– Добрый день, – сказала Алина в стекло. Звук, очевидно, проник сквозь молекулы расплавленных минералов.
– Здравствуйте, – устало ответила кассирша. Алина посмотрела через правое плечо. Потом через левое. Поняла, что не ошиблась. Что здание станции действительно пусто. Ей очень захотелось спросить эту толстую кассиршу: от чего это (кого?) она, мля, устала на этой маленькой засратой РЭП-4? Но она повернулась и произнесла без всякой вопросительной интонации:
– Московский, по расписанию.
– Да, – ответила кассирша.
Алине очень хотелось сказать этой толстой тётке:
– Настя?! Привет! Ты меня не узнаёшь? Ты училась с моей младшей сестрой, помнишь?
Во-первых, с обратной стороны стекла была скотчем приклеена четверть формата А-4 с надписью «Вас обслуживает кассир Анастасия Кряжева». Во-вторых, Алина очень любила сообщать толстым тёткам о том, что она старше их.
Алина развернулась и вышла наружу.
Пустой перрон вправо и влево от неё.
Стена безликих товарных вагонов прямо перед ней. Через две колеи.
Алина видела, что из-за вагонов выглядывает старая (красного кирпича) водонапорная башня. Алина знала, что за башней начинается бескрайнее (до горизонта) коричневое сейчас поле. Что там, на горизонте, стоят серые пятна прошлогодних скирд: так тут называют стога сена.
Алина вдохнула запах мазута и мартовского вечернего льда. Процокала по перрону каблуками чёрных сапог, свернула за угол и вновь оказалась перед входом в РЭП-4. Она увидела слева от себя большие жёлтые буквы над крыльцом соседнего здания: «Гостиница. Парикмахерская. Ресторан».
Она увидела тётку с «химией» на голове за большим, во всю стену, окном. Тётка сидела на кресле прямо по ту сторону стекла, курила и смотрела на Алину.
Алина пошла в сторону больших жёлтых букв. Проходя мимо витрины, поняла: рыжее пятнышко на коленях тётки – котёнок.
– ДЗИЛИНЬ!!! – прямо над головой. Алина поморщилась. Пока шла от двери, стоящая за конторкой внимательно смотрела на её сапоги.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте.
– Ресторан работает?
– Работает.
5.
Ресторан был старым.
В следующем году ему исполнялся сто сорок один год. У ресторана была История. Каждые десять лет здесь что-нибудь происходило.
Обрастало легендами.
Передавалось из уст в уста местными жителями. Проводниками и машинистами проходящих через станцию поездов разносилось вдоль всей Железной Дороги.
Поездов было два.
Вечером шёл поезд «Бесконечность – Москва».
До его прибытия оставалось шесть часов пятнадцать минут. Официантка расставляла большие белые тарелки по бордовой с отливом скатерти. Говорила.
Мужчина, держащий большую белую кружку так, словно греет озябшие пальцы, слушал.
Слышал?
– Так, а чё… Кто тут сёдня семь будут ужинать? – неожиданным вопросом закончила длиннющую тираду Светка.
Мужчина перевёл взгляд на неё.
– Заседание старейшин районного филиала Церкви Обвинения, – сказал он удивлённо. Белая «глубокая» тарелка зависла над столом. Светка обернулась. Мужчина увидел, как расширяются её глаза.
– Вот такие бы персонажи у вас бы тут собрались сегодня, прикинь?
Тарелка, словно получив наконец разрешение на посадку, коснулась скатерти.
– Так кто? – Светка стала раскладывать ложки. Потом она собиралась разложить вилки. И только потом – ножи.
– Люди. В основном… – мужчина встал из-за стола и, захватив кружку с собой, направился к бару. Зашёл за стойку.
– Зайдёт такой вот человек в двери сейчас и двинется по диагонали через весь зал прямо ко мне… – Мужчина тихо гремел чем-то за стойкой. Из звуков было ясно: открыл банку с кофе, зачерпнул две ложки. Открыл сахарницу. Отсюда – четыре ложки. Включил электрочайник и продолжил:
– Подойдёт такой вот человек ко мне и скажет: «Новость слышал?».
– Какую? – спрошу у него я.
– Ты труп, – скажет он и застрелит меня.
– Здравствуйте! – сказал кто-то у Светки за спиной.
– Он или Она, – донеслось из-за барной стойки. Светка обернулась. Девушка в модных сапогах стремительно по диагонали пересекала большое помещение ресторана.
– Бар работает? – спросила она у Светки, не дождавшись реакции на свою первую реплику, помахивая серой дорожной сумкой.
– Работает! – сказал мужчина из-за стойки. Куртка его висела на спинке одного из стульев рядом со Светкой. Она не видела сейчас надпись на его чёрной футболке, но знала, что там написано.
– Вот так вот? – громко спросила вошедшая. Светка поняла, что она тоже прочла.
– Именно, – кивнул мужчина.
– Пожалуйста, стакан кипятка с двумя столовыми ложками мёда и сто граммов коньяка.
– За всю свою карьеру бармена ни разу не видел человека, заказавшего этот коктейль.
– Это не коктейль.
– Ваше изобретение? – мужчина посмотрел на чайник, который несколько секунд назад перестал урчать и выключился.
– Или коктейль? – сказала девушка.
– Тогда у него должно быть название.
– Какое? – девушка поставила сумку на пол, сверху бросила свою куртку. Вскарабкалась на высокий стул. Мужчина увидел её предплечья, тонкие запястья и два колечка на правой руке.
– Самый простой способ: коктейль может носить имя изобретателя.
– Ксюша, – сказала девушка.
– Павел, – сказал мужчина.
– Алина, – поклонилась Алина.
– И это вот всё, значит вы, да? – мужчина налил в большой стакан кипяток.
– Нет, я только Алина, – сказала Алина, достала тонкую сигарету и вставила её в губы.
– А Ксюша кто?
– Ксюша – это та, кто придумала этот коктейль. Я его получу сегодня?
– Да-да… – мужчина покивал. – Две мёда?
– Две… – Алина прикурила, – а вы, значит, Паша?
– Я Павел, – сказал мужчина.
– Хорошо. Вы – Павел.
Алина стала двигать пальцами правой руки зажигалку по исцарапанной поверхности.
– Дорогая! – громко сказал мужчина официантке. Алина посмотрела в её сторону, – где у нас мёд?
«Дорогая» фыркнула.
– Понятно, – сказал мужчина и полез куда-то в ящички под стойкой.
Через минуту перед Алиной стоял стакан с горячим сладким содержимым и пузатый бокал с коньяком. Перед Павлом стоял продублированный набор.
– Везет быть барменом, – сказал он и, повторяя за посетительницей, пригубил коньяка и сразу отхлебнул из стакана. Продолжил:
– Были бы у меня деньги, я бы купил права на этот напиток. Но у меня их нет. Совсем.
– Это сколько нужно проработать барменом, чтобы не было денег? Совсем.
– Пять минут, – сказал мужчина, – не больше.
Алина закурила следующую сигарету.
– Вы какими судьбами в этих краях? – спросил человек из-за стойки. Алина хмыкнула. Покачала головой. Сбила пепел.
– Какой вы интересный бармен.
– А я не бармен, – сказал мужчина и залпом допил коньяк. Потом мелкими глотками выпил весь стакан с медом.
– Конечно, – Алина снова хмыкнула.
– Это вы на московский, да? – спросил он.
Алина кивнула.
– Ваш поезд через шесть часов десять минут. Не желаете ли отужинать в нашем заведении?
– Как-то не думала об этом.
– Дело в том, что у нас сегодня особый день. И первые шесть посетителей будут ужинать сегодня бесплатно.
– Да что вы? – Алина покачала головой.
– Да, – мужчина кивнул. – Вы любите рыбу?
– Обожаю.
– Сегодня осетрина, запеченная в фольге.
– Супер! – сказала Алина.
– Остаетесь?
– Бесплатно?
– Абсолютно.
– Остаюсь.
– Отлично, – мужчина налил себе еще немного коньяка. Сунул в нос бокал. – Вы не против, если за столом я буду сидеть с Вами рядом?
– Нет.
– Отлично, – повторил мужчина. – Вы москвичка?
– Сейчас, да, – Алина кивнула.
– А раньше?
– А раньше жила в Перевальске.
– И была перевальчанкой?
– А папа мой был перевальчанином. И сейчас мой папа тоже перевальчанин.
– Дорогие перевальцы! – сказал мужчина торжественно и поджал губы. – Или «перевальчане»?
– Мне абсолютно все равно, – Алина допила коньяк. Мужчина сразу же налил ей еще. Плеснул себе. Произнес, закручивая пробку:
– И теперь дочь москвичка навещает папу перевальчанина.
– Ну да, – сказала Алина.
– Как мило, – сказал мужчина.
– Ну да, – Алина помочила язык в бокале. Посмотрела сквозь него на свет.
– Вы будете белое вино к рыбе?
– Я ненавижу рыбу.
– Хорошо, – мужчина кивнул. Еще раз. – Хорошо. Рыба отменяется. Свинина?
Алина показала большой палец.
– Так вы, какими судьбами в этих краях?
– Встреча выпускников.
– И как?
– Шифон, помада из позапрошлого сезона, ликёр. Одна подружка весит две тонны. Две других вместе – шесть. Дискотека какая-то, кальян… Ужас.
Мужчина вышел из-за барной стойки и присел на свободный крутящийся стул рядом с Алиной. Протянул руку и взял свой бокал. Отхлебнул. Сказал:
