопытная круглая Луна. Я вдруг поймала себя на мысли, что, возможно, в районе нескольких километров больше нет ни одного живого человека, кроме меня.
Я расставила свечи и вздрогнула: по коридору, освещенному свечами, навстречу мне медленно двигались чьи-то тени.
Почему мне так страшно? Ведь я сама этого хотела – я вернулась сюда, чтобы уйти отсюда… Видимо, моё земное «Я» совсем не спешило за черту. Оно схватило вазу и бросило её в зеркало. Паутина трещин расползлась по его поверхности, но зеркало не рассыпалось на кусочки. Тени продолжали медленно приближаться.
Мне послышался скрип половиц. В зеркале появилась фигура Человека в Чёрном. Он стоял за моей спиной. Обернувшись, я никого не увидела, но Человек по-прежнему отражался в зеркале.
– Зачем ты пришла сюда? – спросил он абсолютно спокойным голосом.
– Я решила уйти… – твёрдо ответила я, уже не чувствуя страха. – Я знаю, что здесь находится Точка Перехода.
– Ты не сможешь вернуться обратно.
– Я знаю об этом…
– Хорошо, – произнёс Человек в Чёрном. – Если ты смогла почувствовать это место сама, без чьей-либо помощи, значит, ты сможешь и перейти к нам без чьей-либо помощи, ведь Дверь в Зазеркалье всегда открыта.
Я не смогу объяснить словами, что происходило далее. Возможно, я сконцентрировалась на коридоре и, не прекращая смотреть в зеркало, позволила сознанию «утечь» в него? Это похоже на перетекание вязкой жидкости из одного сосуда в другой. Всё, что я помню, – внезапное чувство лёгкости и осознание того, что я существую только там, где раньше находилось лишь моё отражение, и что в комнате больше нет меня.
Жалею ли я? Наверное, нет.
Теперь я могу смотреть из Зазеркалья на всех, кто остался в реальном мире.
Я даже научилась выходить из зеркал в любой точке земного шара. Погулять. Но…
