На ладони лежал ключ с брелоком. На брелке блестел логотип «Nissan».
– Здесь ужин на семь персон? – спросил посетитель Мишу. Перевёл взгляд на официантку. Снова – на Мишу.
Полчаса спустя он сидел на деревянном табурете в углу кухни и смотрел, как Михаил Рожков рубит огромный кусок свиной туши огромным топором.
Он смотрел на это.
Он смотрел на Светкину круглую попу.
Светка, облокотившись о высокую раковину, медленно чистила картошку.
Нарезала длинные и узкие спирали кожуры.
Мыла каждую картофелину под тонкой, покусывающей пальцы струёй кипятка.
Бросала в большую, закопченную снаружи и блестящую внутри кастрюлю.
Светка слушала.
Не топор, рассекающий мёртвую плоть и глубоко входящий в деревянную колоду.
Этот пень был из Леса за Молокановым колодцем. Там до сих пор росли деревья в два человеческих обхвата толщиной. Деревья, странно напоминающие дуб и акацию одновременно. Где-то там когда-то была пасека. Где-то там когда-то стоял Столетний Улей.
Вряд ли всё это знал мужчина. Он просто смотрел попеременно на топор и на попу и обращался, очевидно, к обоим. Обладателям. Топора и ягодичных мышц. Больше никого в кухне ресторана на станции РЭП-4 не было. Мужчина, скрестив руки на груди, говорил:
– Вот такая вот история. А теперь живёт он в Камчатской области, в Коряцком Автономном округе, в Пенжинском районе, в селе Каменском. Работает он заместителем главного врача в местной больнице и является единственным обладателем, единственного в этом населённом пункте телефона. Да…
И замолчал.
ШШШРХ!!! – последний раз топор в колоду.
Миша потёр ладони о фартук и стал складывать мясо в эмалированное ведро. Светка дочистила большую картофелину, сполоснула её под краном, бросила в кастрюлю. Сказала, взрезав шкуру следующей:
– А у нас заместитель главного врача повесился недавно. Он стоматолог районный был.
– Стоматолог? – спросил мужчина и вдруг громко захохотал, запрокинув голову. Прикрыл рот рукой. Произнёс абсолютно спокойно:
– И что?
– Он какой-то медсестре из областного дурдома предложение сделал, а она отказалась. Так он ещё раз к ней поехал. Через неделю. Она ещё раз отказала. Он тогда приехал и дома у себя повесился.
Мужчина, скрестив руки на груди и склонив голову набок, смотрел на кружевную полоску трусиков, выглядывающих в узкий просвет между чёрной юбкой и белой блузкой. На маленький кусочек гладкой женской спины.
– Я ещё думала, что врачи должны как-то по-другому жизнь самоубийством кончать.
– Кому должны? – спросил мужчина.
– Ну не как мы, – Светка обернулась, держа в одной руке нож, а в другой наполовину очищенный клубень, – по-другому, ну по-медицински как-то…
– Не как кто? – спросил мужчина.
– Ну… не врачи… – ответила Светка.
Михаил ловко отделял мясо от костей удобным ножом и бросал кости в большое ведро, а мясо на пластмассовый поднос.
– Я думала, что врачи точки разные все эти смертельные знают… Ну сделал скальпелем в себе аккуратную дырочку, лёг и не проснулся.
Мужчина видел сквозь ткань блузки, что бюстгальтер не из того же набора, что и трусики.
– А он просто повесился, – закончила Светка.
– Я через часик вернусь, – сказал мужчина, вставая и трогая себя за задние карманы джинсов, – максимум – без пяти семь буду здесь. Кофе где?
3.
Пятеро пациентов районной больницы №102 сидели перед телевизором в тесном холле первого этажа и смотрели мультфильм. Все они были родственниками, всем им не было восемнадцати, все они болели чесоткой на разной стадии выздоровления и носили фамилию Гинеатулин. От их кожи, поедаемой изнутри чесоточным клещём, мерзко пахло бензил-бензоатной мазью. Медсестра Наташа видела со своего места почти весь экран и входную дверь.
Мужчина пересёк холл по диагонали, поставил большую белую кружку на телевизор и уселся на соседнюю с Гинеатулиными кушетку. Скрестил руки на груди. С минуту смотрел в экран. Потом встал, подошёл к столу дежурной медсестры и сказал:
– Вы любите мультфильмы?
– А вы? – Наташа смотрела на него снизу вверх.
– Я? Я – нет.
– А почему? – Наташины глаза находились прямо напротив его солнечного сплетения. Но смотрела она в его глаза. С медовым отливом, – подумала Наташа.
– Ненатуральная действительность, – сказал мужчина, – а вас как зовут?
Наташу уже двадцать один год звали Наташей. А ей с пятнадцати хотелось, чтобы её звали Эмилией.
– Эмилия, – сказала Наташа, ощутив быстро перебежавших её спину мурашек паники.
– Вы смотрите «Камеди Клаб», Эмилия?
– Смотрю.
– Нравится?
– Да.
Мужчина помолчал.
– Мне кажется, что такая девушка, как вы, Эмилия, обязательно должна писать стихи.
Он засунул руки в карманы:
– Какие-нибудь короткие и унылые.
– Стихи? – спросила Наташа.
– Вы мне их прочтёте сегодня. Стихотворения. Ние. Одно. Самое любимое. А вам кто из Камеди больше всех нравится? Хотя, нет. Не говорите. Лучше я вам загадку загадаю. Одного воина поймали враги. Всех его друзей убили, а ему говорят: «Отгадаешь загадку – отпустим тебя к своим». И загадали. Приходит он к своим. Приводят его к Главному.
– Ну и какую загадку они тебе загадали? – вопрошает Главный.
– На земле существует только Три Чего-То, что заканчивается на «Зо». Это Пузо, Железо. А что третье?
– А? – спросил мужчина.
– Как вас зовут? – красивым голосом, улыбаясь, спросила Наташа.
– А как вам кажется? Какое имя мне бы подошло?
Наташа, всё ещё улыбаясь, склонила голову набок:
– Олег?
– Фу! – сказал мужчина.
– Валерий?
– Нет.
– Константин?
– Сергей Николаевич, Эмилия. Новый заместитель заведующего районной больницей номер сто два.
Наташа пару раз хлопнула ресницами.
– Шутка. Но о чём вы сейчас думали, Эмилия? Раз, два – правду.
– Мне нравится Павел Воля.
– А меня зовут Павел. Я наполовину уже вам нравлюсь?
– А вам кто нравится из звёзд?
– Мне? Мне кажется, что Павел Воля гипно партизан из Глубокого Космоса. Так какое третье слово заканчивается на «Зо», а Эмилия?
– ХА-ХА-ХА!!! – эахохотали вдруг братья Гинеатулины, тыкая пальцами в экран. Наташа вздрогнула.
– Это слово Эмилия – пароль. Пропуск.
– Пароль?
– Да. Если вы знаете его, то приходите сегодня ровно в восемь вечера к чёрному ходу ресторана и шепните мне его на ухо. Если это будет верный пароль, я приглашу вас на интересное мероприятие.
Наташа в течение всего разговора смотрела на него снизу вверх.
– Ну а если вы этого слова не знаете, то не приходите, – сказал мужчина и, развернувшись, пошёл к выходу, на ходу доставая мобильный телефон. Братья Гинеатулины проследили за тем, как он забрал кружку с телевизора и покинул здание.
Зинаида Варвара придвинула одно из кресел к огромному (во всю стену) окну-витрине парикмахерской, уселась в нём с котёнком на коленях и закурила. Она видела, как мужчина подошёл к своему автомобилю и, прислонившись спиной к водительской дверце, допил свой кофе, держась за остывшую кружку пальцами обеих рук. Потом достал из багажника здоровенный чёрный чемодан и пошёл: с ним – в одной руке, с пустой кружкой – в другой, в сторону ресторана.
Зинаида смогла докурить сигарету, ни разу не уронив пепла.
Она бросила начавший тлеть фильтр куда-то под свои ноги. Через несколько секунд почувствовала запах палёного волоса.
– ПРИНИМАЕМ МАНЕВРОВЫЙ ИЗ ДЕБАЛЬЦЕВО!!! ПРИНИМАЕММАНЕВРОВЫЙ ИЗДЕБАЛЬЦЕВО!!! – донеслось со столба посреди площaди.
В центре четырёхугольника (Гостиница с рестораном и парикмахерской, Магазин с боковой дверью «Фото», Больница, Железно-Дорожная станция) стоял высокий деревянный столб с тремя чёрными громкоговорителями.
Зинаида видела, как мужчина пронёс свой чемодан в двух метрах от неё.
По ту сторону двойного толстого стекла.
Она даже различила зелёные буквы «Михаил» на борту кружки.
– Михаил, – сказала Зинаида вслух, – нет, лучше Вася.
Котёнок мягко урчал, грея пространство над лобком и кусочек бёдер.
4.
– Приехали, – сказал водитель, обернувшись.
Алина и сама видела, что приехали. Достала из кошелька три бумажки, протянула их в просвет между передними сидениями. Взяла за ручки серую дорожную сумку.
Сумка всю дорогу занимала ровно одно пассажирское место рядом с Алиной.
Ей (Алине) казалось, что сумка укоряюще пялится на неё своим итальянским логотипом.
Ей (Алине) казалось, что таксист запросит с неё (Алины) денег в два раза больше. За двоих. Но нет. Взял, как договаривались.
Хлопнула дверцей с надписью «Астра – Любимое такси: 5—55-55», и серая автомашина с «шашечками» уехала обратно.
Алине очень захотелось закурить. Она коротко и глубоко вздохнула и вошла в здание станции. И вышла из него через пять минут совсем с другой стороны. Там, внутри, она: подошла к большому стенду рядом с кассой и посмотрела на него; достала из кармана паспорт, раскрыла чёрную кожаную книжицу; извлекла из паспорта ж/д билет, внимательно прочла все мелкие буквы и цифры в нём; вложила билет в паспорт, а паспорт – в карман; подошла к кассе.
